Анатолий Гончар - Последняя обойма
Хан едва успел натянуть обувь. Схватив автомат, он выбежал из палатки и увидел рухнувшего на землю Ибрагима. Не раздумывая, амир бросился к нему. Пули засвистели вокруг, но Аллах хранит смелых. Взвалив истекающего кровью Эдильгиреева, Хамзат побежал в обратную сторону, спеша укрыться за невысокой, вдающейся на территорию базы, грядой. Пули засвистели чаше, но пронеслись мимо.
— Уходим! — громко крикнул он, опустил раненого на заботливо подставленные руки и, на мгновение выглянув из-за укрывавшей земляной насыпи, не целясь разрядил автомат в сторону русских.
— Уходим, уходим! — снова поторопил он.
— А как же Салман и Лечи? — подбежавший помощник был бледен.
— О них позаботится Аллах, — эмир не собирался жертвовать людьми, пытаясь отбить тела воинов, бывших в охранении и по своей беспечности подпустивших русских слишком близко. В то, что они могут быть ещё живы, Хан не верил.
— Уходим! — повторил он снова и махнул рукой, призывая других к отходу. Чтобы уйти от преследования, надо было пройти совсем ничего: несколько десятков метров, а там за изгибом хребта они уже были бы в недосягаемости. По крайней мере, так считал Хан. Пока русские поймут, что на базе никого нет, пока осмелятся двинуться дальше, его воины уже поднимутся по заранее вырытым ступенькам на склон хребта и, заняв там оборону, будут только рады появлению своих преследователей…
— Аслан, уводи людей! — Хан перезарядил автомат и открыл огонь по наступающим. Справа его поддержали ещё два автоматчика. Со стороны русских зло затарахтел пулемёт. Его смертоносные жала пронеслись совсем рядом. Хан, тяжело дыша, отпрянул в сторону и вновь вскинул оружие. В этот момент со стороны ручья раздались пронзительные, перекрывшие грохот выстрелов крики. Амир, почувствовав на спине холод, бросился к реке и увидел Аслана, тащившего на себе стонущего и едва переставляющего ноги, но ещё живого Бараева.
— Они обошли нас! — отчаянно закричал Мукомаев.
— …ь — по-русски выругался Хан и только сейчас вспомнил про сидевших на хребте наблюдателей.
— Аслан, собери всех!
«Неужели, — подумал он, — спецы уничтожили внешнее охранение, находившееся на хребте, и теперь только и ждут, когда моджахеды, поднявшись по ступенькам, выберутся на открытый и полностью простреливаемый с вершины хребта участок?»
Амир почувствовал, как мертвеют его пальцы. В подобное не хотелось верить. Тогда почему, почему молчит пулемёт Сабдулаева? Связь? Как он забыл про связь. Хан пригнулся и бросился бежать в сторону командирской палатки. В прыжке влетев под приподнятый полог, он схватил лежавший у стены «Кенвуд» и, включив, запросил верхнее охранение.
— Слушаю, — раздался слегка искаженный, но вполне узнаваемый голос автоматчика Султана Салихова.
— Почему не стреляете? — взревел Хан, чувствуя, как охватившая его безысходность начинает уступать место внезапно появившейся надежде.
— Пулемёт, гильза, — сбивчиво попытался оправдаться Саид. — Сейчас, будет… И словно подтверждая его слова, со склона стебанула длинная пулемётная очередь. Стрельба со стороны русских сразу стала какой-то далекой и нереальной, будто призрачной. Даже пули, ударившие совсем рядом и насквозь прошившие палатку, показались амиру сущей безделицей. Хан вдруг почувствовал уверенность, что этот бой он выиграет. И даже потери трёх человек — четвёртый раненый не в счёт (амир будто знал, что тот выживет), не могли поколебать этой уверенности.
— Прижмите их! — прорычал он и, вспоров полог палатки, одним рывком выскочил из столь незащищенного места. Уже подбегая к столпившимся у реки единоверцам, Хамзат услышал, как затарабанил в бесконечно длинной, непрекращающейся очереди пулемёт сидевшего наверху Сабдулаева.
— Пошли, пошли! — вновь по-русски заорал Хан, буквально пинками подталкивая застопорившихся моджахедов. Стоявший рядом с ним Аслан что-то выкрикнул и, пригнувшись, бросился в сторону открытого и доселе простреливавшегося участка. По нему никто не стрелял.
— Чего ждёте? — буквально взревел амир, и ободрённые успехом Аслана Мукомаева его воины побежали вперёд. В середине цепочки отступающие несли раненых, замыкал колонну сам Хан.
— Живее, живее! — торопил он своих воинов.
Они быстро миновали простреливаемый участок и уже вплотную подошли к тянувшимся вверх глиняным ступеням. Хамзат спешил, но кроме постоянного подталкивания своих подчинённых не подавал никаких команд. Он знал, что они бы только отвлекали и заставляли людей нервничать. Да и зачем? Ведь их перемещения были заранее отрепетированы. Все знали, как поступать в той или иной ситуации, помнили свой порядок действий и теперь разыгрывали отступление как хорошо отрежиссированный спектакль. Первыми вверх начали подниматься наиболее сильные и опытные. Именно они должны были занять позиции на хребте и, если потребуется, сдержать и уничтожить преследователей. Вслед за ними моджахеды поднимали раненых. Затем взобрался сам Хан, и последними взбирались воины из тройки Аслана — автоматчик, гранатомётчик и пулеметчик. Снайпера на этот раз у амира с собой не было, Асламбек отпросился к больной матери. Хамзат не возражал, родители — это святое. К тому же в ближайшие дни он не собирался совершать вылазок, хотелось завершить оборудование базы, но не сложилось. Рок определил ему иной путь.
* * *Когда со склона хлестанула первая очередь, и с простреленной трубкой газового поршня смолк пулемёт лежавшего на правом фланге Родионова, а после второй вжался в землю и вынужденно стал отползать назад Краснов, Кузнецов словно очнулся. Его взгляд вновь заскользил по базе, выхватывая всю панораму идущего боя. Засевшие на базе чехи огрызались слабо, больше пытаясь спрятаться и укрыться от летевших по их души пуль. На их несчастье только начинавшая оборудоваться база не имела сколько бы то ни было надёжных земляных укрытий. Правда, отход с неё был уже предусмотрен, но атака разведчиков была столь стремительна, что воспользоваться этим фолом последней надежды не смог пока никто. Теперь же, когда первой тройке ядра оставалось сделать буквально один бросок, чтобы выйти к руслу ручья и окончательно запереть мечущихся по базе духариков, сверху заработал ПК противника. Он бил со склона хребта, точнее со слегка нависавшего над рекой выступа, с расстояния в две сотни метров, находясь в хорошо оборудованной, закрытой со всех сторон позиции. Сидевший рядом с вражеским пулемётчиком автоматчик хотя нет-нет да плевался короткими очередями в сторону распластавшихся внизу разведчиков, но скорее корректировал огонь чем действительно пытался уничтожить кого-либо сам. Ободренные поддержкой, находившиеся на базе бандиты усилили ответную стрельбу и под прикрытием пулемёта начали отходить в сторону русла. А вражеский пулемётчик бил и бил короткими очередями, перенося огонь с одного разведчика на другого.
— Сними его! — крикнул Кузнецов лежавшему в паре шагов снайперу после повторной, но вновь безуспешной попытки попасть в створ пулемётной амбразуры. — Ясиков, сними его!
— Товарищ старший лейтенант, у меня патроны кончились! — растерянно ответил снайпер, прижимаясь к стволу укрывавшего его от пуль дерева.
— Что??? — как можно было расстрелять все боеприпасы за несколько коротких минут боя из СВД, Олег представлял слабо.«…Один выстрел — один труп, — учил он своих снайперов, как некогда учили его. — Не уверен — не стреляй. Я не требую от вас огневой мощи. Любой из вас может сделать за весь бой только один выстрел, но этот выстрел должен угодить в цель». Неужели что-то все же было сделано не так? Или всему виной неопытность? Как-никак для Ясикова это первый бой… А сам? Всё ли правильно делал он сам?
— Связь! — потребовал Кузнецов, удержав себя усилием воли от того, что бы от всей души не врезать прикладом «пулемётного» снайпера.
— Кошкин, связь с «Аферистом», живо!
— На связи, — радист протянул гарнитуру, но старлей отмахнулся от неё как от назойливой мухи.
— Запроси, скоро они там? — Кузнецов даже не посмотрел в сторону вжимавшегося в землю радиста.
— «Альфонс» — «Мавру». Где вы, где вы? Приём.
— Мы на подходе, — чувствовалось, что говоривший бежит, дыхание было тяжёлым и сиплым.
— Командир, они уже рядом, — крикнул Кошкин, пытаясь перекричать грохот выстрелов и разрывы ВОГов.
— Понял! — старший лейтенант всадил несколько пуль в дерево чуть выше приподнявшегося над землёй чеховского лба и, потянувшись к гарнитуре «Акведука», понял — «связи с тройками не будет». Провод оказался оборванным, видимо впопыхах Олег зацепился им за какую-то ветку.
— Ясиков! — крикнул он, не видя иного выхода как отправить посыльного. — Бегом к тыловой тройке, Баринова сюда, бегом, живо! — И что бы уже наверняка подхлестнуть слегка перепуганного бойца: — Сам убью!
