Андрей Воронин - Наперегонки со смертью
— Да не за что. Это наша работа…
— Вы-то свою работу на отлично сделали, а вот, как они справятся, — генерал снова оценивающе окинул телохранителей взглядом, — это мы еще посмотрим.
— Я вас уверяю, Владимир Александрович, проблем не будет. Только вчера между прочим эти ребята от растерзания группу «Ма-ма» спасли. Слышали, может?
— Нет, мне, знаете ли, все эти группы…
— Ах да, конечно! — шеф пожал генералу руку. — Спасибо, Владимир Александрович, еще раз за большое доверие, мы не подкачаем. До свидания!..
Ребята, поезжайте с Владимиром Александровичем прямо сейчас на джипе Саши, знакомьтесь с объектом. Дежурство начинается с сегодняшнего дня.
Первый, раз у тебя, Анатолий, еще не решены проблемы с транспортом, заступает на смену Бондарович. Все, пока, догоняйте. Он мужик вроде ничего!
— А что за объект хоть, шеф? — не выдержал Банда, с любопытством взглянув на шефа.
— Ой, да сами увидите через несколько минут.
Бегите, не заставляйте клиента ждать!..
* * *«Олежка, снова я приветствую тебя, и если я не очень сильно замучил тебя своей писаниной, то буду счастлив, а впоследствии обещаю исправиться и писать пореже. Договорились?
Просто, друг, не могу не поделиться с тобой самой последней сногсшибательной новостью.
Анатолий оказался прав — нас определили в телохранители. Тело — ты бы видел! Охраняем девчонку, генеральскую дочку. Года двадцать два ей, видимо, на последнем курсе юрфака учится. Девка как девка, ничего сверхъестественного. Что ее папаше в голову втемяшилось, даже понять не могу. Сокровище нашел!
А папашка у нее ничего. Он ученый какой-то, но работает исключительно на оборонку, а потому носит генеральские погоны.
Дочка куда хуже. Занудливая, злая, раздражительная. Кроме учебы, ни о чем вроде и не думает. Ей, видно, не слишком нравится наше присутствие, но с папочкой спорить не решается, так на нас злобу срывает. «Вы меня в женский туалет проводите? А вдруг там покушение произойдет?»; «Я, кажется, дома бюстгальтер забыла. Как вы думаете, это слишком сильно ослабляет мою безопасность?» Издевается, словом, на каждом шагу. Мы ее в университет провожаем и в коридоре на лекциях торчим, так она возьмет — выведет на перемене стаю своих подружек — знакомьтесь, мол, девочки, это мои бодигарды. Теперь, мол, мое тело в их надежных руках. Хотите, и ваши тела им отдадим?» Короче, нервы с ней надо иметь стальные.
А в основном все нормально. На службу теперь хожу через сутки, правда, на целый день, с утра до самой ночи, считай. А само дежурство, если бы не сволочной характер доченьки, было бы вообще курортом — сиди себе, присматривай за девицей, журнальчики почитывай. Прелесть, а не служба, и деньги идут.
Ладно, Олег, все это ерунда. Гораздо важнее, что в июле шеф обещал мне отпуск. Не открутишься тогда, я к тебе снова приеду. Как вспомню уху да раков, на костре сваренных, да водочку из холодильника — слюнки до земли текут! Мы с тобой обязательно это мероприятие повторим, правда?
А пока до свидания. Напоминаю тебе, что за последний месяц не получил от тебя ни одного письма. А звонить мне сейчас надо по нечетным дням, когда я от дежурства свободен.
Не забывай! Пока!
Твой Банда». * * *Банда второй раз в жизни соврал Вострякову, когда писал ему письмо и сообщил, что не видит ничего выдающегося в Алине. Это была абсолютная не правда.
Он сразу, как только увидел девушку, был сражен ее красотой. Он смотрел на ее волосы, на ее глаза, на ее снисходительную насмешливую улыбку и понимал, что она — чудо. Что именно ее он ждал всю свою непутевую жизнь. Что именно такую девушку он смог бы смело, без малейших колебаний, назвать своей женой.
Он сразу же испугался и погнал прочь подобные мысли. Еще несколько лет назад, в первый свой московский период жизни, работая у Виктора Алексеевича, Банда посмотрел фильм «Телохранитель», с Кевином Костнером и Уитни Хьюстон в главных ролях. Он помнил, как боялся герой Костнера полюбить свой «объект» охраны, потому что любовь, чувства какие-то к «объекту» совершенно исключали холодное и независимое отношение к делу. Смятение в душе обязательно вызывало сумятицу в мыслях, отвлекало и рассеивало внимание, снижало бдительность и притупляло реакцию телохранителя.
Он очень четко почувствовал это в первый же день своей службы, когда повез подопечную на своей «мицубиси» в университет на занятия. По правилам, ничто не могло отвлекать его внимания от дороги, от окружающих машин и даже от резких движений пешеходов на тротуарах. Но Банда внезапно ловил себя на том, что, скосив глаза в правое наружное зеркало автомобиля, поворачивает их еще чуть правее, рассматривая непослушный завиток на виске девушки. Или, остановившись на красный сигнал светофора, присматриваясь к машинам справа на предмет чего-либо подозрительного, вдруг понимал, что не может оторвать взгляда от ее слегка приоткрывшихся под юбкой коленей.
Ситуация осложнялась тем, что Алина оказалась не подарочком, и постоянные издевательства и унижения, которым она подвергала своих телохранителей, больно били по их самолюбию и нервам.
Везло Толику — влюбленный в собственную жену, он с улыбкой относился ко всем неприятностям, перепадавшим от их подопечной, воспринимая их с терпением и стойкостью, как какие-то неизбежные тяготы и лишения их теперешней службы. Банда так не мог.
Правда, буквально на второй день его службы, когда он дежурил в коридоре, ожидая перемены и выхода из аудитории «объекта», произошел маленький эпизодик, окрыливший Банду на целых две недели.
А дело было так.
Когда прозвенел звонок и студенты начали вываливать из аудитории, спеша кто в буфет, а кто покурить, Банда подошел поближе к открытым дверям, наблюдая за своей подопечной. Алина сидела за столом, не собираясь, видимо, покидать помещение, и читала конспект. К ней подошел какой-то парень и, нагнувшись, сказал на ухо что-то такое, от чего девушка вспыхнула и вскочила, гневно сверкая глазами. Парень захохотал и попытался взять Алину за подбородок, но она резко и с отвращением оттолкнула его руку.
Раздумывать Банде было некогда, и он быстро шагнул в аудиторию. Подходя, он услышал обрывок разговора:
— Ты, цыпочка, хоть понимаешь, с кем связалась?
— Отлично понимаю, хоть и ни с кем не связывалась. Просто я вижу перед собой подонка.
— Попридержи язык, краля, пока я тебе его не откусил, ясно? Ты, сука, еще прощения будешь…
— Простите, — Банда встал между ними, заслонив грудью девушку. — Я не помешал вашему разговору?
— А ты кто такой? Вали отсюда! — парень был невыносимо груб и попытался отстранить Банду, толкая в плечо. Он еще не знал, что это опасно и необдуманно.
— Я советую вам успокоиться и идти по своим делам. Вам, я вижу, не о чем больше говорить с Алиной, — с этими словами Банда железной хваткой перехватил его руку у запястья, слегка заламывая ее в кисти, но говорил в это время совершенно спокойно, не повышая голоса.
Это-то спокойствие как раз и взбесило Гошу, — а парнем, с которым разговаривала Алина, был именно он, — больше всего:
— А ну пойдем выйдем, поговорим, раз ты такой смелый!
Однокурсники Алины уже с любопытством оглядывались на эту сцену, не понимая, что происходит и кто этот чужой парень, не побоявшийся встать против известного своими связями с уголовниками Гоши. Банда заметил, как их стычка стала превращаться в какое-то зрелище, и, стараясь разрядить ситуацию, с радостью согласился:
— Конечно, пойдем в коридор. Здесь слишком много народу, и мы мешаем им готовиться к лекции.
Он повернулся и пошел к выходу. Гоша сделал за ним пару шагов, но то ли уверенность Банды лишила его мужества, то ли, оценив квадратную спину соперника, он понял, что не имеет никаких шансов, но вдруг местный авторитет остановился и крикнул выходящему из аудитории Сашке:
— Вали-вали отсюда, козел!
Банда вздрогнул, но, сдержавшись, обернулся совершенно спокойно и, глядя в глаза этому заморышу, ледяным тоном произнес:
— Послушайтесь моего совета, молодой человек.
Я вам рекомендую более никогда не оказываться ближе, чем на два метра, от Алины. Это вам мой настоятельный совет.
— Кто ты такой, чтобы мне указывать?!
— Какая разница?
— Ты — труп, понял?
— Очень страшно!
— Козел.
— Вы запомнили мой совет?
— А иди ты…
— Наверное, запомнили, — с этими словами Банда вышел из аудитории и встал в коридоре у окна, не выпуская из поля зрения стол Алины.
Гоша, потоптавшись несколько секунд на месте, с гордым видом победителя прошел на свое место, ни на секунду не задержавшись тем не менее возле стола Алины…
