Александр Тамоников - Ярость возмездия
Обзор книги Александр Тамоников - Ярость возмездия
Александр Тамоников
Ярость возмездия
© Тамоников А., 2015
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015
* * *Все, описанное в книге, является плодом авторского воображения. Всякие совпадения случайны и непреднамеренны.
Глава первая
За окном поста охраны офиса фирмы «Схом» скрипнули тормоза. Старший смены Павел Одинцов потянулся, бросив напарнику, Алексею Турову:
– Михалыч с Валерой приехали.
– Да, они, – подойдя к окну, сказал Туров. – И как ты, Паша, машину Смирнова узнаешь?
– По тормозам. Михалычу давно пора в сервис съездить и колодки сменить.
– А?!
– Иди, Леша, встречай смену.
Туров прошел в небольшое фойе, открыл двери. Вернулся с двумя мужчинами в черной форме охранного агентства «Звезда», охранявшего офис. Впрочем, это был один из десяти объектов, которыми занималась «Звезда».
– Привет, Паша! – пожал руку Одинцову Смирнов.
– Привет, Михалыч, когда колодки поменяешь?
Павел пожал руку и напарнику Смирнова, Валерию Уткину.
– Когда поменяю, – пробурчал всегда чем-то недовольный Михалыч, в прошлом прапорщик Советской армии, – времени все не хватает. Со службы на дачу, будь она неладна, жука обирать, огурцы поливать, а воду приходится из пруда носить, колодец как высох в год пожаров, так больше не наполняется. А до пруда метров пятьдесят, да внизу. Вот и бегаешь вверх-вниз с ведрами. Так набегаешься, что под вечер руки и ноги трясутся.
– Далась тебе такая дача! – заметил Одинцов. – Денег не хватает картофель и огурцы на рынке купить?
– Да по мне, гори они синим пламенем, так жена напрягает, для нее огород святое. С детства привыкла, чтобы свое в доме было, Ольга же у меня из деревни.
– Интересно, Михалыч, в военных городках вы тоже огород держали?
– Когда служил в Польше, нет, а в Союзе держали, небольшой, правда, но был.
– С тобой все ясно! Загонит тебя в могилу эта дача.
– Все там будем. Еще никто не жил вечно. Вот только срок у каждого свой.
– Что-то не по теме разговор завели.
– Это точно. – Смирнов повернулся к напарнику: – Ну, что стоишь, Валера? Пойди с Лешкой, проверьте территорию.
– Да все нормально, Михалыч, – проговорил Туров, – только что обходил.
– Положено при смене принимать объект? Значит, вперед на прием-передачу.
Молодые парни ушли. Смирнов, присев на стул рядом с Одинцовым, кивнул на монитор, который высвечивал картинку объекта:
– Спокойно ночь прошла?
– Спокойно, – ответил Павел. – Да и кому нужен этот офис? Тоже мне, банк какой. На складе только три стеллажа заняты, а в кабинетах, кроме канцелярщины, ничего нет.
– Менты наведывались?
– Подъезжали. Моргнули фарами. Я отмахнулся в окно, мол, все в порядке, и они уехали.
– А Скунс не приезжал?
Скунсом охранники называли начальника охраны фирмы Виктора Козина, от которого постоянно несло каким-то неприятным запахом. И вроде мужик как мужик, всегда во всем чистом, при галстуке, гладко выбритый, волосы вымыты, а запах издавал неприятный. Что-то похожее на смесь пота и одеколона «Шипр».
– Нет, Козина не было, – мотнул головой Одинцов.
– Повезло. Значит, сегодня в ночь припрется, проветривай после него комнату. Не знаешь, Паш, чего от него как от падали несет?
– Не знаю. Читал, в африканских племенах, что обитают в джунглях, люди с рождения имеют специфический запах. Но это для отпугивания насекомых, тварей всяких ползучих, ходячих и летающих.
– Но здесь не Африка, не джунгли, и Скунс – не абориген. Отчего же так воняет?
– Ты об этом у него спроси, – усмехнулся Одинцов.
– Ага! Он и без этого достанет. То монитор медленно переключается, то видимость ограничена, то печать не так висит.
– Пошли ты его, Михалыч, куда подальше, и все дела. Кто он для нас? У нас свое начальство есть. Объект защищен? Защищен. Все остальное никого из фирмы не волнует.
– Вообще скажу тебе, Паша, попали мы в хреновое место.
– Почему? – удивленно взглянул на Смирнова Одинцов. – Какая разница, что охранять? Главное, чтобы помещение поста нормальным было. Здесь все нормально, пульт, удобные стулья, электроплита, холодильник, кровать за ширмой, положенные часы поспать можно. Кондиционер. Правда, барахлит и почти не охлаждает, но это и к лучшему, не простудишься, а вентиляции достаточно.
– Да не о том я. Контора мутная. Мы тут уже месяц?
– Где-то так!
– Вот. А я до сих пор ни хрена не пойму, чем тут народ занимается. Слоняются туда-сюда, коробки какие-то носят, то на склад, то со склада, иногда грузят их в «пирог» – двухместную легковую машину с миниатюрной будкой. Да и народу-то – сам хозяин, главбухша, секретутка, которая не знает, куда свою выпуклую задницу примостить, да пятеро пацанов и девчат.
– Компьютерами фирма занимается, Михалыч.
– Ремонтирует, что ли?
– И ремонтирует, и собирает.
– А собирает зачем? В магазинах полно этих ящиков.
– Так в магазинах и стоит то, что собирается на фирме.
– Да ладно! Хочешь сказать, у пацанов с девчатами мозгов хватает компьютер собрать?
– Хватает, значит.
– А спутниковые тарелки на хрена?
– Михалыч, ты похлеще Скунса, – поднимаясь, усмехнулся Одинцов. – Ну, на хрена могут быть спутниковые тарелки? Чтобы устанавливать их клиентам. У тебя дома кабельное телевидение?
– Не-е. Предлагали, отказался, мне и балконной антенны хватает. Так надежней!
– Дремучий ты человек.
– Это вы, молодые, умные и мудрые.
– Не забывай, Михалыч, я тоже служил, к тому же старше тебя по званию.
– Ну, извините, товарищ майор, – не без сарказма ответил Смирнов.
– Извиняю.
В помещение вошли Туров и Уткин.
– Все в порядке, Михалыч, – доложил Уткин.
Одинцов выключил аппаратуру, вытащил кассету видеомагнитофона с записью, вставил новую, щелкнул тумблером и сказал:
– Служи, Михалыч! – Затем положил отработанный видеоматериал в сейф, ключи бросил на пульт и пожелал: – Счастливо отдежурить.
Они с Туровым вышли на улицу. Несмотря на июль, с утра было прохладно. И вообще лето в этом году выдалось холодным, дождливым, хорошо, если неделю солнце светило, предоставив возможность горожанам полежать на пляже, поплавать в реке.
– Тебя домой подбросить? – спросил Одинцов у напарника, который был моложе его на восемь лет.
– Да нет, Паш! Мне недалеко, три остановки – и дома. Я на маршрутке. Приму душ, дерну пивка, перекушу, и бай! Люблю поспать.
– Ладно. Тогда давай высыпайся.
Одинцов пожал руку Турову, открыл дверь своей «семерки», сел за руль, вставил ключ зажигания. Машина завелась с полоборота. «Семерка» хоть и не новая, не престижная по нынешним меркам, но попалась хорошая. Работала как часы и за год ни разу не подвела отставного майора. Впрочем, на иномарку или машину поновее у Одинцова не было денег. Получал он неплохо, пенсия – двадцать две тысячи да двадцатка в агентстве. На одного вполне достаточно. Павел откладывал пенсию, за два года набежало под полмиллиона, на которые он купил доллары. Но вдруг открылась старая рана, пришлось лечиться. Места в госпитале не нашлось, а в больнице оставил половину из того, что откладывал. Там у него нашли столько болячек, что было удивительно, как он до сих пор еще топчет эту грешную землю, и положили в стационар. Полис Одинцов не приобрел, никогда раньше не обращался в поликлиники или больницы, поэтому за все платил. Вернее, потом, когда лечение закончилось, счет выставили. Правда, и проблему сняли, осколок, что почти пятнадцать лет сидел в нем, вытащили. Две операции делали. В общем, сейчас в запасе у Одинцова было сто восемьдесят тысяч. А что на эти деньги купишь? Да и какой смысл менять проверенную, пусть и устаревшую машину на другую, не факт, что еще такую же в плане состояния? Никакого. Так что Одинцов обходился «семеркой». На скептические взгляды соседей по дому, владельцев крутых тачек, он не обращал ни малейшего внимания. Каждый живет так, как может, и так, как хочет. Хотя последнее спорно, в этом Павел имел возможность убедиться.
Жил он в квартире, которая осталась ему от матери Дарьи Петровны, отца Павел не помнил. Матери трудно было растить сына, и дело тут не только в мизерной зарплате учительницы начальных классов. С десяти лет мальчик большую часть своего времени проводил на улице, где старшие товарищи быстро научили его курить. В двенадцать лет впервые попробовал водку. До сих пор вспоминает, как его тогда рвало на крыше родной девятиэтажки. Пашка Одинцов катился вниз по наклонной, и сидеть бы ему в «малолетке», если бы не мать. Она уговорила сына пойти в Суворовское училище. Пашка тогда не думал, что значит учеба в училище, было просто интересно. Ну, и то, что суворовцы носят военную форму, которая ему с детства нравилась, сыграло не последнюю роль. Помог и военком. В общем, оказался Пашка Одинцов, как говорилось, в «кадетке», так произошел перелом в его только начавшейся жизни. После Суворовского училища он был зачислен в военное училище. Учился неплохо, много занимался спортом. На стажировке познакомился с симпатичной девушкой Галиной, которая училась в университете. После выпуска сыграли скромную свадьбу. Казалось, вся жизнь впереди, счастливая жизнь, но… наступил 1995 год. Лейтенант Одинцов был направлен на Кавказ, всего на три месяца, в командировку. Галина осталась с матерью. Тяжелыми были проводы, обе словно чувствовали, что больше не увидят мужа и сына. Но сложилось несколько иначе…
