Привал с выдернутой чекой - Гончар Анатолий Михайлович

Темп мы взяли высокий и, несмотря на то что постоянно требовалось что-то обходить, близ заданных координат вышли в два часа пополудни. Два часа у нас ушло на то, чтобы скрытно выдвинуться на удобные для наблюдения позиции. И, сохраняя скрытность, приступили к рекогносцировке. Как вскоре выяснилось, зенитно-ракетные комплексы и приданные для его охраны подразделения размещались на опушке леса, близ небольшого, покинутого жителями селения. Выставив охранение и организовав наблюдательный пункт, я дал команду остальным: спать. Ночь предстояла бессонная, но едва ли кто по-настоящему спал. Нервное напряжение нарастало.

Увы, полностью выявить расположение всех вражеских позиций не удалось. Тем не менее главное наблюдатели сделали: все три замаскированные ЗРК были обнаружены, закоординированы и нанесены на карту. Впрочем, координаты нам сейчас не требовались, достаточно было знать их месторасположение на местности. Выявили мои ребята и приспособленное под казарму одиночное здание, и несколько постов охранения. Разобравшись с полученными в ходе наблюдения сведениями, я наметил окончательный план действий. Часть группы в качестве подгруппы обеспечения мной было решено скрытно разместить в лесу, в готовности в любой момент открыть по противнику огонь из стрелкового оружия, чем отвлечь на себя внимание охраны и прикрыть отход подгруппы захвата-нападения, если этого потребует складывающаяся на тот момент обстановка.

– Виденин, – тихим шепотом подозвал я к себе одного из радистов. – Обойди всех, и старших троек давай ко мне! – Ввиду близости противника радиостанциями мы пользоваться не рискнули. – Только по-тихому, – предостерег я, и боец растворился в окружающей нас зелени. Когда все собрались, я расстелил на земле карту, поверх нее положил чистый лист бумаги А4 и принялся рисовать план предстоящих действий.

– Илья, – в первую очередь я обратился к своему заместителю, – ты со своей тройкой, радистом и со второй тройкой ядра выдвигаешься вот сюда. – Я показал ему точку на карте и следом на только что нарисованной мной схеме.

Болотников утвердительно хмыкнул.

– Займете позиции и не чих-пых, понятно?

Илья хмыкнул вновь.

– Ждете моей команды или сигнала красной ракеты. Без команды не стрелять. Толку от вашей пальбы будет немного. Так что задача твоей подгруппы состоит исключительно в том, чтобы отвлечь на себя внимание. И кстати, все гранатометы передаешь в головняк и тыл.

– Это почему? – удивленно спросил Болотников. – Нам, может, тоже пригодятся.

– Не пригодятся, – уверенно заявил я. – Во-первых, потому что нам будут нужнее. Во-вторых, у тебя в лесу они все равно далеко не улетят. Понятно?

– Понятно, – без особого энтузиазма ответил Болотников.

– Теперь вам, – обратился я к старшим идущих со мной троек. – Я иду первый. – И видя, что мои командиры готовятся запротестовать, поднял руку в предостережении. – Это не обсуждается! Далее по порядку: Козлов, Чебуреков, Синюшников, Прокофьев, Мухин, следом оба пулеметчика. В замыкании Нигматуллин. Двигаемся вот здесь, – провел кончиком сорванной тут же травинки по линии на карте, – прикрываясь частоколом леса, выходим сюда. Достигнув вот этого возвышения, рассредоточиваемся и открываем огонь на поражение. Быстро уничтожаем все три ЗРК, обстреливаем казарму и в темпе сваливаем. При рассредоточении головняк уходит вправо, тыл – влево, я и радист в центре. Я с радистом бью по центральному комплексу, вы, соответственно, – по занимаемым флангам. Пулеметчики в готовности прикрыть нас огнем. Отход осуществляем в том же порядке. Козлов, ты идешь первым. Я отхожу вместе с пулеметчиками. Вопросы?

Ответом послужило молчаливое согласие.

– Вопросов нет. Хорошо. – Я мысленно потер руки. – Доведете все это до личного состава. Выходим как стемнеет. – И почти весело: – Все свободны!

Отпустив старших троек и оставшись в одиночестве, я в очередной раз подумал о том, сколько раз в жизни мне приходилось полагаться не столько на собственное умение или гениальную проработанность планов, а на ее величество госпожу Удачу. Вот и сейчас, кроме прочих неприятных моментов, которые могли вмешаться в успешность выполнения задачи, весь первоначальный расчет по сохранению собственно самой группы как живой боеспособной единицы строился на невозможности противника быстро осуществить преследование и на нашем умении с невероятной скоростью раствориться в окружающей зеленке, на пути к которой во всей свой красе как раз и вставала госпожа Удача. Так и хотелось сотворить какую-нибудь мольбу, а то и принести символическую жертву. Я невольно усмехнулся своим мыслям: уже давно было позади тысячелетие крещения Руси, а языческие корни нет-нет да и выплывали наружу. Хорошо ли это или плохо? Наверное, ни то ни другое, раз Бог един. А разве не так?

Стемнело быстро. Группа разделилась на части и двумя пунктирами растеклась в стороны.

То, что все идет не так, как планировалось, стало понятно, когда я, выйдя из леса и начав двигаться вдоль его опушки, вдруг понял, что вместо ожидаемого поля, засаженного какой-нибудь пшеницей, передо мной оказались тростниковые заросли. Высокие, почти непролазные. Видимо, воды Евфрата нанесли здесь плодородный ил, и теперь во влажной, питательной почве вовсю разрослось это достигающее высоты много выше человеческого роста влаголюбивое растение. Подкрасться к нашей цели по нему бесшумно было совершенно невозможно. И потому, подняв руку, я остановил подгруппу, показал знаками: «Садись. Наблюдай», – и тихим шепотом окликнул Козлова:

– Чи, позови Мухина – и ко мне.

Женькино: «Мухина, к командиру!» – послышалось мне едва уловимым шипением, звуков голоса Чебурекова я уже не расслышал.

Через несколько десятков секунд старшие троек появились около меня и тихими тенями застыли в ожидании распоряжений. Я же освежил в памяти план местности и понял: выбора не оставалось.

– Так, парни, – сказал я, – как планировали не пройдешь – прямо густой тростник, при каждом шаге он будет шуметь и шелестеть на целый километр. Правее сплошные кустарниковые заросли, при их густоте да еще ночью бесшумно нам не пройти. В момент спалимся.

– Да, не вариант, – согласился Мухин.

– Короче, парни, путь у нас один: взять левее.

– Но там все голо, как на ровной доске, даже лежа не спрячешься!!! – с недоумением прошипел Козлов.

– Ты прав, местность открытая. Опасно, я не спорю, и откровенно говоря, путь рассчитан на удачу, но он небезнадежный. Так что, парни, я готов рискнуть и положиться на волю случая. К тому же другого у нас выбора, собственно, и в самом деле нет.

– Думаете, нас не обнаружат?

– Считаю и надеюсь, что наблюдателей они сюда не выставили.

Козлов вздохнул:

– Тогда идем?

– Идем, только предупредите всех: полнейшая тишина.

– Само собой, – откликнулись Козлов и Мухин. Я отослал их на свои места в боевом порядке и вывел личный состав на открытую со всех сторон местность. Мы рисковали. Сказать, что риск был велик, – это не сказать ничего. Обнаружь нас кто-либо сейчас, и наша гибель стала бы неизбежной. И я приказал ускориться. Трудно совместить быструю ходьбу и ходьбу тихую, но, видит Бог, мы старались. И, похоже, нам это удалось, а возможно, мы в очередной раз поймали за хвост госпожу Удачу. Как бы то ни было, но мы преодолели открытую местность и, пойдя под уклон, оказались в небольшой низине, вполне достаточной для того, чтобы укрыться от внимания противника. Спустившись в нее, я поднял руку, снова останавливая шедших за мной бойцов. Прежде чем идти дальше, мне следовало провести небольшой инструктаж. Ведь вскоре нам предстояло войти в заброшенный населенный пункт, в котором вполне могли находиться не только голодные крысы, но и гораздо более неприятные игиловцы. Так что в преддверии возможных неожиданностей и неприятностей небольшой инструктаж был просто жизненно необходим. Но собирать всех, что называется, «в круг» я не рискнул. Уверенности в том, что нас до сих пор никто не заметил, у меня не было. Так что я решил не рисковать и инструктировал, подходя персонально к каждому и из раза в раз шепотом повторяя одно и то же. Первым я проинструктировал Козлова.