Чингиз Абдуллаев - Уйти и не вернуться
— Он давно здесь находится?
— Несколько дней, — охотно ответила женщина, — мы ждем, пока наконец он уберется. А вчера к нему прилетала летающая машина.
— Какая машина? — насторожилась Падерина.
— Летающая машина, — сказала хозяйка дома, — и мы думали, что они будут бросать сверху бомбы на наш кишлак, но они немного полетали, потом сели, А скоро улетели.
— У бандитов есть такие машины? — офицер разведки, она сразу догадалась, что здесь так называют вертолет. И сразу сообразила, что у Нуруллы не может быть вертолета. Значит, сюда прилетел кто-то из-за границы, из Пакистана, откуда имелся небольшой коридор через горы.
— Мы тоже не знали, но, увидев, поняли, что этому проклятому помогают друзья из-за границы.
— А почему вы решили, что летающая машина прилетела оттуда? Может, она прилетела из Джурма или Кабула?
— Нет, муж разговаривал с некоторыми из эти обиженных Аллахом. Они говорили, что машина прилетела оттуда, из-за гор, — показала женщина руками, на восток.
Падерина уже решила для себя, что она останется здесь, в доме. Вечером, когда им отвели одну комнату для гостей, она тихо прошептала капитану:
— Возвращайся в Зебак и передай нашим, что сюда прилетал вертолет из Пакистана. У Нуруллы, видимо, устойчивая связь с гостями из-за границы. Нужно, чтобы Асанов знал об этом. Может, они давно переправили полковника Кречетова туда, в горы, в Пакистан.
— Понимаю, — согласился Чон Дин, — но прошу вас не выходить из этого дома. Я скажу хозяину, что собираюсь идти в Ишкашим без вас.
— Договорились, — согласилась женщина, — и не нужно так сильно отодвигаться, я не кусаюсь.
По обычаю им отвели общую постель и теперь подполковник и капитан вынуждены были спать рядом, касаясь друг друга локтями. На предложение Чон Дина, считавшего, что он может спать на полу в другом углу комнаты Падерина не согласилась. Капитан сильно устал, а ему еще предстоял обратный путь. И они разделили в эту ночь ложе, пожелав друг другу спокойной ночи и заснув спиной к другому, каждый на своем боку.
Утром, позавтракав, Чон Дин сообщил о своих планах хозяину дома. Старик, разумеется не возражал. Он ничего не терял в любом случае. Оказать гостеприимство гостю было его долгом горца и правоверного мусульманина, и он готов был оставить женщину у себя. А если незнакомец не вернется, что ж, в его доме найдется место и для жены гостя. Старуха успела рассказать ему о красивой туркменке, и он совсем не возражал обзавестись на старости лет второй женой. Куда было деться одинокой женщине, если ее муж не вернется из Ишкашима. Конечно, оставаться в этом доме. И старик с удовольствием оставил в своем доме жену незнакомца. А там пусть сам Аллах рассудит, кто вернется из Ишкашима и как сложится судьба этой женщины.
II
Не успели вошедшие в Афганистан советские войска развернуться по всей линии границы, как в Пакистан потянулись десятки кадровых разведчиков американских, французских, английских спецслужб. После избрания Президентом США Рональда Рейгана в стране начала действовать хорошо отлаженная система информационных сообщений и курьеров. По всей границе с Афганистаном имелись надежные люди, информировавшие резидентов о перемещениях афганской правительственной, армии, о настроениях среди оппозиции, о движениях племен, кочевавших через горы и в пустынях.
Американцы развернули свою сеть в двадцати пакистанских городах. При этом главные центры сбора разведывательной информации находились в Исламабаде, Лахоре, Кветте и Пешаваре. Параллельно американские резиденты получали необходимую информацию и об иранской армии, продолжающей изнурительную войну с Ираком; и об индийской армии, сосредоточенной у границ Пакистана, где всегда было достаточно напряженно и беспокойно.
Высоко в горах, в небольшом пакистанском городе Читрале был развернут местный пункт сбора информации резидентуры ЦРУ. Здесь постоянно находился сам резидент, двое его помощников и несколько курьеров, совершающих при необходимости длительные переходы в горах. Резидент в Читрале контролировал огромную северную область непосредственно Пакистана, а также стратегический узел, где сходились границы СССР, Китая Индии, Пакистана ч Афганистана.
Донесения из Читрала передавались непосредственно в Пешавар, где находился старший офицер, имевший право на самостоятельные действия. Уже отсюда планировались многие операции, отсюда шли инструкции отрядам моджахедов, указания, куда доставлять грузы, где их складывать, как налаживать связь между разрозненными отрядами. Вскоре в Читрале была построена специальная радиолокационная станция, перехватывающая разговоры советских командиров. Для обслуживания станций были командированы еще два сотрудника из Лэнгли.
Как известно, самые тяжелые бои шли в районе Джелалабада, куда шли отряды оппозиции, направляемые из Пешевара и Читрала инструкциями американских резидентов. После окончания войны в Читрале появился еще и вертолет, позволявший резидентам перемещаться более оперативно и даже летать по ту сторону границы, что было немыслимо во время пребывания в Афганистане ограниченного контингента советских войск.
Последний резидент ЦРУ Джеймс Беннет был назначен сюда в начале девяносто четвертого года, когда стало окончательно ясно, что оппозиция в Таджикистане полностью разгромлена и теперь нужно работать с ее представителями, находившимися в Афганистане. Он владел несколькими местными языками, был автором работ по проблемам Востока, несколько лет до этого провел в Индии. Его заместителем считался начальник радиолокационной станции капитан Альфред Херрик, комавдированный сюда всего лишь три месяца назад Его предшественник был отозван отсюда с тяжелым приступом малярии, которую он успел подхватить в горах, несмотря на регулярно принимаемые лекарства и различные сыворотки, которые вводились офицерам, предохраняя их от множества болезней, столь характерных для этой части света.
Беннет — высоко роста, плотный, широкоплечий, с несколько вытянутым лицом, тяжелым подбородком и светлыми серыми глазами — был похож на американских киногероев образца вестернов, где он мог с успехом играть шерифа или положительного героя. Херрику напротив, был небольшого роста, имел нос в виде сплю щенной пуговицы, даже веснушки на лице, придававшие его лицу какой-то комический оттенок. Но впечатление было обманчивым. Херрик был очень опытным специалистом и кадровым сотрудником ЦРУ уже много лет.
Кроме них, в местном отделении резидентуры ЦРУ работали еще три человека — техник Памелла Фукс, ее супруг — лейтенант Говард Фукс и сотрудник аналитического отдела Гарри Блант.
В этот холодный вечер Беннет и Херрик играли в шахматы, слушая, как за окнами бьется сильный северный ветер, пришедший из предгорий Гиндукуша.
— Как вы думаете, ситуация в Таджикистане может серьезно измениться? — задумчиво спрашивал Беннет.
— Судя по всему, нет, — осторожно отвечал Херрик, глядя на шахматную доску, — режим в Душанбе опирается на поддержку русских. Здесь сосредоточена двести первая дивизия, усиленные отряды пограничных войск, довольно значительные силы таджикских правительственных войск. Оппозиции не удастся прорваться. Мы же вместе составляли отчет.
— Согласен, — кивнул Беннет, — об этом я помню, но не забывайте, что в Таджикистане сейчас проживает не более трех миллионов человек. Сейчас примерно столько же находятся в Афганистане. А это готовые на все люди. В свое время многие не верили, что афганская оппозиция имеет хоть какие-то шансы — теперь о режиме Наджибуллы уже никто не помнит.
— Таджикистан не Афганистан, — возразил Херррик, — здесь совсем другая ситуация и другое население. Кроме того, три четверти живущих в Афганистане таджиков не принимают ортодоксальных лозунгов непримиримой таджикской оппозиции. О самом Таджикистане я не говорю. Там народ не хочет создавать у себя теократическое государство по типу иранского. Эти люди уже познали плоды цивилизации.
— Вам не кажется, что у нас трудная задача, — нахмурился Беннет, его позиция была значительно хуже, ладьи Херрика угрожали прорваться в тыл, — с одной стороны, мы не должны помогать созданию на Востоке новых исламских государств по типу Ирана, всячески противодействуя фувдаменталистам. С другой — должны объективно поддерживать фанатиков из таджикской оппозиции, так сильно ослабляющих южный фланг всего Содружества Независимых Наций и прежде всего России.
— Не вижу противоречия, — Херрик все-таки сумел прорваться на левом фланге, тесня фигуры своего противника, — пока сохраняется равновесие, никакого противоречия нет. Главное, не допустить победы ни тех ни других. Как в ирано-иракском конфликте, когда оружие десять лет поставлялось обеим сторонам. Хотя объективно ни Саддама Хусейна, ни Аятоллу Хомейни нельзя было причислить к категории наших сердечных друзей. А ведь мы им довольно ощутимо помогали.
