Кремль 2222. Волоколамское шоссе - Кривчиков Константин Юрьевич

Сначала двигались вдоль русла Канала. Оно на этом участке давно пересохло – после того как в результате боевых действий были взорваны шлюзовые ворота средней и нижней камер, и вода из них схлынула в Москву‑реку. А вот сегментный затвор верхней камеры шлюза сохранился. Поэтому эта часть Канала – от верхних ворот и до шлюза Водохранилища – была по‑прежнему заполнена водой, превратившись со временем в озеро. Дойдя до него, дампы остановились.

Озеро за минувшие годы заросло по периметру осокой и ивой, и кое‑где даже заболотилось; а летом еще и сильно высыхало. Но сейчас, в конце весны, воды было полно, и она едва не переливалась через верхний затвор в высохшее русло. Место это, в целом, считалось у «мусорщиков» относительно безопасным. Но по берегу озера они без особой нужды старались не ходить. В первую очередь, из‑за многочисленных дендромутантов, коварно росших вперемешку с обычными деревьями и кустами.

А еще водоем с недавних пор облюбовали квазимухи, устроив где‑то в окрестностях свое гнездовье. Попасть под атаку охотящегося роя, пожалуй, круче, чем напороться в тупике на дюжину голодных крысособак. Но одному из септов именно такое счастье однажды и привалило. В том смысле привалило, что вляпались по самые уши.

Хотя поначалу ничто не предвещало особых проблем. Возвращались как‑то дампы уже под вечер в становище, ну и решили пройти напрямки мимо озера. Это для того, чтобы не делать крюк по низине. В результате «спрямили» так, что из семерых бойцов до дома добрались лишь четверо. Двух закусали до смерти налетевшие вдруг квазимухи, а еще один, улепетывая от злобных фурий величиной с ладонь, угодил в заросли кровососущей ивы. Где и скоропостижно скончался, превратившись за пару минут в уродливую мумию. Это называется – попасть из огня да в полымя.

Гаж, разумеется, об этом печальном случае с соплеменниками знал. Поэтому, доведя свой маленький отряд до руин башни управления шлюзом, остановился и показал ладонью: мол, сейчас цепочкой спускаемся вниз по склону. Но неожиданно вмешался арбалетчик по имени Бум.

– А это што там за фиговина торшыт? – спросил он, ткнув пальцем в сторону шоссе.

– Какая фиговина? – спросил Гаж, прищуриваясь. Он, как и многие дампы, страдал близорукостью. К тому же роговицу его правого глаза затягивало бельмо, что не добавляло сыну вождя зоркости.

– А вот! Вроде, тут его раньше не штояло.

Глазастый, как и положено арбалетчику, Бум разглядел то, что слепошарый Гаж не был способен заметить по определению. Значительно левее русла Канала около высокой эстакады, пересекавшей шоссе, виднелось громадное существо, отдаленно напоминающее человека‑великана. Но лишь очень отдаленно, потому что вместо рук существо имело гигантские стальные манипуляторы, а над условными надплечьями высилась боевая башня со стволами орудий.

– Кого не штояло? – неуверенно спросил Гаж.

– Да био же! – воскликнул Бум.

Гаж нахмурился.

– Био? Ты не путаешь?

– Шэго мне путать, когда я его вижу? – обиженно отозвался арбалетчик. – Это био. И ошэнь большой.

– Я тоже его вижу, Гаж, – вмешался второй арбалетчик, которого мутанты называли Дужем. – Правда, он не шевелитша.

– А што он делает?

– Прошто штоит.

– Далеко до него?

– Шагов што, – сказал Дуж. – Или типа того.

Гаж несколько секунд молчал, хмуря покрытый крупными гнойниками лоб. Ему явно не хотелось признаваться в том, что он не заметил опасность. Но и против фактов не попрешь.

– Ешли прошто штоит, может, это и не био вовшэ? – наконец, «разродился» Гаж.

– А кто тогда? – спросил Бум.

– Может, прошто ждание. Вышокое.

– Нет, это не ждание, – упрямо произнес Бум. – Я тошно вижу, што это биоробот.

– Тогда шэго он штоит на меште?

– Откуда мне жнать? Может, отдыхает.

– Или шдох, – сказал Дуж.

– Вот‑вот, – подхватил Гаж. – Может, он давно шдох.

Тим слушал препирательство дампов одним ухом. В отличие от всех мутантов вместе взятых он обладал отличным зрением. И давно понял, что около эстакады находится именно что некое существо, а не здание – потому что у зданий не бывает стальных лап‑хожней, рук‑манипуляторов и округлых башней, похожих на головы.

Но как именно называют подобных существ Тим не знал; вернее, не помнил. Потому и молчал, не вмешиваясь в спор. Возможно, что около эстакады и на самом деле притаился биоробот. А, возможно, что еще какая‑то фиговина, у которой нет наименования.

– А ешли ешо не шдох? – спросил Бум. – Тогда он наш тошно обштреляет. Нет, Гаж, опашно идти мимо него. Давай лушше верхом пойдем. Там гуштые кушты, и био наш не жаметит.

– То‑то, што и кушты, – проворчал Гаж. – Там полно дендров. И…

Он не закончил фразы, потому что донесся громкий скрежет. Это био начал медленно поворачивать башню, ерзая туда‑сюда, словно прислушиваясь. Его оптические датчики‑сенсоры, напоминающие большие круглые иллюминаторы, хищно поблескивали в отраженных лучах солнца. И Тим, инстинктивно почувствовав опасность, неожиданно для себя выкрикнул:

– Бежим к озеру!

– Бежим! – с готовностью подхватил Бум. И первым, не дожидаясь команды Гажа, бросился по тропинке, которая вела в заросли на берегу озера. В ту же секунду со стороны био раздался странный громкий звук, словно робот с силой выдувал из себя воздух или шипел. Звук был непонятным, но настолько неприятным и угрожающим, что Тим рванул вслед за Бумом. А вот другие члены септа замешкались.

Шипение, между тем, усилилось. Потом раздался хлопок, и головная башня робота выплюнула стальное блюдце размером с колесо легкового автомобиля. «Блюдце» мгновенно набрало скорость и полетело в сторону «мусорщиков», рассекая воздух с душераздирающим свистом. Тут уже и остальные мутанты, включая упертого Гажа, смекнули, что надо делать ноги. И кинулись по тропинке к спасительным кустам.

Однако успели в укрытие не все. Не повезло копейщику Рубу. Самый туповатый и неповоротливый из отряда, Руб даже и стартовать толком не смог. Лишь поднял ногу, да так и застыл в воздухе. Вернее, застыла его нижняя часть. Потому что метательный диск, выпущенный био, разрезал Руба примерно пополам – в районе живота. И улетел дальше, почти не изменив траекторию. Но попутно лишив мутанта верхней части тела – вместе с руками и бесполезной теперь башкой.

Тим гибели Руба не видел. Он двигался следом за Бумом, интуитивно доверившись его ощущениям и опыту. И не прогадал. Добравшись до зарослей и пробежав шагов десять, Бум плюхнулся на живот и затаился. Тим последовал его примеру, плюхнувшись неподалеку. А еще через мгновение над ними с оглушительным воем просвистело очередное стальное «блюдце» – только срезанные ветки посыпались сверху.

Тим никогда раньше не слышал такого противного, одновременно скрежещущего и свиристящего, звука. Не слышал, потому что никогда не участвовал в схватках с применением метательного оружия подобного типа и калибра. Но быстро учился и запоминал. И это был единственный шанс для него, чтобы выжить.

Подбежали отставшие дампы и с шумом попадали в кусты где‑то по соседству с Тимом. После чего «притворились мертвыми». Так, почти в полной тишине, прошло секунд десять‑пятнадцать. Пока не подал голос Бум:

– Кажетша, он наш не видит.

– Пошему ты так думаешь? – отозвался его напарник, арбалетчик Дуж.

– Потому што шдешь жарошли, – сказал Бум. – И ошень гуштые.

– Жнашыт, нам можно вштать? – спросил Дуж.

– Можно.

– Вот и вштань.

– А пошему я должен вштавать? – возразил Бум. – Вштань шнашала ты.

– А пошему я? Я и так пошледним упал. Меня шуть не убило. А ты первым упал. Вот и вштавай первым.

– Жнаешь шо, Дуж? – возмутился Бум. – Иди ты к нео в жаднишу.

– Тихо, вы, придурки, – прошипел Гаж. Видимо, он решил, что пора снова брать командование на себя. – Тим, тихонько вштань и доложи обштановку. Тим, шлышышь меня?

– Слышу, – отозвался Тим. Ему и самому казалось, что уже пора подниматься. Но не потому что биоробот, вроде бы, утих и перестал метать свои сногсшибательные диски. Тиму не нравилось здесь лежать – вот в чем дело. Он ощущал некую угрозу, которую не мог точно определить. А как определишь, когда валяешься, уткнув нос в толстый слой прошлогодней листвы?