Александр Тамоников - Признание моджахеда
Нефтемагнат, выслушав нотацию генерала, неожиданно произнес:
— Извините! Я неправильно повел себя. Ваши замечания учту. Просто еще не отошел от того, что Валя в плену у бандитов. Что касается вашего вопроса, Сергей Леонидович, то обращаться за помощью в правоохранительные органы мне запретил Исмаил-Хан, у которого томится моя дочь. Запретил под угрозой ее уничтожения. Поэтому я ни к кому и не обратился.
Генерал снова сел в кресло:
— Как часто вы общались с Исмаил-Ханом?
— Два раза. Последний раз вчера в 13 часов.
— О чем шла речь?
Туркин вздохнул:
— О выкупе! — И добавил, повысив голос: — Но я обложен проверкой Генеральной прокуратуры и не могу выплатить нужную сумму. Просил Жданова разрешить выплату. Но он не разрешил. Обратился к знакомым, никто не откликнулся на просьбу. Вот так познаются друзья, да какие, впрочем, в бизнесе могут быть друзья? В лучшем случае партнеры. А партнер это нечто бездушное, желающее получить свое, используя совместное предприятие. Ну и черт с ними. Теперь, как вы сказали, это неважно. Но я опасаюсь одного, как бы Исмаил-Хан не отыгрался на дочери за то, что в ФСБ стало известно о ее похищении.
— Не отыграется, — заявил Феофанов. — На вашей дочери не отыграется. Она нужна ему. Ее он будет беречь. До поры до времени. Кстати, в ФСБ поступили три сообщения о похищении Валентины. Первое из Афганистана, второе из телеканала, и с ними все ясно, а вот третье от частного лица из Москвы. Кто из знакомых, к кому вы обращались за помощью, мог сделать третий звонок на Лубянку?
— Никто! Кроме Шахристова, суть просьбы я никому не раскрывал. Просто просил помочь отправить 10 миллионов за «бугор»! Но Шахристов не стал бы информировать ФСБ.
— А его сын?
— Не думаю, чтобы Эдик сказал Сергею о проблемах Вали. Ведь он ее жених, и вскоре мы намеревались сыграть свадьбу! А что, это так важно, кто сделал третий звонок?
— Важно! Потому что вырисовывается фигура, информированная о захвате съемочной группы не менее чем вы и мы. И эта фигура остается пока в тени. Почему? Но, главное, откуда у этой фигуры появилась информация, которой она обладать не должна?
Туркин пожал плечами:
— Ну не знаю! Не знаю!
— А ваша супруга в курсе похищения Валентины? — задал вопрос Крымов.
Нефтемагнат удивленно посмотрел на начальника отдела спецмероприятий:
— Да! Я сообщил ей о беде. А что?
— Вы говорили ей, что террористы запретили вам обращаться в правоохранительные органы?
— Да, и просил, чтобы она тоже молчала о произошедшем.
— Ясно! А кто, извините, является наследником нефтяной империи в случае вашей смерти?
— Жена и дочь! Ну, что-то достанется церкви, что-то родственникам первой, умершей супруги. Но главные наследники жена и дочь, только…
— Подождите. Наследство оформлено завещанием?
— Да!
— Значит, в случае гибели Валентины Туркиной, единственной наследницей остается Кристина Арнольдовна Туркина, ваша жена?
— Я не понимаю, к чему вы клоните? Подозреваете, что в похищении Вали может быть замешана Кристина?
— Нет! Просто сам по себе отпадает вопрос, кто мог инициировать третий звонок в ФСБ.
— Кристина?
— Думаю, да! Вы уж извините за прямоту, но мы не в игрушки играем, и нам важно понять, имеет ли Исмаил-Хан пособников в России. И если имеет, то какого уровня влияния. Потому, что именно нам, нашему Управлению, поставлена задача по освобождению заложников из афганского плена.
— Так вы что, отправите своих людей в Афганистан спасать мою дочь?
— На этот вопрос я вам не отвечу. Как мы будем работать, не касается никого, кроме нашего начальства, естественно. Но вернемся к главной теме. Вы не записывали переговоры с Исмаил-Ханом?
— Нет! Я даже не подумал об этом. Да и техники нужной под рукой у меня не было. Как, впрочем, нет ее и сейчас.
Феофанов попросил:
— Тогда попробуйте как можно подробней вспомнить свой последний разговор с террористом.
Туркин задумался. Затем передал суть вчерашних переговоров с Исмаил-Ханом, не забыв упомянуть и об обещанном послании.
В этом месте рассказа генерал остановил нефтемагната:
— Вы точно помните, что Исмаил-Хан назвал время — 22:30?
— Да, точно! Я еще подумал, как в такой довольно поздний час он сможет мне передать этот сюрприз.
— Понятно!
— Знать бы еще, что за сюрприз ждет меня? Но наверняка неприятный!
Офицеры переглянулись, Феофанов сказал:
— Скорей всего, вы получите копию кассеты или диска с кадрами казни одного из заложников.
Глаза нефтяного магната округлились:
— Что?!! Какой казни? Какого заложника? О чем вы говорите?
Генерал ответил:
— Мы получили информацию из Афганистана о казни Исмаил-Ханом оператора съемочной группы, в которую входит и ваша дочь, Владимира Алексеевича Дольского, молодого человека двадцати восьми лет. Единственного сына у одинокой матери!
Туркин схватился за голову:
— Господи! Но зачем? Почему? Какой смысл в подобной жестокости?
— Дольского бандиты убили с одной-единственной целью — оказать на вас дополнительно давление. Видимо, Исмаил-Хан посчитал, что вы не должным образом воспринимаете серьезность положения дочери.
Нефтемагнат поднял глаза на генерала:
— Вы правы. Он так и говорил, я, мол, не понимаю всей серьезности положения, и еще… что-то типа он вынужден пойти на какие-то меры, но… я и предположить не мог, что этот бандит решится на убийство. Господи, как же так?
— Вы, Борис Анатольевич, не знаете методов, к которым прибегают террористы для достижения поставленных целей. Поэтому во время переговоров, видимо, не сумели убедить Исмаил-Хана в том, что вас действительно на время лишили возможности распоряжаться финансами. Собственными средствами в том числе. Бандит не поверил вам. Черт побери, ну почему вы сразу же не обратились к нам? По крайней мере, вас проинструктировали бы, как вести переговоры. И канал перечисления денег открыли бы. Каких денег, вопрос второй. Но с вами вместе работали бы профессионалы. Они сумели бы отсрочить перевод выкупа, а мы бы за это время успели подготовить собственные мероприятия. И Дольский бы остался жив. Но… что об этом сейчас говорить?
Туркин поник:
— Вы правы. Это я виноват в смерти оператора. Никогда не прощу себе этого!
Крымов покачал головой:
— Меня просто удивляют некоторые представители нашего общества. Террористов, которые ради бабок готовы уничтожить все и вся, они слушают, а в спецслужбы, что реально могут помочь, не обращаются. Потому что так террористы велят! У меня слов нет! Ведь себе же хуже делают. Но себе хуже делают, черт с ними, а вот нам-то как усложняют работу! Ведь все равно, в конце концов, не они, а мы решаем их проблемы. Ну и народ.
Феофанов повернулся к Крымову:
— Прекрати, полковник!
Но тут прорвало Тимохина:
— А почему прекратить, товарищ генерал? Если такие господа, как Туркин, считают, что сами в состоянии разрулить ситуацию, то пусть и разруливают. Мы-то какого черта из-за их тупости под пули лезть должны?
Генерал прикрикнул на подчиненных:
— А ну отставить разговоры. Вы офицеры и будете исполнять приказы. Или погоны снимайте к чертовой матери. Вот тогда говорите сколько влезет. А пока на службе, то извольте выполнять свои обязанности и держать себя в руках!
Туркин обратился к Феофанову:
— Не ругайте своих подчиненных, генерал. Они правы. Во всем правы. И смерть Дольского на моей совести.
— Ладно! Все, закончили эмоциональную разрядку. Кто и на чьей совести, разберемся позже. А сейчас продолжаем работу! — Генерал повернулся к нефтемагнату: — Каким образом курьеру Исмаил-Хана легче всего передать вам посылку? Возможно, всего лишь обычный конверт. Передать, не привлекая особого внимания к себе?
— Наверное, через охрану поселка.
— На КПП?
— Да! Подъехал, сказал, что привез посылку для меня. Охрана сообщит о посылке мне. Я пошлю своего человека забрать ее, предварительно проверив на взрывоопасность. Курьер спокойно уедет. И никто особенно рассматривать, а уж тем более требовать документы не станет.
— Да если и посмотрят паспорт, то это ничего не даст. Документ наверняка будет поддельным! Ладно. — Генерал повернулся к Крымову и Тимохину: — Поезжайте в городок. С утра работа над планом.
Крымов спросил:
— А вы остаетесь?
— Сейчас Потапов подъедет! Мы еще поработаем здесь. Но вы, исходя из полученной информации, полностью переключайтесь на план. Вся поступающая информация по делу заложников будет немедленно переадресовываться вам! Я и Потапов постоянно на связи! Свободны!
Крымов и Тимохин вышли вначале из кабинета, затем во двор. Спустя пять минут их машина покинула территорию закрытого, элитного поселка и направилась в сторону МКАД. Сегодня у офицеров вечер был свободен. А вот завтра, в четверг 14 июля, по сути начинался первый, подготовительный этап боевой операции «Афганский рейд»!
