Сергей Зверев - Парашют-убийца
– Сеньор, вы просто мой идеал! – заявила она. – Позвоните мне, как только все это закончится. Я очень буду ждать!
Не успел Лавров хоть что-то ответить, как подоспевшее стражи правопорядка оторвали деваху, и в руке у Батяни осталась лишь бумажка с номером телефона.
«Что значит латиноамериканский темперамент, – с улыбкой подумал он, – горячие как огонь!»
– Вот так, майор, – ухмыльнулся Уго – Я же тебе говорю, все в твоих руках. Девчонки тебе здесь сотнями будут на шею бросаться!
– Мне и дома внимания достаточно, – буркнул Батяня, но тот уже не слышал его, взбегая на трибуну.
Лавров также отправился на трибуну, находившуюся ниже и правее. И отсюда все было видно, как на ладони. Многотысячная толпа, заполнившая все пространство огромной площади, напоминала океан в штормовую погоду. Этот океан был многоцветным и восторженно ревел, приветствуя главу государства.
Если у кого-то из присутствующих здесь гостей до этого и имелись какие-то сомнения по поводу всенародной поддержки команданте, то сейчас они мгновенно улетучились. Все было видно невооруженным глазом. Взойдя на трибуну, руководитель страны некоторое время не мог ничего сказать, поскольку минуты три толпа просто не давала открыть ему рта, крича во весь голос.
– Команданте с нами! Да здравствует Венесуэла! Мы победили! – эти и тому подобные лозунги, подхватываемые многотысячными глотками, звучали повсюду.
– Да, такого я еще нигде не видел, – признался Пушкарев, сидевший на трибуне рядом с Батяней.
Для того, чтобы сделать это признание, представителю завода пришлось прокричать эти слова майору в самое ухо, поскольку из-за царившего вокруг шума только так и можно было донести свою мысль собеседнику.
Наконец президенту удалось успокоить народ. Постепенно шум затих. Нет, сказать, что на площади воцарилась тишина, никак было нельзя, но во всяком случае, контроль восстановили.
– Приветствую вас, венесуэльцы! Приветствую вас, братья и сестры мои! – обратился к народу Уго.
Очередной рев сотряс воздух.
– Сегодня мы собрались здесь с вами, чтобы отметить нашу очередную победу. Новую победу на нашем сложном пути к процветанию и счастливой жизни!
– Ну, сейчас начнется, – покачал головой инженер, – я тут прочитал, что команданте не так давно в традиционной воскресной программе «Алло, президент!», установил новый рекорд по продолжительности шоу. Оно заняло восемь часов и шесть минут. Программа шла на открытом воздухе при тридцатиградусной жаре.
– Что, серьезно? – изумился Батяня.
– Чистая правда! – поклялся Пушкарев.
Очередное эмоциональное многочасовое выступление главы государства началось. Лавров порадовался тому, что трибуна у них была «сидячая», поэтому каким бы долгим ни оказалось выступление, выдержать его было реально. Батяня вслушался.
– …нефть – это наше богатство, но и наша беда, – неслось над площадью, – после путча против нас, в котором участвовали США, мы поняли, что нас не оставят в покое. Посмотрите, что случилось с Ираком! Какие тучи собираются над Ираном! Пока у нас есть нефть, мы в опасности! Основная цель агрессоров – это нефтяные резервы Венесуэлы и, чтобы завладеть ими, они не остановятся даже перед бомбардировкой крупных городов страны. Американцы разработали сценарий агрессии, который носит название «плана Бальбоа» и включает в себя бомбардировку основных городов Венесуэлы – Каракаса, Маракай и Валенсии.
Команданте сделал глоток воды и продолжил:
– Сотрудничество между латиноамериканскими странами еще более укрепляется. Понимая, что нам не справиться в одиночку в условиях враждебного окружения, мы пришли к выводу о необходимости создания единого антиимпериалистического фронта, способного противостоять агрессивным режимам западного полушария. Сейчас мы создаем вокруг Венесуэлы ось государств-единомышленников, разделяющих революционные боливарианские идеи. Но главное – мы никому и никогда не отдадим нашу свободу! Это говорю я, президент Венесуэлы, тот человек, которого избрали вы! Вместе мы выстоим, вместе мы победим!
Вал аплодисментов, скандирований прокатился над площадью.
Наблюдая в последние дни за Пушкаревым, Лавров опасался, как бы у бедняги от всех этих контрастов окончательно не съехала крыша. И без того хлипкий инженер от потрясений теперь сделался и вовсе прозрачным. Но счастливое разрешение проблем, похоже, уже успокоило представителя завода-изготовителя. К нему придвинулся высокопоставленный венесуэльский военный.
– Как вам у нас на празднике? – как бы между прочим поинтересовался генерал у россиянина.
– Мне нравится, – поднял вверх большой палец инженер, – темперамент венесуэльцев впечатляет!
Здесь Пушкарев вдруг подумал, что местный темперамент – вещь сложная. Благодаря ему он сам чуть не отправился на тот свет. Но, в конце концов, ведь все закончилось хорошо, так что волноваться не о чем…
– У меня к вам имеется несколько вопросов, как к специалисту, – наклонился ближе военный.
– Да-да, слушаю вас.
– Скажите, в какой срок Россия сможет поставить Венесуэле парашюты, чтобы обновить весь наш парк?
– Ну-у, это вопрос не такой уж простой… – протянул инженер. – Ведь все зависит не только от меня и вообще не от моего завода. Если рассуждать только о возможностях нашего предприятия, то я могу ответить вам. Но для начала мне хотелось бы знать ваши потребности…
Батяня отвернулся от занятых важными вопросами специалистов и подвинулся немного вправо, вглядываясь в нечто забавное.
На огромном бигборде, возвышающимся метров на двадцать, красовалась типичная для Венесуэлы агиткартинка. На ней был изображен дядя Сэм, символ американского капитализма. «Дядя» выглядел устрашающим скелетом, у которого на черепе красовался цилиндр, раскрашенный в цвета американского флага. Из рук у него вылетала коса, которой он, очевидно, надеялся подкосить свободолюбивое латиноамериканское государство, а Сэм летел вперед, получив мощный удар под зад, от которого разлетались искры. Удар наносил симпатичный кукурузный початок. Из гордой латиноамериканской кукурузы в США хотят делать топливо, поэтому надпись гласила: «Кукуруза не топливо. Против урожая смерти. Мы свободны. Мы из кукурузы».
– Ваши впечатления, майор? – поинтересовался у Лаврова сидевший рядом журналист.
– Впечатляет, – отозвался Батяня. – Пять баллов. Надо будет сделать снимок на этом фоне. На память.
