Сергей Зверев - Парашют-убийца
– Давно пора, – хихикнул его товарищ, – если вы не полные идиоты, то давно должны понять, что нужно делать…
Не окончив фразу, он громко икнул и, выругавшись, сплюнул на пол. Было похоже, что борцы за освобождение венесуэльского народа пивом не ограничивались: перегар, быстро заполнявший помещение, включал в себя еще какое-то местное пойло, бывшее явно покрепче.
– Вон отсюда! – заорал пилот, мгновенно вскакивая с колен. – Скоты! Я вас ненавижу!
Все то, что происходило с ним в последнее время, явно не способствовало сдержанности. А если учитывать, что капитан вообще не являлся меланхоликом, то тем более.
– Да ты совсем страх потерял… – непонимающе сдвинул брови низенький охранник.
– Сейчас я его успокою, – угрожающе прорычал второй, верзила со шрамом.
Но пилот уже почти не отдавал себе отчета в том, что делает, он просто отдался охватившей его ярости. Пока верзила сделал навстречу ему пару тяжелых шагов, Маурильо, действуя на опережение, подскочил к нему и вывернул на голову партизану котелок с еще горячей кашей, принесенной не так давно. Следом за этим, не давая врагу опомниться, он нанес тем же, теперь пустым котелком, сильнейший удар противнику по черепушке. Тот, покачнувшись, рухнул на колени, а затем с чавкающим звуком упал лицом вниз.
Видя такой поворот, его товарищ, расстегивая кобуру, попятился к стене. Но в этот момент Пушкарев, повиснув у него на руке, не дал возможности всадить пулю в грудь пилоту. Ну а уж тот возможности не упустил. Нанеся сильнейший удар охраннику, уже вырвавшемуся из рук российского инженера, капитан Маурильо отправил противника в дальний угол.
– Врешь, не уйдешь! – приговаривал снова насевший инженер, ударяя охранника головой о твердый каменный пол, стараясь забрать у того пистолет.
Торжество справедливости оказалось недолгим. Привлеченные шумом, в открытую дверь один за другим стали вбегать боевики. Глядя на них, становилось понятно, что дальнейшее сопротивление теряет всякий смысл.
– Туши свет, сливай воду, – прокомментировал окруженный со всех сторон хлипкий инженер, не успевший добраться до пистолета.
Зато за пару секунд он успел пару раз получить тяжелыми ботинками в печень и, потеряв сознание, скрючиться рядом с поверженным врагом.
В отличие от него, нейтрализовать капитана Маурильо оказалось делом не таким простым. Профессиональный военный, несмотря на последствия контузии, развил чрезвычайно бурную деятельность. Не имея возможности действовать так, как ему бы этого хотелось, Маурильо, недолго думая, схватил то, что было у него под руками. Этим орудием оказался деревянный стул. Грубо сколоченный, тяжелый, в руках капитана он оказался неплохим оружием. Действуя им, Маурильо нанес страшный удар по оказавшемуся ближе всех к нему бандиту. С силой опустив стул на плечо, капитан с удовлетворением услышал хруст cломанной ключицы.
Офицеру терять было совершенно нечего. Для себя он давно решил, что крысой не станет, а сидеть и ждать, что его поведут на убой, было не в его правилах. Он орудовал стулом, словно дубиной, продвигаясь дальше по камере. Еще один кандидат на тот свет, встретившись с тяжелой деревяшкой, рухнул ему под ноги.
– Ну, что же вы не стреляете?! – кричал он в беспамятстве. – Давайте, вперед!
Первоначальное ошеломление, в котором пребывали партизаны, сменилось активными действиями с их стороны. Один из бандитов ворвался в камеру с какой-то железякой. Ударив по ней, пилот не промахнулся и повалил противника, но от удара о железо, гораздо более прочное, чем человеческая кость, стул разлетелся на куски. Пилот зарычал, видя, что остался без оружия. Враги тоже заорали, но в отличие от него торжествующе.
Утомленный, окруженный со всех сторон противниками, капитан еще защищался, но силы были неравны. Удар в бок заставил его упасть, но он снова вскочил на ноги. Бой продолжался, однако перевес клонился не на его сторону. Вырубив боевика, Маурильо пропустил удар по голове, после которого в ушах зашумело. Наконец под тяжестью прыгнувшего на плечи бандита измученный пилот упал на пол. Теперь удары сыпались на него со всех сторон. Он попытался вскочить, но это уже было невозможно. Последним усилием пилот подобрался в клубок, закрывая голову от сыпавшихся на него со всех сторон ударов.
– Хватит! – прогремел чей-то знакомый голос.
Боевики, вошедшие в раж, не хотели успокаиваться, и, прежде чем они утихомирились, Маурильо успел получить еще несколько болезненных приветов ногами.
– Хватит, я сказал! – заорал Мендоза, разбрасывая подчиненных.
Партизаны нехотя расступились. Под крики начальника они, перейдя к более мирным действиям, усадили Маурильо на уцелевший стул и прислонили его к стене, поскольку тот уже не мог сидеть. В лицо ему плеснули воды.
– Ну что, капитан, очухался? – насмешливо оскалился Мендоза. – Говорил я вам, придурки, не трогать заключенных…
– Да мы разве трогали? – скривился один из колумбийцев. – Ведь он сам на нас бросился.
Внешний вид говорившего наглядно свидетельствовал о том, что думает пилот по поводу предложения «сдать страну и президента». Щека у охранника была рассечена, а под глазом наливался багровеющий синяк.
– Идиоты… – проворчал начальник, – на кого он теперь похож?
Капитан Маурильо тоже выглядел не лучшим образом. Жестоко избитый, он чудовищным усилием воли удерживал себя в сознании.
– Так ведь он все равно не согласился!
– Да уж, – кивнул Мендоза, – вижу.
Он закурил, выпуская дым прямо в окровавленное лицо капитана, к которому он придвинулся вплотную.
– Ну что же, капитан, ты сам выбрал свою судьбу. Придется тебя списать… из ВВС, – бандит расхохотался, – хоть ты и портишь мне картинку, но что поделать, раз ты такой несговорчивый.
– Ты за все ответишь, – прохрипел Маурильо, – сплевывая кровавую слюну, – я еще доберусь до тебя…
– Ты смотри, он еще не успокаивается, – иронично покачал головой Мендоза, – ничего, скоро все закончится.
– А с этим что делать? – кивнул его подручный на инженера.
Пушкарев еще не приходил в сознание.
– В одной связке пойдут. Хищным птичкам тоже ведь питаться чем-то надо, – заключил Мендоза.
Покуривая, он думал о том, что теперь надо будет проконсультироваться кое с кем. Однако судьба этих двух пленников у него уже не вызывала сомнений.
– Да, натворили они тут дел. – Мендоза растер ногой окурок и поднялся со стула.
– Так, может, их сразу… в расход?
– Не надо спешить. Связать, да покрепче, – распоряжался главарь, – смотрите у меня, чтобы еще одного такого бунта не случилось. Пускай пока полежат…
Через несколько минут дверь захлопнулась. Капитан Маурильо, лежа в очень неудобном положении, связанный по рукам и ногам, видел только полоску тусклого света, пробивавшуюся из коридора. Рядом постанывал очнувшийся Пушкарев, а положение было – хуже не придумаешь. Один глаз капитана совсем заплыл и почти ничего не видел. Запекшаяся на лице кровь стягивала кожу. Хотелось пить…
Глава 33
Утреннее солнце вставало из-за бесконечно высоких вершин Анд, бросая пока еще не очень жаркие лучи на каменистую поверхность. В такой час здесь не было никого. Впрочем, эти места никогда не могли похвастаться избытком людей. Крутые склоны, невероятно сложный рельеф, густые леса, покрывавшие поверхность, создавали здесь условия малопригодные для жизни.
Девственность природы была нарушена появлением из-за склона вооруженного человека. Он осмотрелся и двинулся вперед, подав условный знак. Следом за ним на тропинку выбрались еще три десятка людей в камуфляже.
Группа венесуэльских десантников, а с ними Батяня и Кабрера, пробирались к тому месту, где по словам Лауры, находились пленники. Высадка произошла далеко от предполагаемого места: спугнуть Мендозу было никак нельзя. Они не имели права на осечку, поэтому для операции были подобраны лучшие кадры. Как выразился руководитель операции, «каждый из бойцов стоил, как минимум, десяти».
Вокруг раскинулись горы, а далеко внизу виднелись развалины каких-то каменных построек. Чего-чего, а уж руин – и старинных, и свежих – здесь хватает. Венесуэла – один из наиболее подверженных землетрясениям районов Южной Америки, и земля часто шалит на беду людям, населяющим регион.
Отряд миновал подъем и снова стал спускаться вниз. Иногда верх гор застилали облака, и тогда казалось, что путь шел вдоль плоскости, уходящей в бесконечность. Спокойный и размеренный темп движения располагал к плавному течению мыслей. Можно было, не торопясь, в мерном ритме шагов оценить все накопившиеся проблемы и взвесить их, глядя на расстилающаяся под ногами бескрайние просторы, поросшие лесом.
Затем путь пролегал по узкой тропинке, петлявшей между валунов, и десантникам приходилось то спускаться к ручью или речке, то подниматься на вершину очередного холма. Идти было нелегко, прежде всего из-за постоянной жары. Даже ветерок не приносил желаемого облегчения. Он только сдувал надоедливых мошек, которые норовили облепить лицо и руки. Однако красота и величие мест, открывающихся взору, впечатляли и немного отвлекали от досадных неудобств. Батяня поднял голову – вдали были хорошо видны две вершины, напоминавшие зуб. Над перевалом плыли белые клочья облаков.
