Александр Тамоников - Спецназ в отставку не уходит
Подполковник удивился:
— Ты что, здесь, в Осиновске?
— Скажу по-иному, рядом с помощником в зоне действия сети мобильной связи. Но на перегрузке будет Артур. Я, как и ты, проконтролирую работу со стороны!
— Мог бы и предупредить!
— А что я сейчас делаю? Если бы не хотел, чтобы ты знал о моем приезде, не вступил бы в разговор!
— Хорошо. Тогда до связи?
— Да, дорогой, до связи! Будь добр сообщить мне, когда загруженные «КамАЗы» встанут в боксы, хоп?
— Хоп!
— Да поможет нам всем Всевышний!
Рустам отключился. Комбат покинул часть, закрывшись у себя дома. Хотел выпить, удержался, не стал. Мало ли что?! Хотя, что, в принципе, могло произойти, если колонна с наркотой, по словам Рустама, благополучно прошла маршрут? Почти его завершила. По крайней мере, оставила позади потенциально опасные участки тотальных проверок грузовых машин на постах ДПС. Интересно, сколько отстегивают курьеры ментам, чтобы протащить груз с Кавказа в центр России? Это же тысячи километров и сотни стационарных постов ГИБДД. Наверное, много! Хотя овчинка стоит выделки. Все эти откаты – мелочовка по сравнению с той прибылью, которую несет в себе столь ценный, сколь и губительный груз.
Подполковник почувствовал волнение. Удивился. Ранее с ним подобного не происходило. Что оно означало? Где-то рядом затаилась опасность? Но где и какая? Ведь все под контролем? Наверное, это оттого, что проходит последняя сделка и сегодня в часть следует очень крупная партия героина. Да, наверное, так оно и есть. Других причин для волнения просто не существовало. Но волновался он не напрасно. Интуиция подсказывала Грабову, что где-то таится опасность. Вот только просчитать ее подполковник не смог.
Глава 3
Весело проведя время в городе и прихватив с собой пару бутылок водки, ровно в 22.00 сержанты Жуков, Батон и Липенко вернулись из увольнения в часть, где собрался весь личный состав взвода, получивший в ту субботу право на выход в поселок. Оставив водку в каптерке, в 22.40 Жуков объявил построение взвода. Проверил, все ли вернулись из увольнения, объявил отбой. Солдаты, оставшиеся в части и выспавшиеся после обеда, неохотно разошлись по своим местам. Но сержанты поторопили подчиненных. Хочешь не хочешь, но после отбоя солдат должен спать. Нормальный солдат. Но не «деды», которые решили продолжить выходной день. Правда, сразу же получили неприятный сюрприз. Обходя стол в каптерке, Липенко случайно задел одну из двух бутылок водки. Та упала и разбилась. Спиртное растеклось по полу.
Липенко виновато посмотрел на сослуживцев:
— Мужики, бля буду, не хотел!
Батон влепил ему подзатыльник:
— У, мудила, ломишься к столу, как кабан по камышам.
Жуков, довольный случкой с местной малолетней проституткой, ловившей клиентов на трассе, успокоил сержанта:
— Хорош, Батон! Ну, разбился пузырь, делов-то. Второй же остался?
Батон проворчал:
— Одного мало будет. Ведь хотели посидеть, как люди, не спеша расслабиться, в картишки переброситься. А чего нам один пузырь-то?
— Хватит! Давай к столу. А посуда бьется к счастью, к удаче, к скорому дембелю. Дембель давай?!
Сослуживцы подхватили призыв всех «дедов» в Вооруженных силах:
— Дембель давай!
Жуков, оттолкнув ботинком осколки стекла, сел за стол, открыл бутылку, разлил спиртное по кружкам. Старослужащие выпили. Прав оказался Батон. Пол-литра не хватило. Не догнались до нужной кондиции. Он вновь проворчал:
— Говорил же, мало будет! И че теперь делать?
Липенко предложил:
— Я виноват, мне и отвечать. Магазин в деревне уже закрылся, в поселок соваться опасно, патрули второй роты шастают. Остается самогон. За ним и слетаю!
Жуков, развалившись в старом кресле, доставленном в каптерку со свалки еще год назад, расслабленно ухмыльнулся:
— Неужели сам пойдешь, Липа?
— Пойду!
— И не в падлу? Когда рядом салабонов куча?
Липенко пьяно и упрямо повторил:
— Я виноват, я и отвечу! Пойду сам! Легко. Делов-то туда-сюда пятнадцать минут. Бобы у меня есть, так что все скоро будет ништяк. Не успеете карты сдать, мутняк уже на столе окажется.
Жуков поднялся:
— Ну уж нет! Негоже дедушкам за пойлом, как молодым, бегать. А духи на что?
— Но взводный запретил их трогать.
— А где он, твой взводный? Да и не пошел бы он на хер? Кто во взводе хозяин? «Дедушки» или офицеришка-шакал?
Батон мотнул головой:
— Ясный палец, «дедушки»!
— А «дедушки» мы! Значит, и будем решать, что делать, а что нет!
Сержант повернулся к Липенко:
— Липа! Вали, буди Волчонка и Соню да тащи их сюда. Они пойдут за мутняком!
— А если заупрямятся?
— Ты что, охренел? Я им, бля, так заупрямлюсь, что позвоночник в трусы провалится. Сказано, тащи их сюда. Лично задачу ставить буду.
Липенко, слегка покачиваясь, направился в спальный отсек. По пути сделал замечание дневальному:
— Спишь, чудила, как конь в оглоблях?
Солдат, прослуживший полгода, отчеканил:
— Никак нет, товарищ сержант!
— Где дежурный?
— На докладе в штабе!
— Ага! Правильно. Так и надо. Ты че увидишь, молчи. Вернется дежурный, и ему передай!
Включил дежурное освещение.
Спотыкаясь о табуреты, сбивая сапоги с заправленными в них портянками, подошел к койкам, где лежали Волков и Сонин. Они не спали. Видели Липенко. И поняли, пьяный «дед» прется через отсек по их душу!
Липенко подошел:
— Не спим, молодняк? Опять бессонница мучает? Гражданку вспоминаем? Пустое занятие. Давай, подъем и в каптерку, Жуков вызывает.
Сонин спросил:
— Что за дела?
Липенко ногой ударил по кровати Антона:
— Вы че, духи, не поняли? Подъем, сказал.
Молодым солдатам пришлось вставать. Все одно, раз решили «деды» напрячь, то не отстанут, тем более пьяные. От Липенко несло свежим запахом спиртного.
Волков и Сонин поднялись, оделись, проследовали за Липенко в каптерку.
Жуков сидел за столом. Увидев подчиненных, молча зашедших в помещение, изобразил удивление:
— А где доклад? Или забыли, что в армии?
Пришлось доложиться, что прибыли.
Сержант кивнул:
— Так-то лучше будет.
Подошел к солдатам, указал на стол:
— Что видите, салабоны?
Ответил Волков:
— Закуску, сигареты, кружки, пустую бутылку, банку с окурками!
Сержант поднял указательный палец:
— Вот, пустую бутылку! А у нас сегодня праздник. Посему сейчас берете «бабки» и дуете в деревню. Подчеркиваю, в деревню, а не в поселок. В Лыковке в каждом доме торгуют самогоном, но подкатываете к крайней справа со стороны погоста избе. Там обитает ветхая бабка Маня. У нее и берете пойло.
Сонин спросил:
— А если она спит? Время-то уже позднее?
— Проснется. Она к этому делу привычная. На самогоне ее бюджет держится, да и конкурентов полно. В окошко постучите, откроет. Проверено. Ходили и в три утра. Поворчит, но продаст. Вопросы?
— Налетим на патруль, что говорить? Что сами решили нажраться? Так ведь не поверят.
Жуков подошел к Волкову:
— Поэтому и отправляю вас в деревню за самогоном, а не в поселок за водкой. Патруль пасется между частью и Осиновском, на Лыковку внимания не обращая. Это тоже проверено. Ну, хватит базаров, вперед! Липа, выдай «бабло» духам на литр мутняка.
Липенко передал Волкову деньги. Проводил солдат до забора.
В это время, закончив перегрузку оружейных ящиков, набитых пакетами героина, простившись с Артуром, командир взвода, в чьем подразделении разгулялись старослужащие, вывел передний «КамАЗ» из запасного района. Второй шел следом.
Молодые солдаты, благополучно миновав трассу, вышли в лес и начали подъем по тропе, ведущей к верхним складам. Они обошли пост, когда услышали надрывный рокот двигателей «КамАЗов».
Солдаты переглянулись.
Волков проговорил:
— Никак, наши! Но почему ночью и кто за рулем?
Сонин махнул рукой:
— Тебе-то какое дело? У нас свои напряги, надо еще кладбище пройти, найти хату старухи, взять пойло и вернуться.
Дмитрий согласился:
— Твоя правда, и все же интересно. Ты не заметил, что в боксе никого не подпускали к двум крайним справа «КамАЗам»?
— Ну и что?
— А то, что они стоят пустые!
— С чего ты это взял?
— С того, что посмотрел на рессоры. Они не нагружены и выгнуты. У остальных машин под грузом выпрямлены.
— Что-то я не пойму тебя, Дим!
Волков вздохнул:
— Я сам ни хрена не пойму. Но интересно, что за «КамАЗы» идут к посту? Посмотрим?
Сонин тоже заинтересовался:
— Давай! Они уже близко.
Волков с Сониным вышли к кустам, откуда хорошо просматривались склады. И попали в сектор освещения фар первого «КамАЗа». Они тут же отпрянули за кусты, но Кутенко заметил какие-то движения в лесу. Он не разглядел бойцов, но то, что кто-то посторонний возле складов был, точно. Хотя свет фар движущейся машины мог вызвать колебания тени кустарника. Проверить сейчас он ничего не мог, в кустах никого не видно, а «КамАЗы» следовало поставить в боксы.
