Кремль 2222. Волоколамское шоссе - Кривчиков Константин Юрьевич

Нео считались самыми сильными и кровожадными противниками, люди – самыми умными, хитрыми и хорошо вооруженными. Поэтому молодые дампы на завершающем этапе военной подготовки должны были обязательно убить хотя бы одного нео или человека, еще лучше – двух или трех. При этом не детенышей и не самок, а именно бойцов – здоровых и крепких, способных дать отпор. Ибо лишь в схватке с подобными врагами по‑настоящему проверяются боевые качества будущего воина.

Так объяснял, сидя у костра, сын Бужыра Гаж, назначенный командиром молодежного септа – или, как выражались бывалые дампы, «шепта шалаг». Они, салаги, всей семеркой собрались после ужина, чтобы посовещаться о предстоящей вылазке.

В состав септа, кроме Гажа, входили копейщики Реж и Руб, арбалетчики Бум и Дуж, а также секирщик Жуб. Что касается Тима, то ему по боевому расчету полагался пернач. То есть всё, как и положено у «мусорщиков», – семеро бойцов, вооруженных разнообразным холодным оружием.

Идея вооружить Тима перначем – разновидностью булавы с четырьмя стальными пластинами – принадлежала непосредственно Бужыру. Уж очень впечатлило вождя дампов то, как хомо обращался с дубинкой во время поединка с Шубом. Тот, бедняга, целые сутки потом отлеживался с проломленной черепушкой. Но ничего, оклемался, только череп в итоге изменил форму.

Деформированная голова для дампов, в целом, дело привычное – у них ровных черепов отродясь не бывает. Правда, в основном, встречаются грушевидные или треугольные. А у Шуба череп теперь обрел очертания косого параллелепипеда, как у безродного ворма – хоть геометрию по нему изучай.

Однако на умственных способностях Шуба изменение формы черепа никак не сказалось – как был балбесом, так и остался. И при этом в считаные дни превратился в посмешище клана, став «тем самым придурком, которого безмозглый хомо уделал одной палкой за то время, пока дерьмо рукокрыла падает на землю». Короче говоря, Шуб стал легендарным чмо – и точка.

Что касается Тима, то он судьбой Шуба не интересовался. Как и вопросом о том, чем именно сражаться в составе септа. Его руки, конечно, больше привыкли к мечу и палашу. Но и пернач он быстро освоил, потренировавшись неделю под присмотром Убоша и Гажа. И не только их.

Все это время Тима периодически навещал шам Пуго – заводил разговоры, расспрашивал о том и сем, проверяя, не вспомнил ли хомо чего ненужного, а то и вредного. Однако память к Тиму пока не возвращалась. И довольный Пуго дал «добро» на участие хомо в охоте молодежного септа.

Сейчас Тим сидел вместе с другими салагами у костра и, в основном, слушал новоявленного командира Гажа, излагавшего план завтрашней охоты. Гаж прямо‑таки раздувался от гордости, говорил медленно и весомо, всячески подчеркивая свою значимость. Хотя план его, в целом, сводился к очень простым вещам.

Мол, для начала надо дойти до района, контролируемого кланом городских нео. Ну а там уже ждать своего часа. Мохначи, как известно, поодиночке не ходят, только стаями. Но днем около своего лагеря могут бродить по развалинам в поисках пищи. Вот тут их и можно подловить.

– А ешо, – сказал Гаж, – на мохнашей можно напашть ношью. Они тогда «дешатками» караулят. Можно подкраштша и шнять тихо одного караульного.

– Да, можно, – подтвердил арбалетчик Бум. – Одного – это жапрошто.

– И я говорю, што жапрошто, – сказал Гаж. – Шняли и уволокли. А потом уже пуштяк. Главное, башку отрубить.

– Ты про шердше и пешень жабыл, – подсказал Бум.

– Нишего я не жабыл. Я не ушпел шкажать.

– Нет, жабыл, – настаивал на своем арбалетчик.

– Нет, не жабыл, – упрямо повторил Гаж. – Не шпорь шо мной, я командир.

– Командиром ты жавтра будешь. А шегодня можно шпорить.

Спор явно затягивался, и Тим решил вмешаться, чтобы разрядить обстановку.

– А зачем нужны голова и это, сердце с печенью? – спросил он. Его и на самом деле интересовал этот вопрос. Но для остальных дампов он, видимо, прозвучал странно. Они начали переглядываться, а копейщик Реж с удивленным лицом заметил:

– Ты шего, Тим, дурак?

Но Тим не успел обидеться, потому что первым среагировал Гаж.

– Ты шам, Реж, дурак. Нешего обжыватша, – сказал он сердито. И тут же пояснил: – Шердше и пешень, Тим, мы должны шъешть – так положено. И ошень вкушно. А голову мы должны принешти в клан. Шем больше голов, тем больше шлавы.

– А сколько голов нужно всего?

– Вообше‑то хватит и двух. Ешли нео. А ешли хомо, то надо три. Но хомо нам вряд ли попадутша.

– Почему? – пользуясь моментом, Тим продолжал расширять кругозор.

– Потому што они далеко. – Гаж неопределенно махнул рукой. – Да и жаблудитша можно.

– А если другие муты попадутся?

– Других тоже можно мошить, – сказал Бум, которому, видно, надоело молчать. – Шем больше голов, тем лушше. До куши вшо шгодитша.

– Нет, не вшо, – возразил Гаж. – Вормы не нужны. А вот ошмов можно замошить.

– Ошмов можно. Но до куши, – сказал Бум. – А вобшэ, Тим, главное, вернутша ш добышей. Инаше нам будет пожор.

– Вот именно – пожор, – подтвердил Гаж. – Не добудем головы – будем ешо полгода ешть объедки. И к шамкам наш не подпуштят. Шыди и пушкай шлюни на ладонь.

Он вытянул перед собой ладонь и даже, для наглядности, плюнул на нее. Все дампы дружно засмеялись. Тим тоже хихикнул – за компанию. Хотя на самом деле понял лишь про то, что их будет ждать позор – если вернутся без голов. Тогда полгода придется питаться объедками. А вот про самок и ладонь он ничего не понял. Но уточнять постеснялся. Тем более что Бум хлопнул его по плечу и сказал:

– Не дрейфь, Тим. Шкоро штанешь наштояшим дампом.

Бума, как и других салаг, предупредили о том, что ни в коем случае нельзя относиться к Тиму, как к хомо. Мол, Тим хотя и хомо, но ненормальный и неполноценный. Потому что мать у него хомо, а отец – настоящий дамп. Короче говоря, Тим мутант и полукровка. Какое‑то время рос среди хомо, но отбился от них. И теперь, потеряв память, думает, что он дамп.

И нормально – пусть так думает. Хорошие бойцы клану нужны. Если Тим проявит себя во время охоты, то пройдет обряд посвящения и станет настоящим дампом. Потому что для дампов не важно, кто и кем родился. Имеет значение лишь то, кем ты себя считаешь и осилил ли соответствующее испытание.

Так ранее объяснил молодняку ситуацию по поводу Тима лично вождь Бужыр. Ну а когда вождь что‑то объясняет, то лучше понять сразу и быстро. Потому что повторного объяснения не последует. Зато последует мучительная смерть в тесных объятиях плюща‑удава – для тех, кто с первого раза не понял и посмел нарушить указания вождя.

Поэтому салаги изо всех сил делали вид, что Тим свой парень. И старались ему подсказывать, если он чего не понимал. Потому что в септе есть закон – один за всех и все за одного. А Тим, вроде бы, драться умел. Да и вообще был очень крепким мутантом и, судя по всему, не уступал в силе многим нео.

Так что, пусть считает себя дампом, если хочет, – примерно так думали молодые «мусорщики». А там посмотрим, как он себя поведет в настоящей схватке…

* * *

Становище дампов размещалось на берегу затона, который со временем образовался на месте соединения русла Москвы‑реки с руслом Большого Канала – после того, как часть Канала выше последнего шлюза пересохла. Покинув территорию клана рано утром, септ салаг перебрался на лодке на другую сторону затона и двинулся вдоль берега на север.

Их путь лежал мимо бывшей транспортной развязки – там, где бетонное русло Канала пересекало Волоколамское шоссе. До нее семерка добралась за пару часов, можно сказать, прогулочным шагом. Дампы хотя и волновались, но при этом ощущали внутренний подъем – они впервые вышли на охоту без сопровождения бывалых воинов и могли себе позволить небольшие вольности. Раньше ведь их постоянно одергивали и даже могли влепить оплеуху, а теперь они сами с усами. Как тут не прибалдеть от избытка сил и свободы?