Владимир Колычев - Страсть по понятиям
— Эдик давно этим страдал. Ну, ты понимаешь, о чем я… С женщинами у него не складывалось, а с мужчинами он очень стеснялся. А потом он с Юрой сошелся. Сначала просто друзья, потом не просто. В общем, ты все понимаешь… Потом Эдик в Киров уехал, Юра здесь остался. Но Эдик иногда приезжал, в гости к нему заходил, ну, ты понимаешь… А когда четыре года назад вернулся, в гости к Юре заходить не стал. Юра все понял. И принял меры. Он водителем в лесхозе работал, часто по Крайней улице проезжал. Альберт в магазин отправился, ну, он его и подвез. И с концами.
— Это у него Игорь выпытал?
— В том-то и дело, что Игорь… А Юра действительно в лесхозе водителем работал, мог Альберта в лес завезти…
— Альберт целыми днями дома сидел, по магазинам не ходил.
Настя думала недолго.
— В том-то и дело, что дома сидел, в компьютере пропадал. Поэтому Эдик и засомневался. Но все-таки Альберт иногда ходил в магазин. Вот на этом «иногда» Шептулин его и поймал…
— Значит, Альберта он убил?
— Убил.
— А тело куда спрятал?
— В болоте утопил. Есть у нас одно болото, трясина там жуткая, туда только в лютый мороз можно попасть. Пока болото мерзлое, оно человека держит, а когда оттает, засасывает его. Вот Альберта и засосало…
— Шептулин показал это место?
— Показал. Только как тело там найдешь? Болотолаз — профессия редкая, — усмехнулась Настя.
— И зачем Шептулин убил Альберта?
— А зачем бабы друг друга из-за мужиков убивают?.. Он же потом сам с Эдиком жить стал. Вот и думай…
— А потом Эдик Алину с курорта привез.
— Привез.
— Шептулин ревновал?
— Ревновал.
— Но Алину не убил.
— Нет.
— Почему?
— Не знаю… Может, потому, что Эдик его не бросал. Юра у него водителем работал. Ну, они иногда вдвоем оставались, скорости там переключали, впрыск там через дроссельную заслонку… Я тебя прошу! Я у тебя умоляю! — спохватилась вдруг Настя. — Алине ничего такого не говори! Если она узнает, с кем Эдик ей изменял…
— А ей уже не все равно?
— Ну зачем ты так? — Она с укором глянула на меня.
— А она не знает?
— А ты думаешь, почему Эдик тебя боялся? Ты вот приехал, расшевелил этот геморрой… Честное слово, я не знала, что афганца убили. Но ведь в этом есть и твоя вина.
— И в том, что Шептулина убили, тоже я виноват?
— Ну, ты здесь ни при чем.
— А его убили?
— Ну, да… Эдик не смог ему Альберта простить… Да и не только в Альберте дело. Эдик еще и за Алину боялся… В общем, одно на другое наложилось… Только не думай, что я Эдика оправдываю. Да, он действительно жестокий человек…
Да еще и Жмыхов со своим чрезмерным рвением. Я вот думаю, может, наврал он, что Шептулин Альберта убил. Не тот он человек, который может убить…
— А зачем Жмыхову врать?
— Вот я и думаю, зачем?.. Лишний раз выслужиться?.. Но тогда кто убил Альберта? Он сам? Но зачем ему это? Он-то уж точно Эдика не ревновал…
— Но знал, что за Эдиком грешок?
— Ну а ты думаешь, он для чего к Эдику был приставлен? И оберегать он его должен был, а заодно и следить за ним… Я не знаю, правда это, что Шептулин Альберта убил, или нет, но именно это Жмыхов тебе и собирался сказать. Так что если ты нас ему сдашь, ничего нового ты не узнаешь…
— Не собираюсь я вас сдавать. Да и связи у меня со Жмыховым нет. И не будет. Телефон я выбросил…
— Знаешь, а я хотела бы ему позвонить. Хотелось бы сказать, что я о нем думаю… А другого телефона у тебя нет?
— Мы все телефоны выбросили. И «клопа» у меня под автобусом нет. Я его еще в Кирове снял…
— Да я в курсе. Слышала, как Жмыхов жаловался…
— Где Струков нас караулил, в лесничестве?
— Кажется, да.
Я удивлялся самому себе. Совсем недавно я всерьез разыскивал в заповедном лесу несуществующих рабов, убивал бандитов, которые охотились на меня, моя жизнь тогда висела на волоске. А сейчас я спокойно разговаривал с человеком, который с преспокойной совестью участвовал в покушении на мою жизнь. В организации покушения, точнее говоря. Мало того, я фактически спас ей жизнь. Я переспал с ней, и теперь она моя любовница… Но значит ли это, что мы стали друзьями? Нет. Конечно же, нет. И я даже не знаю, зачем я собираюсь ей помогать? А ведь собираюсь. Хотя должен возвращаться домой. Ведь ясно же, что Альберта мне не найти. Не похоже, что Настя обманывала меня. К тому же она сомневалась, что Альберта убил Шептулин. Хотя и не понимала, зачем это мог сделать Жмыхов… Да и не стал бы Игорь убивать Альберта…
— А Жмыхов уже работал на Эдика, когда Альберт пропал?
— Работал?., — задумалась Настя. — Нет, не работал… Вот я и говорю, что не мог он Альберта убить…
— А когда он появился?
— А когда Эдик завод начал строить. Он уже давно этот проект задумал, деньги под него искал…
— В Кирове?
— Нуда, он там хорошо зарабатывал…
— Плюс махинации, — приплел я.
Уж очень мне вдруг захотелось насолить Насте. А то вдруг решит, что мы с ней друзья. А мне что-то не очень хотелось с ней сходиться. В постели — пожалуйста, а по жизни нам лучше порознь. Не того она поля ягода, чтобы с ней по жизни в одной корзине трястись…
— Какие махинации?
— Стройматериалы по сниженным ценам. В твою пользу. А ты потом перепродавала…
— Э-э… Ты и это знаешь?
— Работа у меня такая.
— Все равно никто ничего не докажет…
— А кто-то пытался доказывать?
— Для прокуратуры? Для прокуратуры — нет… Слушай, эта история к Альберту не имеет никакого отношения. И к тебе тоже. Может, лучше займемся любовью? — прильнула ко мне Настя.
И на словах она хотела секса, и на языке тела. Я, конечно, был не прочь.
— Обязательно… Я знаю, владелец завода Эдику предъявлял за эти махинации…
— Какой ты неугомонный!
Настя подключила к делу все свое обаяние, в том числе и мануальное.
— А кто такой Савельев?
Мне уже не хотелось, чтобы она останавливалась.
— Ну, он в Кирове большой человек…
— А как Эдик на него вышел?
— Ну, он имел отношение к заводу.
— К строительному?
— Нуда.
— И владельцев хорошо знал?
— Он и сам был владельцем. В пределах двадцати двух процентов…
— А Эдик, получается, у него воровал.
— Воровал?
Ее шаловливая ручка воспарила в воздух и замерла там.
— Может, он и наказал его за это?
— Ну-у… Я как-то не думала… Возможно…
Она готова была развивать эту тему, но я уже потерял интерес к разговору. Зато воспылал к ней самой. И потому с удовольствием вернул ее руку на место. И сам перевел общение с ней на язык тела…
Глава семнадцатая
Алина недовольно отставила в сторону творожную запеканку. Сама же заказала это блюдо, а есть не хочет.
— Что, не вкусно? — расстроился Иван.
— Кисловатая немного, — сказала Настя, уплетая за обе щеки.
Ее угнетала неопределенность. Она не знала, как далеко зашли ее недруги. И за брата очень переживала. И еще она боялась за свое будущее. В общем, проблем у нее вагон и целая тележка. Но если бы не это, она бы с удовольствием жила здесь. Атак ей просто нравилось со мной. Врала она, что не было у нее ничего с Игорем, или нет, но по сильному самцу она изголодалась очень. Четвертый день мы кочуем по лесам, а мне уже и смотреть на нее не хочется, так она достала меня своим «хочу». Сначала в удовольствие все было, а сейчас я смотрел на нее с опаской. Как бы после завтрака она не потащила меня в спальню. У Вани же, наоборот, дело до секса так и не дошло. Он пылинки со своей Алины сдувал, угождал ей во всем, тряпкой стелился перед ней, а она вытирала об него ноги. А до постели дело так и не дошло. Ваня стремился к этому, но Алина сказала «нет», а ее слово для него закон.
— Только она тебе этого не скажет, — хмыкнула Настя. — Ты, Ваня, сам должен догадаться. Алина у нас девушка деликатная. И капризная. Такая вот деликатно-капризная…
— Может, хватит? — покосилась на нее Алина.
— Если тебе что-то не нравится, ты так и скажи. Вань, хреновый ты творог купил. Вань, платок у тебя недостаточно чистый, чтобы мне сопли подтирать. Вань, жилетка у тебя пыльная, не хочу я в нее плакаться…
Алина стрельнула по ней взглядом и резко поднялась из-за стола. С обидой вышла из кемпера, а Ваня выскочил вслед за ней.
— Где ты такого Иванушку-дурачка нашел? — усмехнулась ему вслед Настя.
— Ну, не все же Иваны царевичами рождаются…
— Веселая компания, Иванушка-дурачок и принцесса Несмеяна.
— Она всегда такая капризная?
— Капризная. С теми, кто везет, капризная. Ваня перед ней скачет, как та лошадка, а она и рада понукать. То не то, это не это…
— Влюбился парень.
— Вот и я о том же, — усмехнулась Настя. — Странный он какой-то.
— Не понял, если в Алину влюбился, значит, странный? — Я удивленно глянул на нее.
