Гарольд Роббинс - Босс
— Договор получится довольно сложный, надо будет учесть многие нюансы, — заметил Билли Боб Коттон.
— Полностью с вами согласен, — кивнул Джек.
Еду подавал высокий, благородной наружности негр с седыми волосами. Полли обслуживала только два стола, наливала вино и виски, спешила к официанту, если видела, что кому-то из гостей может что-то потребоваться. Однажды, когда она наливала вино, Кертис легонько похлопал ее по голой ягодице. Полли нежно улыбнулась ему и вопросительно изогнула бровь.
На закуску подали насаженных на вертел между ломтиками копченого мяса устриц, запеченных в винном соусе. Компанию устрицам составляла мисочка с жареными орешками. Затем последовал салат из персиков и сладкого перца. Потом вареный хвост крокодила в лимонно-масляном соусе с красной фасолью и рисом.
— Это божественно, Рей, — признал Джек.
— Достаточно вкусно, чтобы время от времени приезжать в Новый Орлеан, — добавил Билли Боб.
Тем временем началось шоу. Часть маленькой сцены скрывал красный занавес. Теперь Антуанет отдернула его, открыв узкую кровать, купающуюся в ярком свете подвешенных у потолка ламп. Квартет заиграл громче.
— Полли и Амелия! — объявила Антуанет.
Полли скоренько пересекла зал, поднялась на сцену и улеглась в кровать на спину. Амелия, еще одна официантка, блондинка, более хрупкая по сравнению с Полли, последовала за ней на сцену, опустилась на колени и уткнулась лицом в промежность Полли. Она широко развела ноги Полли, чтобы мужчины за столиками видели, что именно она лижет. Полли извивалась на кровати, сладострастно постанывая.
Десять минут спустя парочка поднялась с кровати. Полли раскраснелась, ее лицо блестело от пота. Под одобрительные аплодисменты мужчин девушки покинули зал.
— Дейдр и Мари! — вызвала Антуанет следующую пару.
Две другие официантки забрались на кровать. Они обнялись, потерлись «ежиками» и начали целовать взасос груди друг друга. Тонюсенькая, молоденькая Дейдр, встав на колени, повернулась к Мари задом и руками раздвинула ягодицы. Мари, рыжеволосая красотка лет тридцати, сунула язык в анус Дейдр и начала энергично им шуровать. Одновременно ее средний палец нырнул в «дырочку» Дейдр.
Через несколько минут они поменялись местами и теперь Дейдр проделала то же самое с Мари.
— Боже! — пробормотал Джек. — Я уже думаю, не пригласить ли кого в отель.
Тут свет в зале погас. Горели лишь лампы над сценой, но и те вполнакала.
Прожектор высветил на втором занавесе, повешенном за кроватью, дыру. Рыжеволосая красотка Мари поднялась на сцену, сдвинула кровать в сторону и опустилась рядом с дырой на колени. Мгновение спустя в дыре появилось мужской детородный орган, хозяина которого скрывал занавес. Мари ухватилась за мошонку, а пенис засосала целиком.
— Это кто-то из членов клуба, — объяснил Рей. — Свет в зале выключают, чтобы о том. кто находится за занавесом, знали лишь сидящие за его столиком.
— Чертовски трудно устоять, — вздохнул Билли Боб.
— Просто невозможно, — поддержал его Джек. — Полли?
— Если желаете, — ответил Рей.
Он щелкнул пальцами, и Антуанет подплыла к их столику.
— Кто? — прошептала она.
— Полли.
— Хорошо. Кто желающий?
За руку она провела Джека через затемненный зал к крошечной ванной за сценой.
— Вы сделаете девушке одолжение, помыв свое хозяйство, — прямо сказала она.
Джек прошел в ванную, вымыл все, что требовалось, теплой водой с мылом и вытер бумажным полотенцем. Услышав стук в дверь, он открыл. Антуанет указала на восьмидюймовую дыру в занавесе, через которую бил свет.
— Снимите брюки и высовывайте все наружу. Она ждет.
Джек услышал аплодисменты, как только его член и яйца оказались по другую сторону занавеса. Девушки он не видел и не мог сказать, Полли это или кто-то еще. Сначала он почувствовал прикосновения ее рук, потом она начала лизать его и наконец взяла в рот. Долго она с ним не возилась. Джек кончил куда скорее, чем ему того хотелось. Но жаловаться было не на что: девушка знала свое дело и обслужила его по высшему разряду.
Когда он вернулся за столик, в дыре появился другой член, которым занялась маленькая Милли. «Слава Богу», — подумал Джек. Он мог не опасаться, что кто-то заметит его, так как сидящие за столиками не отрывали глаз от сцены.
Больше за занавес никто не прошел. Свет не зажигался до тех пор, пока третий добровольный участник шоу не занял свое место. Вот тут вспыхнули лампы, и все девушки обнаженными вышли на сцену, чтобы поклониться зрителям. Мужчины швыряли им деньги.
Пятеро мужчин остались за столиком, заканчивая вечер кофе с коньяком. Никто ничего не сказал Джеку, его даже не спросили, понравились ли ему ласки Полли.
Когда они покидали клуб, обнаженные официантки стояли у двери, желая им доброй ночи. Джек шагнул к Полли и сунул ей в руку пятьдесят долларов.
2Переговоры между «Бродкастинг элайенс» и Эл-эн-ай заняли несколько месяцев. В конце концов «Элайенс» пошла на значительные уступки, передав Джеку немалую часть полномочий. Поэтому Джека не удивила статья в «Тайм», автор которой указал, что сделка эта, «по существу, слияние, позволяет Джеку Лиру контролировать двадцать три радиостанции. Таким образом, по своему влиянию Эл-эн-ай выходит в первый ряд радиовещательных компаний. Еще недавно это казалось несбыточной мечтой».
3Двадцать первого октября Энн родила здоровенького мальчугана, которого они назвали Джек-Артур.
Для присмотра за младенцем они наняли няню. Все ту же миссис Джимбел, которая с первых дней воспитывала Джона и Джоан. Джек полностью ей доверял и убедил Энн, которую смущал возраст миссис Джимбел, что лучшей няни им не найти.
Первый спор между мамой и няней вышел из-за кормления. Энн сообщила миссис Джимбел, что будет до года кормить ребенка грудью. Миссис Джимбел такого решения не одобрила, полагая, что молочные смеси более питательны и сбалансированы, чем материнское молоко. Присцилла, служанка, считала, что кормить надо грудью. Джек посмеивался, не желая принимать чью-либо сторону.
Как бы то ни было, Маленький Джек, иначе его звать и не могли, рос крепеньким и веселым. Отец его обожал, хотя малыш напоминал Джеку о том, что Джону скоро исполнится шестнадцать, а видятся они крайне редко.
Глава 20
1948 год
В 1946 году Кимберли вышла замуж за Доджа Хэллоуэлла. В марте 1948 года она написала Джеку, что дети не смогут, как обычно, провести с ним один летний месяц, так как они с Доджем увозят их на все лето в Европу. Джек позвонил Харрисону Уолкотту.
— Я переговорю с ней, Джек. Она должна понимать, что не вправе нарушать условия соглашения, если у нее вдруг возникает такое желание.
— Разумеется, мне не хочется принимать такие меры, Харрисон, но я найму адвоката и обращусь в суд, если Кимберли меня к этому вынудит.
— До этого не дойдет. Я с ней поговорю. Раз уж ты мне звонишь, я хочу затронуть другую тему. У тебя нет желания купить WCHS и WHFD? Кимберли лишние деньги не помешают. Ни она, ни Додж понятия не имеют, как управлять радиостанцией.
— Я об этом подумаю, — ответил Джек, — но, откровенно говоря, Харрисон, сейчас я не могу купить их. Я купил другие станции, по уши залез в долги. Мы продаем больше рекламного времени. Доходы растут, но…
— Допустим, их куплю я. А Кимберли и Додж пусть думают, что покупатель — ты. Ты и будешь ими управлять. Владельцем же радиостанций станет фонд, который я готов учредить для Джона и Джоан. Но весь мир будет думать, что ты присоединил к своей сети еще две радиостанции.
— Это весьма щедрый жест, Харрисон. Мне очень жаль, что Кимберли ничего нельзя говорить. Я же ее любил. Сильно любил. Можно сказать, и сейчас люблю. Но, Харрисон, она ни во что меня не ставила. А теперь пытается полностью разлучить меня с детьми.
— Кимберли тревожит, что дети будут жить в городском особняке. Все-таки лето.
— Я сниму на лето дом.
И Джек снял дом с бассейном в Гринвиче, штат Коннектикут, на июль и август.
Для жителей Гринвича Энн оставалась графиней Уэлдонской, хотя она и вышла замуж за Джека Лира, сына небезызвестного Эриха Лира. Не прошло и двух недель, как Лирам предложили вступить на лето в «Гринвич каунти клаб» и пригласили на службу во Вторую конгрегациональную церковь и храм «Шалом». Они вступили в клуб, хотя оба не играли в гольф, но от посещения церкви и храма воздержались.
Дети прибыли из Бостона третьего июля. Джон вымахал под шесть футов — мускулистый, загорелый парень с синими глазами. Его и так светлые волосы выгорели на солнце. Джоан исполнилось четырнадцать, но выглядела она ровесницей Джона. Уже не ребенок, она превратилась в красавицу, унаследовав от матери правильные черты лица и темно-каштановые волосы. Джоан еще смущалась налившейся груди и округлившихся бедер, но и гордилась ими.
