Михаил Серегин - Контрольная молитва
В этом приподнятом настроении он и пришел домой. Ольга удивленно посмотрела на него и тоже разулыбалась.
– Что, с Ковалевым поговорили? – по-своему поняла она хорошее настроение мужа. – Поговорили, – охотно подтвердил отец Василий.
– И теперь все будет нормально? – с надеждой заглянула она в его глаза.
– Конечно же, все будет нормально! – улыбнулся он ей в ответ. – Даже и не сомневайся.
– Кстати, вам Вадим Николаевич звонил, – со странным выражением лица вдруг сообщила ему Ольга.
– Какой Вадим Николаевич? – не сразу сообразил отец Василий. – Что, неужели Козелков?!
– Да, батюшка, он самый.
– Что хотел? – встревожился священник.
– Он не сказал… Я думала, хоть вы мне объясните, – улыбнулась жена. – Чай, не каждый день нам министры звонят… Но он обещал перезвонить.
«Этого мне еще не хватало!» – подумал отец Василий. Он смертельно устал от всех этих игр властей предержащих. Мало того, что его против воли втянули в непристойные бандитские разборки, так и теперь покоя не дают!
Он умылся, переоделся и сел ужинать, но настроение было испорчено, и даже приготовленное Ольгой вкуснейшее овощное рагу так и осталось почти нетронутым.
«Что ему от меня надо? Что им всем от меня надо?!» – не мог найти себе места отец Василий и маялся до тех пор, пока снова не зазвонил телефон.
– Алло?
– Отец Василий? – голос в трубке был мягким, почти задушевным.
– Да, я слушаю.
– Я приношу свои извинения за столь поздний звонок…
Отец Василий машинально глянул на часы: половина одиннадцатого.
– Но я хотел бы выразить вам свою признательность. Если бы не вы…
«То гореть бы тебе в аду», – мысленно завершил за Козелкова фразу священник.
– Меня бы, скорее всего, не было в живых, – завершил министр.
– Ну что вы, Вадим Николаевич, все в руках Господних.
– И все-таки вы приложили колоссальные усилия, – возразил министр. – Мне и Ковалев то же самое сказал.
Отец Василий с облегчением вздохнул. Похоже, звонок сводился к элементарному акту вежливости – поблагодарили и забыли. Его это более чем устраивало.
– Я перечислил немного денег на счет храма, – продолжил министр.
– Я сделал это не за деньги! – прервал его священник.
– Это мои личные сбережения, гонорар за книгу, – словно не услышал его протеста министр.
– Вы пишете? – удивился священник.
– Немного, – удовлетворенно засмеялся министр. – Так сказать, о времени и о себе. Не откажитесь принять мое пожертвование.
– Хорошо, я не буду отказываться, – согласился отец Василий, изо всех сил удерживая себя от вопроса, а сколько это «немного». Деньги были очень кстати, тем более что гонорар за книгу – это все-таки «чистые» деньги, их не отняли у сирот и не заработали на героине.
– Ну и приглашаю вас, батюшка, к себе на базу отдыха, – завершил министр. – Когда у вас будет свободное время?
– Прямо и не знаю, – задумался отец Василий. – Если честно, у меня до самого Рождества времени свободного не предвидится. Да и ехать к вам в Москву мне как-то не с руки.
– Никуда не надо ехать! – заверил министр. – Все у вас, на месте… Я бы очень хотел с вами встретиться… Так сказать, в неформальной обстановке.
«Все-таки ему от меня что-то надо! – осознал отец Василий. – Но что?! Вот напасть!» Надо было соглашаться. Оставлять вопросы неразрешенными он не любил.
– Днем, в понедельник, я вырваться смогу, – убито сказал священник.
– Вот и прекрасно. В десять утра приходите на усть-кудеярскую пристань, там будет мой катер.
– Лучше в одиннадцать.
– Договорились.
Козелков положил трубку, и отец Василий обессиленно сел на табурет.
– Что ему от вас надо? – тревожно поинтересовалась Ольга.
– Пока не знаю, матушка, на базу отдыха приглашает, – отец Василий притянул жену к себе и уткнулся лицом в ее теплый мягкий живот.
Если бы это было возможно, он так и сидел бы до самого Страшного суда. Но, увы, и леность, и нега были сейчас его главными врагами. Тем более что он еще хотел сегодня пересмотреть проект своих хозпостроек. Архитектор явно расположил их не так, как следует, теперь это стало совершенно ясно.
Отец Василий со вздохом оторвался от жены и прошел в кабинет. Здесь на стенах были развешаны чертежи его дома во всех мыслимых проекциях. Священник подошел к самому большому и красивому чертежу, но поразмышлять о хозяйственных делах не удавалось.
«Он и Ковалеву звонил, – хаотично мелькали мысли. – Зачем? Что еще он хотел узнать, кроме того, что рассказал ему начальник охраны? И зачем ему встречаться со мной?»
Ответа не было.
«Получается, что Козелков специально приедет из Москвы якобы на базу отдыха, а фактически для встречи со мной? – подумал вдруг отец Василий. – Ничего себе отдых! Или у него здесь дела? Хотя какие тут могут быть дела?! – оборвал он себя. – Симпозиум завершен, все его планы в Поволжье осуществлены… Или не все?»
Ответов на эти вопросы не было, все было окутано мраком неизвестности.
* * *
Он умылся, оделся, поел и, нежно поцеловав жену, вышел во двор. Солнце уже поднималось над лесополосой у дороги, и длинные прозрачные тени практически на глазах становились все меньше и все прозрачнее. Отец Василий постоял на крыльце, оглядывая свой «долгострой» и по-хозяйски оценивая, сколько времени понадобится, чтобы дом стал похож на дом, а не на памятник развитому социализму, сокрушенно вздохнул и, настроившись на свой обычный бодрый утренний шаг, двинулся вдоль трассы.
Редкие машины двигались ему навстречу, настигали и обгоняли сзади, и это развеселило его, потому что жизнь снова возвращалась в свою колею и вновь обретала с таким трудом постигнутый несколько лет назад смысл. На стоянке грузовиков отец Василий заметил знакомую фигуру и радостно заулыбался – это был Толян, тот самый водитель, что по наущению своей плечевой подруги Ленки и Божьему промыслу спас его и Олюшку от очередных неприятностей.
– Бог в помощь, Анатолий! – приветливо пожелал он шоферу.
Толян обернулся, узнал своего невольного попутчика, но лицо его осталось хмурым и неподвижным, словно он нацепил когда-то маску вечно недовольного жизнью человека, да так и забыл ее снять.
– Я тогда так и не смог вас толком отблагодарить! – направился к водителю отец Василий. – Ни вас, ни Лену.
Водитель прокашлялся.
– Да я не в обиде.
Отец Василий приблизился вплотную и только тут заметил, что губа у Толяна разбита, а рука перемотана плотной повязкой.
– Что это с вами?
– Да так, наехали тут какие-то! – досадливо поморщился Толян. – Бандитский, блин, городок. Если бы ребята-тюменцы не помогли, – он кивнул в сторону огромных, крытых тентами грузовых «Мерседесов», – забили бы, на фиг, совсем!
– Надо же! – посочувствовал священник. – Как нехорошо получилось. А Лена где? С ней все в порядке?
– Не знаю я, где Ленка, – сказал Толян, и отец Василий заметил, что у мужика не хватает передних зубов. Он не помнил, был ли Толян с зубами той ночью, – суматоха поспешного бегства не давала приглядеться к людям повнимательнее, – но это было неприятно.
– Расстались, что ли? – поинтересовался священник и тут же пожалел, что спросил об этом. Вопрос был нетактичным. Плечевые девушки регулярно расстаются со своими кратковременными «поклонниками», и никто обычно трагедии из этого не делает. Но слишком часто такие расставания бывают далеко не безмятежными, и вороватая Ленка вполне могла попытаться «нагреть» своего друга.
– Да не знаю я, где она! – с надрывом повторил Толян. – С той самой ночи и не видел!
Отец Василий проглотил слюну: слишком много совпадений!
– Вы мне можете рассказать, что произошло?
– Вам все выкладывать или как? – горько поинтересовался водитель.
– Я – священник, мне можно рассказывать все, – серьезно заверил отец Василий.
Толяна перекосило. Этот крепкий, матерый мужик был не из тех, кто легко вываливает свои беды на других.
– Вы знаете, Анатолий, – священник взял водителя за рукав и повел в узкий проем между соседних машин, подальше от чужих глаз. – Вы знаете, у меня есть все основания опасаться, что нападение на вас связано с событиями той ночи.
– Не-е, батюшка, бросьте!
– Я серьезно.
– И я серьезно! Просто мы с Ленкой не в том месте на ночлег встали.
– Как это?
Водитель крякнул, покачал головой, недовольно вздохнул и начал рассказывать.
На следующий день после тех событий Толяну повезло – он получил заказ на четыре рейса по городу. Приходилось торопиться, даже в маленьком Усть-Кудеяре такой заказ выполнить непросто, погрузка-разгрузка сжирала время беспощадно. День был жаркий и ветреный одновременно. Поэтому, когда все кончилось, оба они чувствовали себя, как бедуины после перехода через Сахару, – на зубах песок, пот заливает глаза, в общем, премерзко. И сначала они просто зарулили на Волгу – смыть грязь. Но дальше – больше. Бабок Толян срубил нехило, и Ленка это знала. Начала канючить, и Толян подумал-подумал, взял два пузыря винишка, хорошей закуски и повез ее на природу.
