Андрей Костин - Убийственный аргумент
Неожиданно коробка поддалась, а потом и соседняя. Стараясь производить как можно меньше шума, я отставил их в сторону. Видно, их недавно передвигали, потому что мороз не успел как следует прихватить. Углубиться еще на пару ящиков и коробок — получится вполне приемлемое убежище…
Наклонился, чтобы передвинуть еще одну коробку. Что-то мешало. Просунул между ящиков руку… И почувствовал, как душная волна ужаса прошла по всему телу.
Моя ладонь встретила в темноте чужую ладонь, холодную, как лед.
Рассказывает она
Я лежала под одеялом и боялась пошевельнуться. Человек за занавеской тоже был неподвижен. Вообще-то я трусиха, но такого страха не испытывала никогда. Как в кошмарном сне. Даже захотелось себя ущипнуть — вдруг проснусь. Но нет: холодная темная комната, ледяная простыня и затаившийся у окна мужчина.
Мне и в голову не приходило закричать — я понимала, что кроме жалкого писка вряд ли что-нибудь смогу из себя выдавить.
Кто он? Один из посетителей клуба, не захотевший встречаться с милицией? Или преступник, участвовавший в перестрелке? А может, маньяк, решивший в суматохе выйти на охоту? Одним трупом больше, одним меньше — все спишут на разборки мафии. Или… Я почувствовала, как от страха сердце заколотилось возле самого горла… Стэндап! Он проверил, что меня не было в номере и догадался, что это я подслушивала в соседней комнате. Да, у этого человека были глаза убийцы, как я раньше не замечала! Прозрачные, холодные…
Тело как будто одеревенело. Не пошевелиться, не закричать. Ах, если бы я отказалась ехать сегодня сюда, если бы мне не взбрело в голову прогуляться по аллеям парка на свежем воздухе!
Я начала думать о Сашке. Каким он вырастет, если со мной что-нибудь случится? Он ведь совсем еще маленький. Кто его защитит, кто ему поможет? Отец? Этот… Просто жутко представить, что твой сын может оказаться без тебя…
И еще Марта. Наверное, глупо вспоминать о собаке в такой ситуации. Скорее всего ее отдадут в питомник или усыпят. Никогда Этот не любил мою собаку. Поэтому я все время таскала ее с собой. Когда Марта была еще щенком, специально пускал ей дым от сигареты в нос. И еще свистел ей в ухо. Сволочь. Если бы не он, я бы не пошла на эту работу, мне не пришлось бы спать с начальником, носиться с какими-то подозрительными иностранцами, находить на диване трупы. Если бы я с самого начала вышла замуж за настоящего мужчину, я бы не лежала сейчас в этом проклятом номере, где какой-то кошмарный тип прячется за занавеской.
Разозлившись, я вдруг почувствовала, что страх немного отпустил. Я заставила себя снова взглянуть на окно. Прятавшийся человек не исчез, он только чуть изменил позу, выпрямился, что ли. Нет, он гораздо выше ростом, чем Стэндап. Впрочем, вместо Стэндапа там может прятаться Вадим.
Но чем я им всем помешала? Подслушала разговор.
Только и всего?
Нет, я больше не могла прятаться под одеялом. Может, этот человек ждет, когда я усну, чтобы тихо… Я не предоставлю такой возможности. Закричать? Вряд ли помощь подоспеет раньше, чем он со мной разделается. И потом будут дурацкие вопросы следователей к свидетелям — в какое время раздался крик? Где вы находились? Начнут выяснять и протоколировать, когда я визжала как хрюшка, которую режут. Которую режут…
В сумочке лежат ножницы. Вот если добраться до этих них…
Сумочка стоит на стуле возле кровати. Медленно, чтобы не зашуршать, вытягиваю руку… Только бы не щелкнула застежка. А краем глаза слежу за шторами. Никакого движения.
Неужели он ничего не замечает?
Вот, наконец, нащупываю ножницы, зажимаю их в кулаке, как нож.
Сейчас или никогда!
Я резко вскакиваю с кровати и босиком бегу к окну. Колени подгибаются. Схватив непослушными пальцами занавеску, рву ее в сторону.
И тут словно звенящая пустота обрушивается на меня…
Рассказывает он
Несмотря на мороз, лоб покрылся испариной. Я уже понимал, что только что дотронулся до трупа.
Первая мысль — совершенно нелепая. Вот почему так легко вынимались ящики с этой стороны — кто-то недавно тоже захотел получить доступ к телу.
Оставалось убрать еще несколько, и показались голова, плечи… Я сосчитал до десяти, а потом чиркнул зажигалкой и взглянул…
Нет, определенно, я когда-то знал этого человека. Достаточно хорошо знал, если даже закостеневшее на морозе мертвое лицо вызывало какие-то странные воспоминания.
Набережная, высокие волны перехлестывают через парапет и седыми брызгами рассыпаются по асфальту. Листья пальм полощутся по ветру, как забытые флаги. Я иду, ежась от непогоды, на встречу с этим человеком. Еще полчаса назад был теплый номер большого отеля, двуспальная кровать, легкое пушистое одеяло, и рядом, под этим одеялом — гибкое смуглое создание по имени Вирхен. Она играла в революцию, я играл в разведку. А вместе у нас получалась совсем другая игра — простая и всем известная. Но никогда не надоедающая…
Я злюсь на ветер, на шторм в океане, и в то же время улыбаюсь, когда думаю о Вирхен. В этот момент мне очень нравится о ней думать.
А через десять минут я встречусь с невысоким, черноволосым человеком с ямочкой на подбородке. Пожимая его влажную теплую ладонь, я еще не знаю, что скоро буду проклинать этого человека. Тогда у меня не было прямых доказательств, что именно он навел на нас местную контрразведку — сегуридад. Но теперь я знаю, что это так.
Вот почему я не испытывал ничего кроме ненависти к резиденту с агентурным псевдонимом Аист. Даже сейчас, когда смотрел на его мертвое лицо с ямочкой на подбородке.
Когда Н. Г. сообщил, что фирмой «Октопус» заправляет бывший сотрудник КГБ Олег Федоренко, он же Аист, чтобы отомстить ему я и согласился взяться за это дело. Но теперь… Как в той древней пословице, я дождался, когда труп врага прибило к моим ногам. Вот только как самому теперь выбраться из течения? Чтобы не оказаться вместе с другим, кого случай вольно или случайно потянул на дно.
Теперь мне уже не нравилась идея прятаться среди коробок, дожидаясь, когда все успокоится.
Осторожно пробираюсь вдоль стены. Дверь, заперта. Значит, внутри никого нет. Я приметил лопату, воткнутую в сугроб. Аккуратно вогнал штык в щель под замок и отжал. Шуму получилось не больше, чем когда передвигал ящики.
Внутри в лицо пахнуло жарой. Ну конечно же, бойлерная. Только задерживаться здесь не стоило. Я не знал, как часто сюда приходят проверить оборудование.
Какой-то странный скрежет… Крыса? Нет, словно металлом по металлу… Я еле успел отскочить в сторону, почувствовав, как пол под ногами задвигался.
Отскочил подальше, прижавшись к раскаленной трубе. Она обжигала даже сквозь дубленку. Но мне было не до этого. Потому что на полу вдруг появился освещенный полумесяц, потом люк, на котором я только что стоял, отодвинулся еще дальше. В кругу света, который шел снизу, появилась чья-то голова, потом плечи.
Кряхтя, человек сел на краю отверстия, свесив ноги вниз. В кругу света он казался громадиной.
Человек выругался на английском.
— Сейчас… — в отверстии показалась голова второго.
Еще один выбрался наружу и, пока первый пытался отдышаться, позванивая ключами, прошел к двери.
— Сейчас выпущу… — он какое-то время возился с замочной скважиной, потом толкнул дверь, и она открылась.
— Странно, — произнес он, — я сам ее запирал.
И оглянулся, вглядываясь в темноту. Он не мог меня увидеть за трубой, но я-то, еще когда он вылезал, успел рассмотреть лицо. И теперь с трудом сдерживал себя, чтобы не броситься и не вцепиться ему в глотку.
Это был светлоглазый убийца.
Я очень хотел разделаться с ним прямо сейчас.
— Ладно, после разберусь, — задумчиво сказал он. — Надо торопиться.
Человек, который сидел на краю люка, вылез окончательно и направился к выходу.
— Держись вдоль забора, увидишь пролом, — светлоглазый указал рукой в темноту, — Зис вей, понял? По тропинке. — Никого не встретишь — менты сейчас в тепле греются, разве что у ворот патруль стоит. Полис — ноу?
— O'key, — сказал Джон Стэндап.
— А, это мы через бомбоубежище пробирались, понял. На случай атомной войны с Америкой, — он засмеялся. — Теперь вот используем, если кому надо скрытно уйти.
— O'key, — сказал Стэндап.
— Вам наверняка верный человек в Москве еще понадобится. А я — на все руки. Запомните меня.
— O'key, — в очередной раз согласился американец. — I must go. Бистро-бистро.
Светлоглазый закрыл за ушедшим дверь и остановился, мелодично позвякивая ключами. Потом вдруг тихо произнес:
— Эй, кто здесь, выходи. Я же догадался.
Голос прозвучал почти вкрадчиво.
Я прикинул, смогу ли дотянуться до него в броске. Нет, слишком далеко.
— Ну, выходи, — повторил он и сделал шаг вперед. — Мы клиентов не обижаем. Если ты тоже от ментов бегаешь, и тебе поможем…
