Владимир Колычев - Страсть по понятиям
— Давай, давай! — мотнул головой Ваня.
Он смотрел вдаль сосредоточенно и вместе с тем взбудораженно. И я понимал, что происходит у него в душе.
— Что, запал на Алину? — с благодушной усмешкой спросил я.
— Ну-у… Красивая она.
— И замужняя… Увозит ее муж за тридесятые моря в тридевятое царство.
— Быстрей давай! — досадливо скривился Иван.
— Что быстрей? Ну, догоним, и что? Не уйдет она к тебе от мужа.
— А вдруг уйдет?
— Да что ты!
— А то!.. Знал бы ты, как она на меня смотрела!
— Как? Влюбленно?
— А хотя бы и влюбленно!.. Что, завидно?
— Мне завидно?.. Вообще-то у меня есть своя женщина.
— Да Настю твою с Алиной не сравнить! — распалился Ваня.
— Не понял! — засмеялся я. — При чем здесь Настя? Вообще-то я про твою сестру сказал… Ох, и расскажу я ей о том, что ты меня за Настю сватал!
— Кто сватал? Я сватал?!
— Ну а кто?
— Не сватал я!
— А я все равно расскажу.
— Только попробуй!
— А то что?
— А я расскажу, как ты…
— Все, все, миру мир и все конфеты — детям…
— Смотри! — обрадованно вскрикнул Иван, ткнув пальцем в монитор.
На экране затеплился сигнал от «Лексуса». Машина свернула с шоссе на проселочную дорогу, и ход у нее был уже не такой быстрый. Зато мы ехали с приличной скоростью, пока не добрались до этого проселка, змеей уползающего в лесные дали. Дорога неважная, с колдобинами, но покрытие прочное, от сырости не плывет, колеса не буксуют. А к тряске мы уже привыкли… Надо будет потом по всем креплениям с гаечным ключом пройтись. Если живы будем…
— А не одеться ли нам? — спросил я.
— А что, холодно?
— Ну, это тебе от любовного томления жарко, а меня продуть может. Свинцовым сквозняком. Броники давай. И ствол под руку положи.
Я старался ехать быстро, чтобы сократить расстояние между машинами. Два километра в нашем случае-это все-таки многовато А «Лексус» ход сбавил, видимо, Настю смущали выбоины. Хоть и внедорожнику нее, но алмазная подвеска могла быть только на шее, а ходовая у машины обычная. Да и сам внедорожник из разряда «паркетных».
А может, Настя нарочно шла медленно, заманивая меня в засаду… Было у меня такое опасение, но все-таки я продолжал преследование. Не так уж высока вероятность подвоха. И все-таки, не сбавляя скорости, я на ходу надел бронежилет, подготовил к бою «стечкин».
«Лексус» прошел мимо поселка, обозначенного на электронной карте, продолжил путь. Интересно, куда несет Ремезова? Ведь ясно же, что по этой дороге до аэропорта не доберешься… Может, схрон у него где-то недалеко, построенный на всякий пожарный случай. Два дома за какие-то четыре года построил, не считая завода, что ему стоило поставить небольшую охотничью избушку в лесу?
Мы ехали долго, часа полтора, постепенно сокращая расстояние. Вот «Лексус» свернул с дороги, поехал медленно-медленно. И я понял, почему Настя сбросила скорость до минимума. Плохая дорога, дождями размытая, ее внедорожник пробирался по ней с трудом. Да и мы едва не застряли в первой же рытвине. Но не застряли, продолжили путь.
Дороги этой на карте не было, но вела она к реке, в которую и должна была упереться. «Лексус» подъехал к этой реке, остановился. Похоже, пункт «Б» достигнут. Но только точка на мониторе вдруг двинулась назад, нам навстречу. И вскоре мы увидели машину, она ехала навстречу нам, но не передом, как положено, а задом. Видимо, не было на дороге места, чтобы развернуться. Заблудилась Настя, не туда заехала, решила вернуться — обычная ситуация для лесных путешествий.
На самом же деле все оказалось гораздо сложней. С высоты своего кресла я мог видеть, как за машиной бегут двое вооруженных людей в камуфляжных костюмах. И они не просто бежали, а вели огонь на ходу. Автоматы у них. Без глушителей. И сквозь натужный рев двигателя до меня донесся звонкий треск автоматных очередей.
— Твою мать! — нажимая на тормоз, выругался я.
Это была засада, но стреляли не в нас, а в «Лексус». Настя попала под огонь, Алина, Ремезов, его телохранитель. Но скоро их не будет в живых. Потому что автоматчики уже накрыли машину огнем. Сейчас они возьмутся и за нас. Верней, уже взялись, потому что одна пуля стукнула в центральную стойку, между двумя лобовыми стеклами. Но я обратил на это внимание вскользь, через открытую дверь, вываливаясь из автобуса.
Настя тоже остановила свою машину. Но, возможно, это было последнее, что она успела сделать в своей жизни. Пули уже вовсю стучали по кузову «Лексуса», прошивая его насквозь. Но и я уже вышел на линию огня. А Ваня выстрелил еще раньше меня. Он выскочил из автобуса с другой стороны и тут же открыл огонь. И его можно было понять: он очень переживал за Алину. Да и я к Насте, честно говоря, дышал не очень ровно.
Расстояние до стрелков — метров пятьдесят, не меньше. Для прицельной стрельбы самое то, но ведь мы были не в тире, на месте стоять никак нельзя. Да и автоматчики не желали быть удобной для нас мишенью. Один из них скользнул за дерево. И я нашел для себя укрытие, по пути к нему выпустил короткую очередь, залег, вовремя спрятав голову. Чуть-чуть запоздай, лежать бы мне сейчас с дыркой в черепной коробке. Атак пуля срезала ветку над самой моей головой…
Страшно. Очень страшно. Но сдаваться никак нельзя, иначе точно смерть.
Залеживаться тоже нельзя. У противника могли быть гранаты. Я перекатился, вытянул вперед руки и выстрелил в сторону дерева, за которым скрылся вражеский стрелок. И тут же получил короткую очередь в ответ.
Я снова сменил позицию, выстрелив на ходу, но мне тем же не ответили. Ваня тоже стрелял из-за укрытия, но в его сторону пули не летели. А в глубине леса мелькали убегающие фигуры. Я сделал несколько выстрелов, но, похоже, мимо.
А Ваня уже открыл дверь «Лексуса. Он вытянул оттуда дрожащую от страха Алину. Дверь с другой стороны открылась сама, из машины вывалилась Настя, упав на вытянутые руки. Глаза дикие, белое как мел лицо перекошено от страха. И она жива, и Алина. И не похоже, что Настя ранена.
Я бросился к ней, бесцеремонно схватил за шкирку, потащил к автобусу. Она ничего не соображала от страха Понимала только, что я хочу ей помочь Но куда идти, что делать — полный ноль Но я сгреб ее в охапку, затолкал в автобус, где уже на полу лежала Алина.
— Вещи! Наши вещи! — закричала та.
Я понял, о каких вещах шла речь, но разве можно было сейчас о них думать.
— К черту! — крикнул я, усаживаясь за руль.
В любой момент автоматчики могли вернуться и ударить по автобусу, поэтому надо было спешить. Но как объяснить это Ване, который барсом выскочил из автобуса. Он подбежал к брошенной машине, открыл багажник, схватил два чемодана, в два прыжка добрался обратно до автобуса, закинул поклажу в салон.
— Не то! — взвизгнула Алина.
Я с открытым ртом наблюдал, как Ваня несется обратно к «Лексусу». Он забрал оттуда все, что было, и с драгоценным для Алины грузом вернулся в кемпер. Он еще не закрыл дверь, как я уже сдал назад.
— Ну, у тебя и нервы! — обращаясь к Ремезовой, бросил я через плечо. — Вещи ей подавай! Шкуру спасать надо, а не вещи!
— А ей трусы надо сменить, неужели не понял? — услышал я ехидный Настин голос.
Она все еще лежала на полу, а уже язвила.
— Да пошла ты! — оскорбленно взвизгнула Алина.
— Тише, дамы! Спокойно! Базар на следующей остановке! Там ругаться будете!.. А Ремезов где? — тронув ногой педаль тормоза, спросил я.
Может, он в машине остался? Может, ранен?.. Спасать его не хотелось, но ведь мне нужно с ним поговорить. Очень нужно.
— Там он остался! — Настя с досадой махнула рукой в сторону джипа. — В доме.
Дома я не видел, но если Настя говорила, значит, он был.
— Они с телохранителем Женей пошли… Здесь, говорит, сидите… Мы сидим… Смотрим, Женя падает… — сбивчиво, задыхаясь от волнения, рассказывала Настя, — Ему голову прострелили… Эдик побежал и упал… В него тоже попали… Я заднюю скорость включила и… Они за нами… Быстро бежали… Догнали… А тут вы… Они убить меня могли! — истерично простонала она.
Я тоже сдавал задом, не в состоянии развернуться, нас тоже могли догнать. Стойка меж окнами прострелена, дырка в ней, но сами стекла целые. Но их еще могли прострелить пулями. Потому что медленно движется автобус по разбитой и вязкой дороге. Бегущий по лесу человек при желании мог нас догнать.
У лесных стрелков могла быть машина. Но им сначала надо столкнуть со своего пути расстрелянный «Лексус», а это-время. Хоть какая-то фора у нас есть… О том, чтобы ехать к дому и спасать Ремезова, не могло быть и речи Во-первых, он того не стоил. Во-вторых, очень опасно. В-третьих, лимит везения может быть исчерпан. А в-четвертых, не факт, что Ремезов жив… Я так понял, ему стреляли в спину, когда он бежал к машине. А стреляли, чтобы убить. Если ранили его, то, скорее всего, дострелили…
