Андрей Воронин - Наперегонки со смертью
Честно говоря, надо было видеть это зрелище, чтобы понять, что такое психоз толпы! Тысячи людей кричат, визжат, хлопают. Кошмар какой-то.
Пока на сцене кто-то из «разогревающих» отплясывал, все еще нормально было. Но как сами «мамайцы» на сцену вылезли…
Знаешь, эти «голубые» рафинированные мальчики дергаются, подвывают, в зал подмигивают и воздушные поцелуи посылают, а с девчонками начинает происходить что-то странное. Сотни пэтэушниц в проходах отплясывают, еще больше перед сценой сгрудились — майки на себе рвут, слезы льют, за улыбку любого из этих рахитиков прямо на сцене отдаться готовы. Смотреть противно!
А мы, значит, всю эту компанию охраняем. Два десятка наших вдоль сцены выстроились, чтобы напор сдерживать и эксцессов не допускать, а мы пятеро — из группы быстрого реагирования — за кулисами сидим. Блатная работа, я тебе уже говорил! Сидишь себе, концерт смотришь, ничего делать не надо. Мы там, как последний рубеж обороны, — на случай, если ОМОН служебный вход проморгает или если наши ребята с «мамайской» охраной зал не сдержат. Девяносто девять концертов из ста обходятся совершенно без приключений. Но вчера попался как раз тот единственный, сотый…
По «уоки-токи» наши люди из зала сообщили, что среди зрителей — десятка два-три рокеров. Держатся одной командой, ведут себя сдержанно и организованно, как будто к чему-то готовятся. Ты, может, знаешь, что рокеры «мамайцев» этих страсть как не любят — настоящие мужчины, которыми себя считают рокеры, не могут быть слизью голубовато-розового оттенка в рубашечке с кружевным воротничком, выбеленным чубом и слащавым голоском. И вот в этот вечер одна из бригад решила дать бой «мамайским педикам».
Короче, наши в зале их «зевнули» в конце концов.
Среди вопящих девочек рокеры, четко распределив обязанности, очень незаметно прокрались к сцене и половина из них атаковала нашу службу безопасности, а вторая резко ломанулась на сцену, к самим «мамайцам». Е-мое — волосы дыбом встали! Ты прикинь: нас пятеро, а их человек пятнадцать на сцену влезает. «Мамайские» мальчики испугались, гитары побросали, а ведь все под фанеру, песенка продолжается, в зале ничего не понимают, продолжают танцевать и хлопать, музыка ревет так, что барабанные перепонки лопаются, и плюс ко всему света нет нормального — прожектора в темноте мечутся, глаза слепят, зала совершенно не видно. В общем, завал получился полнейший.
Мы выскакиваем. Смотрю — прямо на меня один из «мамайцев» спиной пятится, честь свою сраную перед девчонками ронять не хочет, что ли, а на него уже трое этих придурков в коже несутся. Я этого «гомика за плечи, да как швырнул за кулисы, а сам нападавших встретил. Тут уж режиссер заметил неладное, полный свет в зале дали. Визг поднялся девчачий — ты бы слышал!
Мы, конечно, при нормальном свете с этими придурками быстро справились. Кого покалечили, кого отрубили. Тут уж и ОМОН наконец очухался, вместе с нашими покрутили их всех, повязали, в машины позакидывали и в кутузку.
В зале — дурдом: девки плачут, на сцену рвутся, проверить, видите ли, живы ли их ненаглядные мальчики? Аж противно!
Ведущий объявил перерыв на полчаса «по техническим причинам», зал кое-как успокоили, и мы снова ушли за кулисы. Сидим, курим, тут подходит к нам главный «мамаец», Гарри Аллигатор, что ли, или как там его звали, со своими «педиками». Один из них на меня тычет, кричит: «Он мне костюм порвал Как я теперь выступать буду?» Но, ты знаешь, Гарри этот мужик крутой, видимо: как цыкнул на этого недоноска, тот сразу заткнулся. Гарри нам руки пожал, поблагодарил и каждому подарил по ста долларов, представляешь?
Дальше все уже спокойно прошло.
Концерт закончился, приезжаем мы на базу, а нас сам Валентин Кириллович встречает — шеф нашей фирмы, ее создатель. Ему, видимо, уже доложили обо всем. Построил он нас и тем, кто в зале был, объявил усиленные занятия по подавлению толпы, а нам пятерым говорит: «Ребята, мол, большое спасибо. Того, что вы сделали, как спасли престиж нашей фирмы, я вам никогда не забуду. Теперь вы — лучшие бойцы нашей группы, у вас будут любые привилегии. А пока — увеличение оклада на четверть и двойная премия за этот месяц». Представляешь? Мы аж обалдели!
А сегодня с утра вызывает меня и Анатолия — помнишь, того парня из «Альфы», с которым мы вместе на работу устраивались? — и объявляет нам о новом назначении. Мол, теперь у вас будет иная работа.
Какая? Самая лучшая и престижная. А пока пройдете тестирование и при необходимости недельные курсы повышения квалификации.
Мы сегодня целый день тесты сдавали: рукопашный бой, стрельба, вождение, бег, прыжки, полоса препятствий. А весь вечер — не поверишь! — какая-то очень серьезная тетя учила нас этикету: как вести себя за столом, как правильно сопровождать даму, как подать ей пальто, как поднять платочек оброненный, как помочь выйти из машины, а также прочей всякой всячине. Анатолий говорит, что нас теперь в телохранители возьмут. Посмотрим, завтра все решится, потому что переподготовка для нас, как решили инструкторы, не нужна. И так сгодимся.
Не зря же, черт побери, нас всю жизнь готовили, правда?
Ой, Олежка, извини, но я заканчиваю. Спать хочу — не могу, вымотался, за сегодня окончательно.
Когда все станет ясно с моим новым назначением, напишу снова. И ты мне пиши, не забывай!
Пока.
Твой Банда». * * *В полдесятого утра следующего дня Банда и Анатолий, скромно постучав, вошли, как им и было приказано, в кабинет Валентина Кирилловича Шеф был не один. Напротив него в кресле величественно восседал седой подтянутый человек в форме генерал-лейтенанта. Генерал строго посмотрел на парней, как только те переступили порог.
— Вот они будут выполнять ваш заказ, Владимир Александрович. Анатолий, бывший офицер группы «Альфа», и Александр, офицер спецназа, десантник, — представил их шеф генералу. — У обоих отличная боевая биография, оба — великолепные мастера своего дела. С ними, я вам ручаюсь, вопросов у вас не возникнет.
— Надеюсь, — голос важного генерала оказался строг и сух, а колючие стальные глаза пронизывали новоиспеченных телохранителей, казалось, насквозь, — Вам объяснили уже, ребята, суть вашей новой работы?
— Да, Валентин Кириллович, — за двоих ответил Банда, утвердительно кивнув головой.
— Вот и отлично. А объект вам покажет Владимир Александрович. Режим работы — с семи утра до двенадцати ночи, при необходимости — пока объект не окажется дома. Дежурство по одному, через сутки. Цель — ни на мгновение не оставлять объект в общественных местах в одиночестве, задача — не допустить ни малейшей провокации, не говоря уж о нападении, против объекта. Защищать в случае необходимости любыми доступными вам способами. Задание понятно?
— Так точно, — почему-то по-военному снова за двоих ответил Банда, а Толик только согласно кивнул головой.
— Разрешение на ношение оружия при себе?
— Так точно.
— Оружие получите в арсенале, команда уже отдана. В вашем распоряжении будут пистолеты Макарова, а спецсредства подбирайте любые, какие считаете необходимыми. Нательные бронежилеты не забудьте получить тоже. Все ясно?
— Да, Валентин Кириллович.
— Кажется, все… Ах, нет! — вдруг снова что-то вспомнил шеф. — Надо еще обсудить проблему транспорта. Владимир Александрович желает, чтобы объект более не передвигался в общественном транспорте. Это мы можем устроить, но надо подумать, как лучше. Твой «мицубиси», Саша, на ходу? В порядке?
— Конечно.
— Может, ты на нем и будешь, а мы тебе выплатим расходы на бензин и за амортизацию.
— Без вопросов. Мне за родным рулем даже привычнее будет.
— У него свой джип, «мицубиси-паджеро», весьма комфортабельная, к тому же совершенно безопасная машина, — объяснил шеф ситуацию генералу. — Вы не возражаете?
— Нет. Пусть будет «мицубиси».
— Решено. А ты, Анатолий, вечером получишь в гараже «БМВ». Возьми путевку.
— Хорошо, — Анатолий согласно кивнул, взял протянутый листок и, аккуратно сложив, сунул во внутренний карман костюма.
— И последнее. Форма одежды — свободная, соответственно ситуации. Кажется, я ничего не упустил, как вы считаете, Владимир Александрович?
— Да нет, вроде теперь все обсудили, — военный поднялся и пожал шефу «Валекса» руку. — Спасибо за понимание, за вашу поддержку.
— Да не за что. Это наша работа…
— Вы-то свою работу на отлично сделали, а вот, как они справятся, — генерал снова оценивающе окинул телохранителей взглядом, — это мы еще посмотрим.
