Евгений Сухов - Бубновый туз
— Кто там? — спросили из-за двери.
Кирьян узнал голос Саввы Тимошина.
— Открывай, свои.
Громыхнул засов. Дверь, скрипнув, распахнулась. Первое, что увидел Кирьян, это ошалелые глаза Ромы Овчинского.
— Фундамент пробили? — деловито спросил Кирьян, проходя вовнутрь.
Взору предстала черная нора. Неширокая, но в нее можно было запросто пробраться на четвереньках. Комья глины грудой лежали в стороне. Никакой маскировки, теперь она ни к чему.
— Пробили, — ответил Савва Назарович. — Точно в полтретьего, как и договаривались.
— Времени вам хватило?
— Вполне. Как только ты с кралей к магазину подошел, так мы и начали долбить. Вовремя ты сторожа отвлек. Такой шум стоял, думали, он услышит. Я даже Роману сказал, чтобы он посмотрел, что там наверху делается… А он вернулся и говорит, мол, ты со сторожем табачок раскуриваешь. Идиллия, в общем. А тут и фундамент поддался. Ну мы и протиснулись. — И с довольной улыбкой сообщил: — Там всего столько, что мы за два дня не управимся.
— Ценности были в сейфе?
— Да, пришлось немного поработать, — кивнул медвежатник на открытый саквояж.
— Целое ведро всяких брюликов набрали, — сообщил восторженно Роман. — Посмотреть хочешь?
— Покажь!
— В магазине оставили. Ползти придется.
— Переодеться есть во что?
— Брось! — отмахнулся Савва Назарович. — Завтра ты себе сотню таких костюмов купить сможешь!
— Тогда полезли!
Подземный ход был не столь широким, как казался. В некоторых местах Кирьяну буквально приходилось протискиваться. И он почувствовал невероятное облегчение, когда наконец оказался в просторном подвале магазина.
Довольно улыбаясь, к нему подошел Егор Копыто.
— Ну и как тебе?
— Хуже, чем на киче, — признался Фартовый. — Едва вытерпел. Думал, засыпет.
Отряхнув испачканные брюки, он спросил у Романа:
— Сколько же метров этот лаз?
— Получилось двадцать восемь, — уверенно ответил Роман.
— Откуда такая точность?
— Я веревкой отмерял.
— А я думал, что прополз целый километр.
— У меня поначалу такое же чувство было, — согласился Савва Назарович. — А потом ничего, привык.
Овчинский с медвежатником и Егором успели хорошо обосноваться в подвале. На столе горели свечи. Тяжелая металлическая дверь, отделявшая магазин от подвала, выглядела какой-то обманутой, ей так и хотелось покрутить фигу, и Фартовый едва удержал себя от подобного жеста.
— Где рыжье? — спросил он слега дрогнувшим голосом.
Возбуждение Романа невольно передалось и ему. Следовало бы спросить как-то понейтральнее. Однако не получилось, и сейчас Кирьян ругал себя за это.
— Вот… В ведре. И еще много всего… Деньги… Ну ты глянь в ведро-то…
Обыкновенное ведро, слегка побитое, поцарапанное. Его содержимое закрывала какая-то тряпка.
— А лохмотьями-то чего закрыли? — удивился Кирьян.
— А ты взгляни, — с некоторым придыханием ответил Роман.
Фартовый брезгливо поднял тряпку. Поверх брюликов, сложенных кучей, лежала корона.
— Та самая? — невольно вырвалось у него.
— Похоже. На ней царское клеймо.
— Откуда она здесь?
— Трудно сказать. Как-то раздобыли. А потом ведь корон много было, на каждый праздник. Даже на будни.
— Теперь понятно.
Кирьян накинул тряпицу на корону. И вправду, глаза режет.
— Продавать-то ее как? Просто так не сплавишь, — заметил Егор Копыто.
Пахан только хмыкнул:
— А чего тут мудрить-то? Золото и бриллианты… Уж как-нибудь они проживут друг без друга.
— Так-то оно так, но уж больно не хочется такую вещь портить.
— Другого выхода нет! Не успеешь к скупщику сунуться, как чекисты сгребут.
— А может, все-таки попробуем?
— Ладно, после поговорим…
Кирьян приподнял ведро. На вес впечатляет.
— А это что? — показал Кирьян на большую набитую сумку.
— Деньги, — просто ответил Егор. — Выручка. В пятницу должны были в банк сдать. Да что-то у них там не заладилось.
— Нам только лучше!
— И мы о том же.
Всего набиралось немало. Просто так не унести.
— Об экипаже надо было бы подумать. Не тащить же все это на себе через весь город, — вздохнул Тимошин.
— Тут машина нужна, с ней понадежнее будет.
— А кто вам сказал, что я не подумал об этом, — усмехнулся Кирьян. — Сейчас Гаврила с Колькой-шофером подойдут, чего-нибудь придумаем. Так ведь, Овчина?
— Конечно, оно так, — потупившись, сказал Роман. — Только мы никак не думали, что так быстро стену сломаем. А машине стоять на виду тоже как-то стремно. Внимание привлекает. Ты хорошо придумал… Я вот что у тебя хотел спросить, Кирьян, что это за баба с тобой была? Может, я чего-то путаю, но мне кажется, что я ее уже видел.
Кирьян нахмурился и сказал с некоторым вызовом:
— И где же ты ее мог видеть?
— Среди чекистов!
— Как же это получается, угодил в Чека и живым выбрался? — настороженно спросил Кирьян.
— А ты послушай… Помнишь, в прошлом месяце блатхату Розалии легавые накрыли?
— Помню. Только к чему ты это?
— Я ведь тоже там был. Меня вместе со всеми тогда накрыли, только среди легавых земеля мой питерский затесался. Отцы наши крепко дружили. Когда жиганов в грузовичок сажали, он подмигнул мне и как бы невзначай отвернулся. Ну я и дал деру!
— Подфартило.
— Фортуна улыбнулась, — охотно согласился Роман. — Думал, что паровозом пойду. Так вот что я хотел сказать, дамочка одна с легавыми была, уж очень на эту похожа. Ты в ней уверен?
— Не лезь не в свое дело! — скрипнул зубами Кирьян, подавшись вперед.
Овчина невольно отступил в сторону и примирительно произнес:
— Как скажешь, Кирьян… Не мое дело. А потом, может быть, у меня струя в глазах была. Чего только не померещится с перепою. Без обид, Кирьян?
— Все путем. Я со своими делами сам разберусь. Давайте потихоньку вытаскивать брюлики отсюда. Чего же им в безвестности пропадать? Как вытащим, машину искать надо.
— Понял! — с готовностью отозвался Егор.
Часть II ВЫКУП ЗА ИЛЬИЧА
Глава 22 А НУ ВЫЛЕЗАЙ, НЭПМАН!
Сегодня утром на Новинском бульваре кто-то угнал автомобиль. Гиль оставил его без присмотра всего-то на полчаса, когда провожал Ленина до квартиры Бонч-Бруевича. Вернувшись обратно, машины уже не обнаружил.
История получалась более чем скверная — угнали машину вождя революции!
Некоторое время Гиль потоптался на тротуаре, надеясь на чудо, — а вдруг баловник сделает кружок по кварталу и доставит казенное имущество на прежнее место. Но время неумолимо шло, а машина все не появлялась.
Вконец отчаявшись, Гиль поднялся в квартиру Бонч-Бруевича и, потупив перед Лениным взгляд, сообщил о пропаже автомобиля.
Владимир Ильич молча выслушал покаянную речь шофера и, всплеснув руками, сказал:
— Ничего не знаю, батенька! Вы отвечаете за машину. Ищите… И без нее не возвращайтесь!
Тревожить Дзержинского Гиль не стал. Да и зазорно как-то! К тому же сейчас Феликсу Эдмундовичу не до того! Подвалы Лубянки набиты контрой разного толка да жиганами всех мастей.
Едва ли не в очередь на расстрел стоят!
Так что придется рассчитывать на собственные силы.
Почесав затылок, Гиль нанял пролетку и улица за улицей стал объезжать центральные кварталы. Ему повезло только на третий час поисков. Машину он обнаружил на Мясницкой улице. Перекрыв половину дороги, она мешала проезду экипажей. Кучерам приходилось проявлять немалое мастерство, чтобы обогнуть раскорячившийся не к месту автомобиль. Извозчики, нещадно ругая горе-шофера, выезжали на тротуары, заставляя пешеходов шарахаться в стороны от хрипящих лошадей, прятаться в подъезды, чтобы не быть подмятыми экипажами.
Причина остановки автомобиля оказалась до банального простой — в баках кончился бензин. И Гиль, довольно хмыкая, мысленно поблагодарил себя за то, что позабыл заправить автомобиль бензином впрок.
Владимир Ильич весьма спокойно встретил известие о находке машины — похоже, что иного исхода он и не предполагал. Наказав не оставлять более автомобиль без присмотра, он велел везти его на Лубянку.
* * *За день Владимир Ильич побывал в противоположных концах Москвы, но нигде не задерживался подолгу. Сначала съездил на Лубянку, где пробыл у Дзержинского часа полтора, потом поехал на встречу с Троцким в Дом Советов. Здесь задержался надолго, и Гиль успел изрядно продрогнуть, ожидая Ильича в машине. И уже после обеда Ленин поехал в Дом Коммуны на Большой Садовой. Дом этот был передан Моссоветом для улучшения жилищных условий рабочим — коротко поздравил их с новосельем. Потом Ильич должен был направиться в Кремль, но неожиданно поменял планы и сказал, что нужно выезжать в Сокольники в один из детских домов, где отмечалось какое-то торжество.
