Александр Тамоников - Разведотряд
— Привет, Паша.
Горбунов вышел из-за рабочего стола, пожал другу руку, предложил присесть в кресла у журнального столика:
— Значит, возвращаешься в армию?
— Я, Дим, человек войны, мне скучно на «гражданке». Тем более получил предложение, от которого отказаться никак не мог.
— Понятно.
— Магазин передам сегодня же, скажи только, кому.
— Да ладно, я знаю, там все в порядке. Расчет можешь получить немедленно.
— Успею. Слушай, Дим, твоя «половина» продолжает аптечный бизнес?
— Кто же такое выгодное дело бросает? Это продажа запчастей может рухнуть, а аптеки и погребальные конторы будут востребованы всегда, при любой власти, при любом кризисе.
— Это точно.
— Почему ты спросил о бизнесе жены?
— Понимаешь, я сошелся с женщиной, прежнюю работу ей пришлось бросить…
Горбунов прервал Бакарова, удивленно спросив:
— Ты сошелся с женщиной? Это что-то новое. Я считал тебя женоненавистником, если уж отверг саму Вику.
— А что Вика? Ей, по-моему, все равно, кто из мужиков предложит выйти замуж, ведь именно этого она хочет.
— Этого, Паша, хотят все женщины.
— Согласен. Но давай по теме?
— Слушаю.
— Мне надо пристроить свою женщину на работу. Она окончила медицинское училище.
— Хочешь, чтобы Галина устроила ее в аптеку?
— Если это возможно.
— Сейчас узнаем.
Горбунов набрал номер жены, объяснил суть просьбы Бакарова. Положив трубку, улыбнулся:
— Считай, твоей пассии повезло. У Галины уходит продавец-пенсионерка, так что место освобождается. Галя согласна принять твою даму, она вообще хорошо относится к тебе, но недельку придется потерпеть. Это связано с увольнением пенсионерки.
— Неделька — ерунда.
— А кем прежде работала твоя женщина?
— Проституткой.
— Что?! — От изумления у Горбунова расширились глаза. — Ты шутишь?
— Нет!
— Но… Паша! Это же…
— Что, «это же»… Это моя личная жизнь, Дима.
— Ну, ты даешь! Я бы не смог.
— Я тоже раньше думал, что подобное категорически исключено, однако, как оказалось, ошибался. И давай больше не вспоминать о прежней жизни. Очень тебя прошу ничего никому не говорить о том, кем была моя женщина. Даже Галине.
— Само собой, но ты удивил так удивил. А впрочем, я много слышал, что из прост… из женщин легко поведения потом получаются прекрасные жены. Но не будем об этом.
В кабинет вошла Елена, неся на подносе чашки с кофе.
— Отлично, — сказал Бакаров, приняв из ее рук чашку с блюдцем. — Аромат-то какой! Ты бы хоть рецепт рассказала. Хотя не надо, все равно, как у тебя, у остальных ни у кого не получится.
— Лен! Главный бухгалтер на месте? — перебил его Горбунов.
— На месте, Дмитрий Алексеевич.
— Передай, чтобы никуда не отлучался, и подготовь бумаги для расчета Павла Александровича, а также приказ на увольнение господина Бакарова.
— Мне нужно завизированное вами заявление Павла Александровича.
— Ты его сейчас получишь.
— Хорошо. Все сделаю!
Лена вышла из кабинета и, вскоре вернувшись, доложила:
— Я предупредила главного бухгалтера, он рассчитает Павла Александровича.
— Хорошо. Иди.
— А можно мне сегодня пораньше уйти с работы?
— Можно, — разрешил Горбунов, — закончи дела с Павлом Александровичем — и свободна до понедельника.
— Спасибо!
— Не за что.
Выпив кофе, Горбунов посмотрел на часы:
— Извини, Паша, мне надо еще в городской Совет заехать.
— В курсе. В принципе, все вопросы мы решили.
— Не пропадай, заезжай — будет время.
— Конечно, Дим.
Мужчины вышли в приемную. Горбунов ушел, а Бакаров задержался.
— Напишите, пожалуйста, заявление, — протянула ему лист бумаги Елена.
— Без проблем.
Оставив заявление у секретаря и получив расчет, Бакаров поехал домой.
— Ну, как дела, Паша? — спросила Ольга, встречая его в прихожей.
— Нормально. Решил вопрос с твоей работой.
— Правда?
— Пойдешь в аптеку. Но где-то через неделю. Там увольняется пенсионерка, на это требуется время.
— Это ничего. Я приготовила обед.
— Отлично.
Бакаров прошел в ванную, вымыл руки, умылся. Вернувшись в комнату, стал переодеваться, и в это время сработал его спецтелефон.
— Бакаров, — ответил он.
— Губарь!
Это было неожиданно.
— Слушаю вас, Борис Викторович.
— Группу Васильева встретил?
— Так точно.
— Задача группы тебе понятна?
— Понятна.
— Свяжись с Хитровым и Васильевым, передай, что завтра тебя не будет в городе.
— А где я буду?
— Тебе следует выехать в Москву, так, чтобы быть в Центре часов в 11. Пропуск на тебя выписан, не забудь фотографии.
— Это по сестре Тагаева?
— Да. Завтра утром, в районе 9 часов, из Нальчика в Центр доставят Наду Тагаеву. А раз она желает сообщить нам ценную информацию только в твоем присутствии, ты должен быть при разговоре с ней.
— Понятно!
— Я тебя встречу.
— Буду рад вновь увидеть вас.
— Взаимно. До встречи, Паша.
— До встречи, товарищ генерал-майор!
Связь отключилась.
— Что-нибудь случилось? — вошла в комнату Ольга.
— Почему ты решила, что что-то могло случиться?
— Ты сказал по телефону «до встречи, товарищ генерал-майор». Это значит, что ты должен уехать?
— Подслушивать чужие разговоры нехорошо.
— Я не подслушивала, ты говорил слишком громко.
— Да, я завтра должен уехать в Москву.
— Надолго?
— Думаю, завтра и вернусь. Если придется задержаться, предупрежу тебя.
— Я налила борщ.
— Иду. Переоденусь и приду.
После обеда Бакаров надел форму, сходил в фотоателье, сфотографировался. Затем Павел с Ольгой поехали в Кремль. Сегодня, в рабочий день, там было немного народу, и они смогли погулять в парке, пройтись вдоль кремлевских стен и даже посмотреть несколько залов краеведческого музея. Оказалось, Ольга любила историю и такие древние места.
Вернулись они под вечер, который провели у телевизора. Спать легли рано, но уснули поздно, под утро.
Бакарову хватило четырех часов, чтобы выспаться, и в 7.00 он выехал из Переслава в Москву. В 10.40, пройдя МКАД довольно быстро, подъехал к контрольно-пропускному пункту антитеррористического Центра. Охрана, видимо, предупрежденная, осмотрев временное удостоверение, пустила «Форд» Бакарова на территорию. Возле здания Управления спецмероприятий его ждал генерал-майор Губарь.
— Ну, здравствуй, Паша, — обнял он бывшего, а теперь вновь настоящего подчиненного.
— Здравия желаю, товарищ генерал-майор.
— Личные проблемы утрясены?
— Да, спасибо.
— Ну, что, пойдем поговорим с Тагаевой?
Бакаров задержал Губаря:
— Я по пути вспомнил, что Нада, передавая мне нож, сказала, что Штеба убит. Мол, ему стало хуже, и его застрелили. Выстрелов я не слышал. Но Нада не могла не знать, что произошло со Штебой. А раз он жив-здоров, значит, сестра Тагаева обманывала меня?
Губарь погладил подбородок:
— Да, о гибели Штебы мы знаем только с ее слов. А он жив. И что получается, сестра Тагаева специально сбросила нам «дезу»? Зачем?
— Думаю, затем, чтобы вывести Штебу из игры.
— В смысле?
— Очевидно, что засада у хутора Калач была подготовлена заранее. Боевики атаковали машину капитана Крабова и Тарасова с дороги от силосной ямы. И там они стреляли на поражение. Только подготовка командира группы позволила ему какое-то время вести бой. Так же спокойно, с дистанции, «духи» могли уничтожить и нас со Штебой, как уничтожили местного скотника. Но они вступили в бой. При этом я видел раненого Штебу, точнее, кровь на его брюках. Потом же, как выяснилось, на земле крови замечено не было. И возникает вопрос, а был ли ранен прапорщик?
— Но если Мадьяр послал людей захватить Штебу, зачем они взяли до кучи и тебя, использовав сеть?
— Как раз для того, чтобы через меня впоследствии внедрить дезинформацию о расстреле прапорщика. И мой побег был инсценирован. Уверен, Нада действовала по приказу Мадьяра и под контролем брата. Слишком уж много случайностей. Женщина, которую контролировал боевик, обычно заходила на минуту-другую, а тут задержалась. Одновременно кто-то отвлек часового, который не должен был слышать слов Нады и не должен был видеть передачу ножа. А потом, ночью, часового вновь отвлекли, словно специально предоставляли мне возможность отодвинуть засов. И после побега Мадьяр активного преследования не организовал. Да, он вывел группу поиска на шоссе, понимая, что только безумец станет отходить прямо от селения. Но для подстраховки приказал женщине подсказать мне путь отхода, хотя мне и так было ясно, куда идти.
— Почему же тогда ты поверил ей и считал побег результатом именно ее действий? — спросил Губарь.
