Марина Барбышева - Звездочет. Любовник фортуны
— Чё такое?!.. Вы чё за мной едете?!..
Охранники в недоумении расступились.
— Слышь, командир… а больной-то где?..
— Какой больной?! Я бабу свою навестить ездил! Я только с перерыва! А чего надо-то?!
Мужик явно был ни при чем.
— Бабу, говоришь?.. — один из охранников подозрительно склонился к нему. — Значит, бабу. На служебной машине? — поинтересовался он приторным голосом.
— Ну и что?.. Мне разрешили… на полчасика… А чё надо-то?..
— Ладно, Санек, релакс, поехали… Чего зря париться? Здесь его нет. Он ушел. С чьей-то помощью…
— Вот, сука!..
Турок сворачивал на Кутузовский, когда зазвонил его сотовый телефон. В салоне надрывался приемник. Он нажал кнопку и молча слушал.
— Миша?.. Ставрогин говорит… Ты слышишь меня?.. Алло!..
— Да, Илья, — Турок выключил радио.
— Ты где?
— По делам. На Кутузовском, — лаконично ответил Турок.
— С Чумаковым сдвиги есть?
— Нет.
— А почему ты не там, если нет сдвигов?! — взревел Ставрогин.
— Там сейчас Чудак твой работает. Прессует — смотреть страшно. Вообще не пойму, как он держится.
— Илья — да… — согласился Ставрогин. — Не убьет, так расколет. Не впервой. Ладно. Будь на связи.
Анна уверенно вела машину по Москве. Долго металась по улицам, несколько раз разворачивалась назад на перекрестках, петляла по старым районам. Она уже давно поняла, что хвоста за ними нет, но все равно беспокоилась. Освобождение Сергея оказалось делом слишком рискованным и сложным, хотя все получилось довольно легко и удачно. Она страшно боялась случайно все испортить. Анна владела потрясающим даром вождения. И даже в незнакомом городе на незнакомой местности она блестяще ориентировалась, интуитивно чувствуя любой путь. Казалось, она видит сквозь стены домов, куда нужно ехать.
Сергей был очень плох. Но Анна была счастлива. Сейчас, когда они вдвоем в машине, а он так слаб и беспомощен, ей показалось, что она заполучила его, наконец. Его можно взять, спрятать, не отдавать никому и никуда не пускать. Но вот беда, он был совершенно не пригоден для любви. Он годился только для жалости. И не оттого даже, что измучен и ранен. Он страшно подавлен. Его нервная система истощена до предела. Возможно, что ничего человеческого в нем не осталось. Анна всхлипнула, едва удерживая слезы. Сколько еще ей придется ждать, когда вспыхнет желание в его глазах, когда он сможет чувствовать… продолжать жить… Но что если тогда он не захочет ее, ведь она напрямую связана со всем этим кошмаром.
Никто не знал, что она в Москве. И никто не знал, что у нее есть здесь квартира. Анна везла его на свою квартиру. От всех явочных конспиративных квартир СВР она категорически отказалась.
— Эй, ты как? — осторожно спросила она.
— Хреново… — с трудом ответил Сергей.
— На-ка вот, — она протянула ему горсть разноцветных таблеток и бутылек с минеральной водой.
— Что это?
— Это тебе мой врач прописал. Воскресное ассорти.
— Сегодня что, воскресенье? — переспросил он глухо и без эмоций.
— У тебя — да…
В зеркало заднего вида она посмотрела, как Сергей отправил таблетки в рот и, поморщившись, будто у него болело еще и горло, запил водой.
«Ничего, радость моя, потерпи… На ноги-то я тебя подниму… А вот потом как?..» Анна стиснула зубы, чтобы не разрыдаться. Она понимала, что ему для полного счастья только ее слез не хватало.
— А-ань… — тихо позвал Сергей.
Она живо откликнулась, едва удержав руль.
— Что?!
— Я так устал…
Ставрогин сидел в своем кабинете и просматривал досье кандидатов на место резидента во Вьетнаме. Это надо было сделать как можно скорее. Сеть не должна надолго оставаться разомкнутой. На столе лежали фотографии, сводки, всевозможные рекомендации. Некоторых он знал лично. Он задержал внимание на Антоне Стрельцове и Вячеславе Карпенко, предполагая выбрать из них двоих. Но все его мысли витали вокруг дела Чумакова.
Зазвонил телефон внутренней связи.
— Слушаю, — ответил Илья Петрович и… спал с лица.
Сообщение, которое он получил, было выше его понимания. Он ошарашено таращился в стол, пытаясь осознать и переварить услышанное. «…Чумакова только что похитили при перевозе в больницу. С ним случился припадок и обморок…»
Некоторое время он, как загнанный зверь, метался по кабинету, опрокинул графин, сбросил бумаги со стола, расшвырял карандаши и ручки. Потом одумался и, расставив все по своим местам, передал по селектору секретарю, чтобы у него прибрали на полу. Вода из графина залила некоторые документы. Видимо, именно это и заставило его взять себя в руки. Илья Петрович брезгливо вытер салфеткой брызги со своих начищенных ботинок и обиженно уставился в окно. Он был крайне недоволен своей несдержанностью.
Вечером того дня Шевцов сидел в ФСБ в кабинете совбеза. На столе стояли одноразовые стаканчики и бутылки с минеральной водой и фантой, но к ним никто не притрагивался. Совбезчик в штатском с хмурым худым лицом внимательно вглядывался в генерала. «Ну, сейчас расколет…» — усмехнулся про себя Шевцов. Чувствовал себя он совершенно спокойно. Ему было даже немного забавно. Он вообще не видел смысла в этой встрече. Она чем-то напоминала ему фиктивный брак по обоюдному интересу.
— Его ищут? — спросил совбезчик.
— Конечно, Иван Родионыч. А как же иначе? Вся СВР. Лучшие люди.
Взгляд совбезчика стал еще подозрительнее и еще глубже.
— Сергей Анатольевич, что происходит?
— Ничего особенного, — Шевцов пожал плечами. — Как говорит мой зам, «текучка».
Они помолчали.
— Иными словами, — снова начал подкрадываться совбезчик, — побег перебежчика со спецдачи не явился для вас сюрпризом?.. Я правильно понимаю?..
Шевцов спокойно взял со стола бутылку с водой и принялся медленно сворачивать крышку.
— Признаться, не думал, что это возможно, — улыбнулся генерал и отпил прямо из горлышка.
Совбезчик вцепился взглядом в его глаза. Они были кристально «честными». Он понял все.
Несколько часов, вплоть до конца рабочего дня, Ставрогин тщетно пытался дозвониться до Турка, но его сотовый упорно молчал.
Турок откликнулся только поздно вечером.
— Миша!! Я же просил тебя быть на связи!! — устав от нетерпения, проорал Ставрогин.
— У меня есть и другие дела, — сдержанно ответил Турок.
Узнав новость, он только присвистнул. Но от комментариев удержался.
Илья Петрович назначил ему срочную встречу на своей явочной квартире.
Турок добрался туда к ночи.
Это была обычная московская квартира, снятая для всевозможных целей, связанных в основном с работой. В личных целях Ставрогин ею почти никогда не пользовался… Ну, может, пару-тройку раз… Здесь имелось все необходимое, чтобы прийти и жить, однако было сразу понятно, что здесь никто не живет. Две комнаты: обе как гостиные. В каждой недорогая мягкая мебель, стол со стульями, шкафы. Были даже какие-то книги на полках. В кухне — холодильник, уголок, столешница возле мойки, подвесные секции с посудой, фужеры, стаканы, электрический чайник.
Ставрогин встретил Турка в прихожей и провел в кухню.
— Давай-ка, Миша, выпьем по рюмке. Что-то я сегодня сорвался.
— Ты пей, Илья. Я за рулем. У меня убеждения. Я не пью за рулем. И не уговаривай. Мне чаю.
— Ладно, — согласился Илья Петрович и включил чайник. Себе же налил коньяку. — Лучше бы ты, Миша, выпил со мной. У меня такие в голове мысли…
— Говори, Илья. Не тяни. Пить не буду, — резко ответил Турок.
— Тут с самого начала все было странно. Все как-то уж слишком гладко, — Илья Петрович опрокинул в горло коньяк и медленно проглотил, наслаждаясь его дубильной крепостью. — Весь этот перевод из тюрьмы ФСБ… Куда бы он из Лефортова делся?..
— А кто переводил? — подал голос Турок.
— Тот же, кто послал на дачу Костромитина! — рубанул Ставрогин и грохнул стаканом об стол.
— Да-а?.. — Турок удивленно приподнял брови, напрочь забыв о чае. Чайник уже вскипел, и чайный пакетик в кружке только и ждал, когда его зальют кипятком. Но, похоже, чаепитие откладывалось.
— Я же пытался тебе говорить о своих подозрениях, — напомнил Ставрогин, подливая себе коньяку, — но ты как-то… не отреагировал…
— Ну, я помню, и что?..
— Я предполагал, что Шевцов играет какую-то свою игру Но тут уж все очевидно. Он сам по себе. И Костромитин при нем. Никого не посвящает в дела. Я — его зам! Я ничего не знаю… только текучку. Да что я?.. Самые высокие лица в стране не посвящены в его игры. Даже самое высокое!..
— Ну… если и самое высокое не посвящено, Илья, что ж тебе-то тогда обижаться… — Турок задумался. — Если это… даже не знаю… Если это так, надо выяснять.
— Трудно это выяснить, Миша. Но… если не мы, то кто. Да?..
