Виталий Гладкий - Убить зверя
– Есть! – охотно откликнулся Тюлькин.
Упаковав личный видеомагнитофон и небольшой телевизор в коробки, он вызвал дежурную машину и отбыл. Клевахин решил не рисковать, а потому не воспользовался техникой управления…
Атарбеков появился ровно в одиннадцать. Помня свое обещание пригласить его на встречу с Джангировым, майор не осмелился "забыть" о нем. Впрочем, он почему-то был уверен, что следователь пришел бы в любом случае.
Они довольно сухо обменялись приветствиями и томились в обществе друг друга почти полчаса – Джангиров не торопился. Клевахин уже начал сомневаться, что глава секты сатанистов соизволит явить ему свой лик, но тут раздался стук в дверь и на пороге кабинета появился черный человек. Если Джангиров хотел произвести соответствующее впечатление на опера, то он этого добился с лихвой – майор невольно вздрогнул, встретив его тяжелый, пронизывающий насквозь взгляд. Джангиров был высок, жилист и неестественно бледен. Черное длинное пальто и широкополая шляпа дополняли его внешний облик – ну прямо вылитый вампир из зарубежных кинострашилок. Такой ернической мыслью попытался успокоить себя Клевахин, но в душе у него почему-то поселился неприятный холодок.
– Вы майор Клевахин? – спросил Джангиров, глядя в пространство между следователем и майором.
Голос главного сатаниста был ровный и безжизненный; даже при очень большом воображении трудно было уловить в нем признаки каких-либо человеческих эмоций.
– Присаживайтесь, – вместо приветствия довольно грубо сказал Клевахин, разозлившись без видимой причины.
Впрочем, причина все-таки имелась: еще никто и никогда прежде не входил в его кабинет с таким самоуверенным видом, а тем более – не поздоровавшись.
Джангиров, не снимая шляпы, сел на предложенный стул и уставился на Клевахина немигающими глазами.
Майор снова почувствовал, что ему стало неуютно. Наверное, такие же чувства испытывал и Атарбеков, который вдруг заерзал и прокашлялся, будто у него в горле запершило.
– Фамилия, имя, отчество? – официально начал Клевахин, намеренно не объясняя Джангирову по какому поводу его вызвали.
– Джангиров Тимур Александрович, – почти не разжимая губ, сказал сатанист.
Оформив надлежащим образом шапку протокола, Клевахин посмотрел на Атарбекова. Тот ответил красноречивым взглядом: сам затеял эту кашу, сам и расхлебывай.
– Вас вызвали как свидетеля происшествия на кладбище… – майор назвал дату. – Что вы можете сказать по этому поводу?
– Ничего, – коротко и безразлично ответил Джангиров.
– То есть?..
– Разве я не точно выразился?
– Вы не желаете говорить на эту тему или не знаете, о чем идет речь?
– Второе, – зрачки черных глаз Джангирова расширились, превратившись в бездонные колодцы, и Клевахин почувствовал, как по спине пробежал озноб.
– Вы хотите сказать, что вас там не было?
– Возможно.
– Прошу конкретней, – Клевахин наконец успокоился и уже держал дьявольский взгляд Джангирова, как оправившийся после нокдауна опытный боксер-профессионал атаки своего более молодого противника, спокойно выжидая нужный момент для контрнаступления.
– Да, я приходил на кладбище, – не стал отпираться Джангиров.
Конечно же, он не был настолько наивен, чтобы не знать простую, словно выеденное яйцо ментовскую истину – без повода, подкрепленного фактами, в "убойный" отдел уголовного розыска на допрос не вызывают; даже в качестве свидетеля.
– Ну и?..
– Скажем так – я уехал оттуда раньше… тех самых печальных событий.
Да, Джангиров был ловчила еще тот…
– Вы хотите, чтобы я именно такой ответ занес в протокол?
– Да, – чуток поколебавшись, ответил главный сатанист города.
– Нет проблем, – покорно согласился майор.
Видимо, что-то в его голосе Джангирову не понравилось и он буквально вонзил в Клевахина свои черные зенки.
– А какая причина вас привела на кладбище среди ночи? – продолжил расспросы Клевахин.
– Личная, – отрезал Джангиров.
– Ну? – деланно удивился майор. – Надеюсь, это не очень большая тайна? Поделитесь…
– Запишите в свои бумаги то, что я сказал, и закроем этот вопрос.
– Хорошо, запишем… – Клевахин саркастически ухмыльнулся – это чтобы поколебать уверенность Джангирова в своей неуязвимости.
Увы, выстрел оказался холостым. Если на других такой прием действовал как раздражитель, то Джангиров его полностью проигнорировал; или сделал вид, что проигнорировал.
– Что у вас с рукой? – невинно поинтересовался майор.
Перевязь, которая была у него на похоронах, Джангиров уже снял, но руку держал в кармане пальто.
– Ушиб, – коротко ответил сатанист.
Он не стал ни отрицать, что рука у него больна, ни спрашивать, откуда об этом известно майору, "Шустер курилка, шустер… – подумал Клевахин. – Ну да ладно, мы тоже, чай, не пальцем деланные…" – Пожалуй, нужно на ваш ушиб посмотреть нашим медэкспертам, – ядовито изрек майор. – Не возражаете?
– Возражаю! – на этот раз Джангирову выдержка изменила.
– А вот сейчас ваши возражения не принимаются, – жестко отрубил Клевахин. – Мы тут не в салочки играем, смею вам напомнить. Так что случилось с вашей рукой, милейший?
– Вы меня за этим вызывали?
– И за этим тоже. – Теперь майор перестал играть роль душки; он закусил удила и пер напролом.
– Я протестую. Повторяю – это мое личное…
– Пардон, уважаемый! – бесцеремонно перебил его Клевахин. – Посещение среди ночи погоста было вашим личным делом до тех пор, пока там не образовалась гора трупов. А теперь это наше дело, государственное.
И мне по долгу службы положено его расследовать. Потому я буду действовать так, как предписывает закон. Так что выбирайте: или вы рассказываете все, что знаете о событиях на кладбище, или…
– Минуту! – до сих пор молчавший Атарбеков резко встал. – Николай Иванович, на пару слов… – он показал на выход. – А вы подождите здесь, – вежливо, но сурово сказал он, обращаясь к Джангирову.
Клевахин молча повиновался. Он совершенно не удивился неожиданному предложению следователя; мало того – майор ждал чего-то подобного.
Под дверью кабинета стояли двое – телохранители Джангирова. Клевахин невольно удивился: несмотря на достаточно крепкие спортивные фигуры, лица у них были бледны до нездоровой серости, будто их только что выпустили из подвала, где держали взаперти не меньше года.
– А это что за неприкаянные сиротки? – насмешливо спросил майор. – По-моему, я вас не вызывал.
Парни молчали, переминаясь с ноги на ногу.
– Понятно. Глухонемые. Пропуска есть?
Один из телохранителей показал два невзрачных серых листика.
– Ладно. Только не торчите возле двери, будто здесь вход в мавзолей. Вон там стулья, садитесь.
Парни нехотя подчинились.
– Не угрозыск, а проходной двор… – пробурчал Клевахин и зашел в кабинет тезки, капитана Берендеева.
– Понял, – сказал Берендеев, заметив позади майора стройную подтянутую фигуру следователя, и поторопился покинуть помещение.
– Извини, на несколько минут… – сказал Клевахин с покаянной миной на лице.
– О чем разговор… – сочувственно осклабился капитан.
Атарбеков начал сразу, с места и в карьер:
– Николай Иванович, я с вами работаю уже давно и мне кажется имею право на личную просьбу.
– Темирхан Даудович, к чему такое вступление? Мы варимся в одном котле, а потому всегда нужно идти друг другу навстречу.
– Верно сказано. И вы в свою очередь можете на меня рассчитывать…
"Если я подставлю тебе задницу…" – мысленно добавил Клевахин, который уже понял, куда гнет следователь.
– Спасибо, – скромно молвил Клевахин (черт! чересчур скромно – ругнулся он про себя).
Атарбеков подозрительно посмотрел на него и продолжил:
– Николай Иванович, нужно оставить Джангирова в покое. Я понимаю, что не вызвать его на беседу вы не могли – закон есть закон. Но давить на него не стоит. Ну, был он на кладбище, так что с того?
– Темирхан Даудович, давайте не будем размазывать манную кашу по белому столу. Чай, не младенцы. Что он делал там в двенадцать ночи? Навещал усопших родственников, которые лежат на кладбище в Омске, за сотни верст от наших мест? Или искал клад, зарытый ханом Батыем? Пусть ответит хотя бы на этот вопрос.
– Он свидетель…
– Так пусть свидетельствует, а не корчит из себя графа Монте Кристо! Кстати, я не говорю уже о том, что Джангиров не только присутствовал на кладбище во время стрельбы, но был еще и ранен.
– Откуда?..
– Работаем, Темирхан Даудович, работаем. Мы с вами, – решил Клевахин польстить Атарбекову, – раскалывали орешки и покрепче. И Джангирову рога пообломаем… если вы забудете о своей просьбе.
– Николай Иванович, можно начистоту?
– Давно пора, – резко ответил Клевахин. – А то вы с Бузыкиным мало того, что считаете меня недалеким, так еще и пытаетесь держать на коротком поводке.
