Владимир Гурвич - Федеральный наемник
— Отпустите меня, я не ваш! — яростно закричал Аслан.
— Заткнись! — цыкнул я на него. Он посмотрел на меня своими большими темными глазами и замолчал.
Я повернулся к лейтенанту.
— Ну все, — сказал я, — погостили тут немножко пора и честь знать. Рад был познакомиться. Может, еще судьба нас сведет.
Лейтенант насторожился, его взгляд устремился на меня.
— Извините, но я не могу вас отпустить. У меня приказ.
— Приказ, чей приказ? Майорова. Хотел бы я знать, где он сейчас? Почему он снова не пришел на помощь? Как ты думаешь?
— Это не важно, что я думаю. Я вас не отпущу.
— Это после того, что я тут сделал? — кивнул я на трупы боевиков.
— Вы здорово все придумали и великолепно провели бой. Но у меня приказ.
Лейтенант стал медленно поднимать автомат. Но не успел, я сделал это быстрей и нацелил свой автомат ему в голову.
— Лейтенант, давай разойдемся с миром; каждый пойдет своей дорогой. Меня не устраивает то место, в которое ты собираешься меня этапировать.
— Если я прикажу своим солдатам, они вас изрешетят, — тихо ответил лейтенант.
— Попробуй, посмотрим, что будет. Я их спас.
Нас окружали не меньше двух десятков пехотинцев, которые внимательно наблюдали за нами. Некоторые из них уже взвели свои автоматы.
Я видел, как лейтенант о чем-то напряженно раздумывает.
— Отбой, — вдруг махнул он рукой. — Идите, — сказал он мне. — Вы заслужили.
Я опустил автомат.
— Спасибо, ты тоже отлично действовал. А вот командир у тебя…
Лейтенант задумчиво посмотрел на меня.
— Никак не могу понять, кто вы такой и за кого вы? Явно не за них, но и не совсем за нас.
— Не мучайся такими вопросами, ответ на них самый простой: я за себя. И больше не за кого. Советую и тебе однажды оказаться в моем положении. Ты быстро поймешь, что это самая лучшая позиция.
— Нет, не хочу, — отрицательно помотал головой лейтенант, — мне лучше со всеми. А быть только за себя… — Он задумался. — Нет, что-то не получается. Ладно, идите пока не передумал. Скажу, что сбежали. Лишь бы солдаты не выдали. — Он вдруг глубоко и печально вздохнул.
Я знал, почему он так вздыхает, он нарушил приказ скорей всего в первые в жизни. И это будет его мучить еще долго.
Мы поспешно удалялись от этого страшного места. Наверное, не меньше часа мы шли молча. Никому не хотелось ни о чем говорить; картины недавнего боя были столь свежи у всех, что каждый переживал их в одиночку.
День клонился к закату, все были голодны и усталые, как черти. Но никаких продуктов у нас не было. Не было и места для ночлега. Можно было бы пойти в село, мы находились как раз возле дорожного указателя, который извещал, что поселение расположено всего в трех километрах отсюда. Но кто в нем: федералы, боевики? А если там Майоров? Снова попасть ему в руки — глупее нельзя ничего придумать.
Я остановился. Вслед за мной остановились и все остальные.
— Нам надо отдохнуть и посоветоваться, что делать дальше?
Все с радостью согласились с таким предложением, так как марш-бросок под знойным солнцем всех изнурил. Мы расположились кругом в небольшом перелеске.
— Нам надо решить, что сейчас нам делать дальше, — открыл я собрание.
— Жрать хочется, — выразил Павел общую мысль. — И пить, — слегка подумав, добавил он.
— На счет жратвы чуть попозже. Сперва надо решить вопрос с ночлегом. Я предлагаю заночевать вот тут, в этом лесу.
Это предложение явно не вызвало большого энтузиазма.
— Почему тут, — спросил отец Борис, — почему не попробовать найти ночлег в деревне?
— Потому что черт знает, кто там находится. Для нас одинаково опасны и бандиты и войска. По мере возможности лучше держаться подальше от тех и других. Нет, — решительно произнес я, — входить в деревню мы не будем. Придеться устраивать ложе тут.
— Жрать нет сил как хочется, — повторил Павел.
— Чего ты ноешь, всем хочется, — окрыстился на него я. Я вдруг понял, почему все, что не делает сейчас этот парень, вызывает во мне такое сильное неприятие; я был задет его поведением во время боя, то, что пока он длился, этот рязанец отлеживался в укрытии.
— Хорошо, мы согласны ночевать здесь, — вдруг проговорила молчавшая до сего момента Ванда. — У меня идти дальше просто нет сил.
Неожиданно она легка на траву, вытянув ноги. Невольно мой взгляд приземлился на ее груди, которая четко вырисовывалась под кофточкой.
— Где жрачку раздобыть? — вновь подал голос Павел.
Я почувствовал сильное желание ударить его; кто о чем, а вшивый о бане. Но при этом он все же прав прав, терпеть голод не было больше мочи. Это я чувствовал по себе и видел это по лицам людей, которые смотрели на меня так, будто в моем кармане вместо грязного платка у меня лежала скатерть-самобранка и мне оставалось лишь растелить ее.
— Я не знаю, где нам найти еду. Отдыхайте, а я буду думать.
Я поймал сразу несколько разочарованных взглядов, но ничем порадовать их обладателей я не мог.
— Лучше усните. — Когда человек спит, он не хочет есть, — подал я полезный совет.
— Когда человек хочет жрать, он не может уснуть, — возразил мне Павел. Кажется, в его голове на данный момент других мыслей, кроме как о еде, просто не существовали. Впрочем, когда он был сыт, картина отличалась мало.
— Ладно, ты прав, пойдем на охоту, — сказал я. — Бери автомат.
— Я с вами! — воскликнул вдруг встрепенувшийся Аслан. — А можно я возьму его автомат? — кивнул он на Павла.
— Нет, — решительно произнес я. Этот юноша, вооруженный автоматом, возбуждал бы у меня сильные опасения.
У меня не было никакого плана. Вернее он был, но настолько примитивный, что назвать его планом язык не поднимался. Я собирался залечь у дороги и следить за ней; вдруг пройдет или проедет тот, у кого можно поживиться.
Я поведал о своих намерениях своим голодным собратьям. Мой план не вызвал у них большого энтузиазма — кто знает сколько времени придеться ждать. Но ничего другого никто предложить не мог.
— И долго мы будем так лежать? — спросил недовольно Павел.
— Пока не найдем еду или пока не умрем с голоду.
Главная дорога была довольно оживленной, по ней перемещались федералы, а потому ловить на ней было нечего. Мы же притаились возле ее ответления, которое вело в село. Вскоре по ней проехало с десяток бронемашин с пехотой. Значит я поступил мудро, что не отправился туда.
Вот только желудок не был согласен с моими доводами, он как всегда требовал свое.
Рядом со мной лежал Аслан, Павел расположился на некотором удалении.
— Где вы научились так стрелять из пулемета? — неожиданно услышал я его возбужденный шепот. — Я все время следил за вами.
Я посмотрел на него и даже в сумерках сумел заметить, как горят его глаза. Этот парень просто становится ненормальным, когда речь идет об оружии и битвах. Становится страшно, когда подумаешь, что он будет делать, когда станет старше. Что же ему ответить?
— Когда-то я служил в армии, командовал подразделением. Вот и научился.
— Я уверен, вы были здесь на первой войне.
Неужели у него так сильно развита интуиция или ему об этом кто-то сказал?
— Почему ты так думаешь?
— Мне так кажется. — Он вдруг по-мальчишески шмыгнул носом. — А можно поддержать автомат?
— Нет, нельзя. И не проси меня об этом, оружие я тебе не дам. Это не игрушка.
— А мне не для игр. Я хочу научиться хорошо стрелять, как вы.
— А в кого ты хочешь научиться стрелять?
— В них, — не колеблясь ответил юноша.
Он не уточнил в кого, в них, но я ничуть не сомневался, кого он имел в виду.
— Поверь, нет ничего приятного в том, чтобы убивать людей.
— Если люди враги, это приятно.
— Враги — тоже люди. Сегодня они враги, а завтра могут стать твоими друзьями. А ты их убьешь и потеряешь приятелей.
— Враг никогда не станет другом, — уверенно произнес Аслан.
— Друзья, враги. Мы часто сами не понимаем, почему одни люди — наши враги, а другие — наши друзья. А вместо того, чтобы разобраться, стреляем. А ведь тебя тоже могу убить.
— Конечно могут, но я не боюсь. И пусть попробуют. Думаете, я совсем не умею стрелять?
— Раз говоришь, значит умеешь.
— Эй, — вдруг услышал я приглушенный возглас Павла. — Посмотрите.
Я посмотрел на дорогу. По ней плелись четверо солдат. Я мог дать руку на отсечение, что по какой-то причине они отстали от той солдат той части, что проехали в село на бронемашинах. И сейчас шли туда пешком. За их плечами были вещмешки. Наши с Павлом мысли сработали одинаково: в них наверняка есть продукты.
Павел подполз ко мне.
— Оружие не применять, возьмем их на испуг, — сказал я. — Видно, что ребята неопытные, новобранцы. Я беру двоих, что впереди, а вы тех, что идут сзади. Главное не дать им опомнится. Ну с Богом.
