Максим Шахов - Мы те, которых нет
– Ты с Луны свалился? Знаешь же, как прикрывали этих сволочей.
– Кто?
– Наши, фээсбэшные тузы. И ваши армейские.
– А генерал Проклов?
– Ну да, генерал-герой. Думаю, на первых ролях был. Говорят, деньги вез с собой в Москву, когда его грохнули.
– Из-за бабок?
– Возможно. Думаю, деньги солидные были. Нам бы с тобой на всю жизнь хватило.
Пока все было в точку. Версия Гончаренко подтверждалась.
– Кстати, мы не знаем всего, – добавил Оськин. – Возможно, все эти махинации с наркотиками затевались для обеспечения каких-то спецопераций в обход бюджета. Обычная практика – ЦРУ на семьдесят процентов так финансируется. Еще могла быть замешана большая политика.
– Какая политика? Какие спецоперации, Лех? Это просто большие бабки, за которые люди закладывают душу и честь… Помнишь, когда группа Луценко пропала?
– А, эта сука… По его поводу из Москвы с самыми большими полномочиями приезжал хмырь из центрального аппарата ФСБ. Внаглую тему на ноль свел. Мы все на нервах тогда были. А тут ты еще со своими аналитическими выкладками влез… Повезло тебе, что жив остался.
– А что за хмырь? Толстомордый такой?
– Наоборот. Морда вытянутая. Чистый хорек. Типа шестерки был при большом московском папике. Но шестерка козырная. Во всяком случае, все наши карты он вмиг перебил.
– И что за тайны, связанные с группой Луценко, закапывали?
– Дело темное. Я вообще считаю, что они живы. Просто их перевели в другое качество.
– А их исчезновение – инсценировка?
– Очень может быть… А тебе-то зачем?
– Потому что мне это жизнь сломало.
– Глубоко не лезь. За такие тайны и сегодня можно башку потерять.
– Башку потерять, – хмыкнул подполковник. – Чего же ты рот не зашил и передо мной соловьем разливаешься?
– Да мне тоже та история все перекорежила. Я же не тряпка половая. Я боевой офицер. Я безопасность государства соблюдал. А эти ее попирали… Да все равно разговоры пустые.
– Ну да… По стопочке?
– По стопочке.
Когда расстались, подполковник Губарев подумал некоторое время.
А, Бог не выдаст, свинья не съест.
Решительно взял телефон. Сбросил сообщение.
Теперь ему есть что сказать Гончаренко…
* * *У Зены возвращался интерес к окружающему. Она часами зависала в Сети. Я строго-настрого запретил влезать в форумы и с кем-то контачить, но она и сама все понимала. У девушки отлично развит инстинкт самосохранения.
– Нашла что интересное? – спросил я.
– Вон, прикинь, что Глоба трындит про будущее России… Это астролог такой знаменитый. Пишет, что русские освободят территорию и растекутся как евреи по всему миру. Россия бесперспективна, а вот Казахстан, куда он эмигрировал, ждут светлые времена. Что, реально так будет, да?
– Если Глоба написал, значит, точно не будет. Этот клоун пророчил приход в девяносто шестом году к власти Горбачева. В 2005 году – войну США с Ираном. Не сбылось. И сейчас не сбудется.
– Жалко. Лучше бы тут все накрылось.
– Чего так?
– Надоело все! Гады все тут. Все гады.
Я повернул к себе ноутбук. Чего за ерунду она смотрит? Сайт «Неведомые тропы». Так… В конце этого года произойдет взрыв супервулканов, разбросанных по всей Земле, что приведет к новому ледниковому периоду. Человечество погибнет… Новый вирус обнаружен в Африке – человечество погибнет… Снова растет озоновая дыра – человечеству ничего не светит.
Веселые картинки, однако… Апокалиптические темы ныне в ходу. Каждому человеку внушалось – знай, червь, недолго тебе осталось. Не строй планы на будущее. Не думай о высоком. Завтра тебе каюк. Твоей стране трындец. Твоему государству кирдык. Не сопротивляйся и ползи на кладбище. Или бери от жизни все, как и положено в последние времена.
На информационную войну мобилизованы теперь все. И раскрученный астролог может внести в общество истерики больше, чем толпа публицистов и экономистов.
– Мы еще поживем, Зена, – сказал я, усаживаясь в кресло и прикрывая устало глаза.
Полчаса назад подполковник Губарев назначил встречу. Теперь в голове вертелся один и тот же вопрос: идти или нет?
Интуиция толкала меня на встречу. С другой стороны, это дама капризная и не всегда искренняя.
А, трем смертям не бывать.
Я сбросил Губареву информацию о месте и времени рандеву. Он ответил согласием…
Прибыл на место я пораньше, чтобы прикинуть ситуацию. Специально выбрал точку на окраине Москвы. Стройка заброшенная. Столько заходов и подходов, есть возможность для маневра.
Внешность я изменил, обрился наголо, пришпандорил усы, приобретя сходство с запорожским казаком. Слава те господи, современные технологии грима позволяли многое. Ствол в кармане и полицейское удостоверение – Куратор снабдил нас кипой документов прикрытия на все случаи жизни. Хорошая ксива оказывает на российского человека волшебное действие. Впрочем, как и полицейский значок на американца.
Я присматривал за обстановкой, устроившись около строительного вагончика метрах в трехстах от места встречи. Губарев появился вовремя – минута в минуту. Он шел по разбитому шинами самосвалов, пропыленному асфальту и обмахивался газетой. Жара держалась запредельная. С утра над прокаленной адским пламенем Москвой снова висел дым торфяников, немножко прибитый ночным дождем.
Я подождал еще несколько минут, не заметил никакой подозрительной активности. И направился к подполковнику.
– Местечко не слишком уютное, – сказал Губарев. – Страхуешься?
– Страхуюсь.
– Не доверяешь?
– Доверяю. Иначе не встретился бы.
– Доверяй, но проверяй… Особенно когда находишься в розыске.
– Не слишком приятное ощущение, – кивнул я. – Но мне не впервой… С чем пришли?
– Я тебе обещал помочь.
Он подробно рассказал о встрече с бывшим особистом.
– Что этот наркотрафик прикрывает Москва, мы предполагали, – заметил я. – А вот что за московский фээсбэшник?
– Я его вспомнил. Пару раз видел в штабе. Камуфляж фирменный, такие обычно заезжие чекисты носили. Майорские погоны.
– Внешность можете описать?
– У него особая примета была – седая полоса на черных как смоль волосах.
Я вытащил ксерокопию рисунка с изображением координатора, которого видел в кафе и на которого ссылалась Зена:
– Похож?
– Вроде да. Кто рисовал?
– Я. По случаю… Плохо. Получается, мы работаем против системы. И мы должны сломать гадов. Иначе Глоба прав, стране конец.
– Кто?
– Да астролог один объявил нам приговор и заранее похоронил русский народ. Только не будет этого.
– Капитан, я с тобой, – решительно произнес подполковник.
– Вы уверены, что хотите лезть в это? Драка будет свирепая.
– Я буду драться за своих детей. Я знаю, что за твари нам противостоят. Они уничтожат все. Они не умеют строить. Им нужен бардак, чтобы торговать наркотиками, оружием и строить виллы на Лазурном Берегу.
– Чем помочь готовы?
– Капитан, ты меня знаешь. Я хороший аналитик. Могу стрелять, десантироваться, захватывать жилые помещения. Могу выбивать зубы.
– Думаю, найдется для вас работа… Много работы.
* * *Куратор хоронился на резервной квартире в невзрачной панельной пятиэтажке рядом с метро «ВДНХ». И принимал попытки восстановить управление своим подразделением. Сейчас у него в наличии было несколько оперативников, которым он вовремя дал приказ уйти на дно по плану «Омут» – все, что осталось от сектора «В», не считая моей группы «Перевертыши».
Почву у него из-под ног выбили. События пошли вразнос. И шансы выкарабкаться и победить с каждым днем таяли.
За Куратором не первый раз шла охота. Он знал, что такое быть дичью. Девяносто пятый год, поисковая группа ФСБ напоролась на Кавказе на засаду. Отбившись и оставив троих бойцов, пришлось уходить от банды через горы. Там было не лучше. Но там была определенность. А здесь одни вопросы. Реальность размыта, как в мутном бутылочном стекле, контуры искажены, не за что уцепиться.
В таком разобранном состоянии я и застал его. Глаза красные – он всю ночь колдовал на компьютере с базами данных. Интересно, что искал?
– Ну что, террорист, – пристально посмотрел он на меня. – С вестями или…
– Кое-что начинает проясняться.
Я рассказал о разговоре с Губаревым. Узнав о встрече, Куратор покрыл меня такими затейливыми матюгами, что я аж заслушался. Наконец он перекипел и куда более мирно спросил:
– Ты продолжаешь настаивать, что твоему подполковнику можно доверять?
– Кто ему мешал сегодня сдать меня?
– Присматриваешь его себе в группу?
– Скоро каждый штык будет на счету. Он выразил согласие на сотрудничество. Время поджимает. Теперь ни проверок, ни обкаток – сразу в бой.
