Александр Тамоников - Разведотряд
— Автомат часового.
— Не понял? — удивленно взглянул на Бакарова генерал.
— Я предполагал, что побег может быть подставой. В этом случае Мадьяр должен подставить часового с оружием, но без патронов в магазине. Ведь он не мог знать, как буду действовать я. А если бы двинулся по прямой к шоссе? И тогда, где-нибудь укрывшись, имея оружие и боеприпасы, мог положить не одного «духа». Следовательно, планируя побег, «духи» не должны были оставить патроны в магазине. Но магазин был полон. Это-то и заставило меня поверить в искренность Нады. Я позже много раз проигрывал в мыслях свой плен. И понял, что с сестрой Тагаева не все так просто. Не стала бы она так рисковать. Мой побег Мадьяр связал бы с ее последним посещением. Нож мне могла передать только она. И тогда Мадьяр убил бы ее, несмотря на то что Нада — сестра одного из приближенных его помощников. Впрочем, Тагаев и сам убил бы сестру за предательство. Но ее не тронули. Более того, спустя более шести лет она вдруг вновь появляется на сцене. И приходит не куда-нибудь, а в управление ФСБ. При этом ставит условия передачи ценной информации в моем присутствии, явно рассчитывая, что от меня получит подтверждение своих действий против Мадьяра и его банды годы спустя.
Губарь продолжал внимательно смотреть на Бакарова.
— Считаешь, что Нада Тагаева и сейчас желает сбросить нам дезинформацию?
— Зачем она явилась в ФСБ? Ведь столько лет прошло, после того как банда, в которой она находилась, ушла из поля зрения спецслужб. И появляется именно тогда, когда, судя по вашим данным, Мадьяр резко активизировал террористическую деятельность.
— Ладно, Паша, гадать бессмысленно. Тагаеву уже доставили к нам, она сейчас в моем кабинете. Пойдем послушаем, что Нада скажет. И прошу тебя, никаких проявлений недоверия к ее словам. Мы должны показать, что благодарны ей за твое спасение и за ее сотрудничество с нами. Разговор будет записываться. Потом, изучив запись, определимся, какую реально цель преследовала Нада Тагаева, договорились?
— Так точно.
— Ты фотографии привез?
— Привез!
— Давай мне, я передам их через помощника в отдел кадров, и, уезжая в Переслав, ты получишь постоянное удостоверение.
Бакаров передал фото Губарю и вместе с генералом прошел в его служебный кабинет, где на диване под охраной молодого лейтенанта сидела облаченная в длинное черное платье, но без традиционного платка Нада Тагаева.
— Здравствуй, Нада, — улыбнулся ей Бакаров.
— О, это вы? Сразу и не узнала. В ауле Боксар вы в сарае выглядели по-другому.
— Ну, во-первых, там было довольно темно, я находился не в лучшем состоянии, а во-вторых, у нас, по сути, и не было времени разглядеть друг друга.
— А вы меня узнаете?
— Конечно. И еще раз хочу сказать вам спасибо за помощь. Если бы не вы, то меня наверняка постигла бы участь прапорщика. Ведь его же расстреляли?
— Да. Но вас, скорее всего, обменяли бы на какого-то полевого командира. Я слышала, что таковы были намерения проклятого Мадьяра.
— Ваши условия, Нада, выполнены, — заговорил генерал. — Теперь вы можете рассказать о том, что вынудило вас прийти в ФСБ Нальчика.
— Но прежде, — вмешался в разговор Бакаров, — я хотел бы узнать, Нада, как вам удалось выжить после моего бегства? Куда вас вывезли боевики, и вообще, как и где вы жили эти годы? Это не простой вопрос. Из-за моего побега вы рисковали жизнью.
— Как и где я жила последние годы, и вспоминать не хочется. Моя жизнь почти не отличалась от плена. Мадьяр же увел банду из Боксара в Карбек, в большой дом помощника брата, Муссы Асигова. Там банда отсиживалась до весны.
— Странно, Карбек небольшой аул, чужаков там непременно заметили бы.
— Появлялись только Мадьяр, его женщина, Геза, и помощник, Рэм. Остальные, не считая, конечно, меня и украинца Богдана Попоха, чужаками в ауле не были. А Мусса так вообще влиятельный в селении человек. На него половина аула работала. Потом… потом я стала женой Муссы. Такова была воля брата, хотя я любила другого человека. Сарак уехал в Ростов, следом уехали и Мадьяр, и его женщина, и его помощник. Мусса говорил, что они отправились к себе на родину в Венгрию. Я стала жить обычной жизнью. Почитать мужа, выполнять все его прихоти, постепенно старея.
— Ну, это вы зря, Нада, — улыбнулся Бакаров. — Вы и сейчас очень красивая женщина. Дети, наверное, уже взрослые?
Тагаева, а точнее, Асигова, вздохнула:
— Нет, господин офицер. К сожалению, Всевышний не дал мне детей.
— Извините.
— Не за что. Вы-то здесь ни при чем!
— Что было дальше? — спросил генерал Губарь.
— Мне рассказать о том, как я жила, или о том, что непременно должно заинтересовать вас? Впрочем, все тесно переплетено. — Нада повернулась к Бакарову: — Можно стакан воды, офицер?
Губарь распорядился принести графин с водой и стакан.
Нада выпила полстакана, поправила пышные волосы и продолжила:
— Мирно мы жили три года. Потом Мусса как-то объявил мне, чтобы готовила дом к приему гостей. Это было накануне праздника, и я думала, что соберутся соседи, родственники. Первым действительно приехал брат. С ним Богдан Попох. А позже заявился Мадьяр со своей Гезой! Пожили бандиты у нас с месяц. За это время к ним дважды приезжал какой-то мужчина, один раз с женщиной. Женщина в последний раз осталась.
— На чем приезжали мужчина с женщиной и кто они?
— Приезжали на большой иномарке, кто мужчина, не знаю, а женщина — Линда Карс. Я запомнила, потому что у нее странные имя и фамилия. У нее был с собой большой чехол, что в нем — не знаю. Я видела только, как в первый раз из машины люди брата выгружали рюкзаки. Что было в них, тоже не знаю. Потом догадалась. В рюкзаках была взрывчатка. После того как вся банда, включая мужа, уехала, в нескольких городах были совершены террористические акты. И везде террористы что-то или кого-то взрывали.
— Вы сразу связали террористические акты с действиями банды в Карбеке?
— Нет. Как-то вечером ко мне приехал мужчина. Он сказал, что от мужа, и оставил небольшой чемодан. Проводив незнакомца, я открыла чемодан, в нем было много денег, очень много денег, доллары, а главное, фотографии. На них — взрывы. На одной хорошо видно, как взрывается автобус, тот, взрыв которого показывали по телевизору.
— Продолжайте.
— Где-то две недели назад вернулся муж. Он был доволен, говорил, неверные получили свое, а мы теперь богатые люди. Что еще одно дело — и мы сможет бросить этот грязный Карбек, уехать в Турцию и купить дом на побережье. Я спросила, какое дело? Мусса накричал на меня — не суй, мол, свой нос, куда не надо. Он был очень груб со мной. Сутки спустя приехали брат и Мадьяр. Вдвоем. Остальных не было. Я вывешивала белье, когда они на топчане что-то обсуждали. Услышала лишь то, что подрыв в Переславе провести несложно. У них была какая-то старая, вся исчерканная карта. А позже, готовя постели, я услышала, как Мадьяр сказал — надо, чтобы на объекте погибло как можно больше людей, потому что Вайт или Вайд какой-то заплатит за каждого убитого или раненого, а не за акцию в целом. Брат усмехнулся и ответил, что, мол, это правильный подход, а объект всегда полон людей. На следующий день они все уехали. Муж запретил мне выходить из дома.
— А вы не подчинились. Направились прямо в Нальчик, в Управление ФСБ, — заметил Бакаров.
— Я никогда бы этого не сделала, но уже утром, когда Мадьяр, муж и брат уезжали, Мадьяр спросил Муссу, зачем ему женщина, которая не может иметь детей. Мусса ответил, что мне недолго оставаться его женой.
— Этот разговор ваш брат слышал?
— Нет!
— Почему вы не сказали ему о нем?
— Он бы не поверил. К тому же Сарак, по-моему, совсем обезумел от крови и жажды денег. Мне кажется, он и пальцем не пошевелил бы, если бы Мусса приказал убить меня. Я испугалась, поехала в Нальчик. Остальное вы знаете. Теперь моя судьба в ваших руках. Возвратиться на Кавказ я не могу. А здесь никого не знаю.
Губарь встал из-за стола:
— Ну, безопасность вашу мы обеспечим. Отсюда вас перевезут на конспиративную квартиру, где вы будете находиться под охраной наших людей.
— Скажите, Нада, как быстро ваш муж может узнать о том, что вы уехали из Карбека? — спросил Павел.
— Думаю, ни он, ни брат, ни Мадьяр не станут интересоваться мной. Я для них никто. Послушная рабыня. Как-то Мусса сказал, что мне без него не жить. Мол, мы повязаны кровно, поэтому, если что, я буду отвечать вместе со всеми. Если русские вообще не убьют меня. Но я никого не убивала, я была в банде, но не по своей воле, к тому же занималась только хозяйством. Я не имею никакого отношения к делам банды.
Нада явно нервничала или хорошо играла свою роль.
— Успокойтесь, — сказал Губарь, — вас не будут судить, вы же сами пришли к нам. А кто помогает нам, тот получает защиту от уголовного преследования. Насчет этого можете быть спокойны. Еще несколько уточняющих вопросов, если вы не устали.
