Владимир Шитов - Собор без крестов - 2
-Да!
— И на какую сумму?
— Думаю, на десять миллиардов.
— На десять миллиардов? — удивился Старовойтов.
— Ну, примерно на эту сумму. Из них я три миллиарда без каких-либо документов, даже без расписки, готов отдать лично вам.
Откинувшись на спинку кресла и с шумом выдохнув из груди воздух, как будто у него с плеч сняли мешок с зерном, Старовойтов произнес:
— Уважаемый Сергей Викторович, ты хоть понимаешь, о каких суммах мы сейчас ведем с тобой речь?
— Если бы не понимал, то не находился бы сейчас у вас в кабинете.
— Оказывается, ты, Сергей Викторович, еще тот фрукт!
— Вы тоже еще тот фрукт, Роман Карпович.
— Не понял юмора.
— Прежде, чем приехать к вам на беседу, я долго присматривался, изучал вас. Чисто случайно я узнал, что вы вступили в сговор с начальником цеха товаров народного потребления. Вам время от времени удается реализовывать эту продукцию с завода налево. Но ведь такой мизер не соответствует вашему масштабу, а поэтому я советовал бы вам от него отказаться. Согласитесь — то, что сейчас о вас узнал я, со временем могут узнать менты...
— Да как ты смеешь мне такую глупость говорить! — попытался возмутиться Старовойтов.
— Вы сами недавно сказали: «Я не следователь и не судья». Почему бы мне не ответить так же?.. Можете мои слова считать хоть досужим вымыслом, хоть бредом ребенка, но ведь от этого вам легче на душе не станет. Если где-то торговца вашей левой продукции повяжут, то следователю ничего не будет стоить по ниточке добраться до вас. Стоит ли вам рисковать своим положением из-за мелочи? Такой птице, как вы, положен большой и дальний полет. Хотя бы в перспективе.
Наступила неприятная пауза, которую Стокоз не счел нужным заполнять. Прерывая ее, Старовойтов произнес:
— Говори конкретно, в чем выражается твое предложение?
— У вас на заводе есть несколько мощных электронно- вычислительных машин, в которых до десяти килограмм драгоценных металлов. Мы не предлагаем вам их ломать, а наоборот хотим загрузить на полную мощность. Если вы пожелаете заключить с нами договор, то моя компания берется разработать для вашего завода автоматическую систему управления производством и поместить ее в память ЭВМ. Вся информация о производственной деятельности предприятия у вас будет всегда под руками. Нами по выпускаемой вашим заводом продукции будет предложено несколько ноу-хау...
— И на какую сумму вы намерены с нами заключить договор? — не дослушав Стокоза, поинтересовался Старовойтову
— Я вам уже говорил: на сумму порядка десяти миллиардов рублей.
— Понятно! Предложение заманчивое, и у меня вроде бы против него возражений нет. Но мне надо его хорошенько обдумать.
— Обратите внимание — в том, что я вам предлагаю, совершенно нет никакого криминала!
— Если, конечно, не заглядывать на теневую сторону договора, —согласился с ним Старовойтов.
— Думаю, что для первой встречи нам больше не стоит говорить о производственных вопросах.
—Действительно, наша встреча была интересной и насыщенной.
— Есть еще и другие, не менее интересные темы для обсуждения. Роман Карпович, как вы смотрите на то, чтобы продолжить встречу вечером, как говорится, за дружеским столом?
— Я не против, но вдвоем нам за таким столом будет скучно, —заметил Старовойтов.
— Давайте пригласим друзей.
— Зачем же нам афишировать сотрудничество, которое фактически еще не началось?
— Тоже верно! Может, мне привезти с собой женщин? — зная слабость Старовойтова, проявил наконец-то «догадливость» Стокоз.
— А не стар ли я буду для них? — скорее для формальности, чем из-за скромности переспросил Старовойтов.
— Любви все возрасты покорны, — с улыбкой заметил Стокоз. —Каких подруг вы предпочитаете? Высоких, низких, полных или худых?
— Чтобы была красивая, компактная и не фригидная... Да, остальное меня не интересует.
— Заявка принята.
— Я предлагаю встречу устроить в нашей заводской финской бане. Если мне память не изменяет, мы с тобой там уже когда-то отдыхали, а поэтому ты знаешь, где она находится.
— Знаю! Когда встречаемся?
— Раньше семи вечера не могу.
— Принимается! Закуску и все остальное прочее я беру на себя, —нетерпящим возражения тоном заявил Стокоз.
После того, как Стокоз покинул кабинет, Старовойтов еще долго не мог приступить непосредственно к работе. Он задумался как о проблемах завода, так и вообще — о проблеме всего военно-промышленного комплекса страны. По-видимому, не одному ему из директорского корпуса лезли в голову такие невеселые мысли.
Имеющийся в настоящее время обвальный спад производства, инфляция, банкротство предприятий многие обыватели объясняют низким профессиональным уровнем и некомпетентностью правительства, которое никак не может в течение нескольких лет найти выход из тупиковой ситуации. Но по его мнению, такое рассуждение обывателей было ошибочным и легко опровергаемым.
Благодаря «дальновидной» политике наших капитанов, находящихся у руля власти и управления, были изданы законы, положения и инструкции о предпринимательской деятельности, аренде и тому подобном. «Закон о приватизации» в народе очень метко назвали «Законом о прихватизации».
Все эти законодательные акты были писаны директорами для самих же директоров. Широко используя юридические возможности, заложенные ими в это законодательство, многие руководители государственных предприятий стали акционировать их в разные фирмы, общества открытого и закрытого типа, что дало им возможность за символическую плату превратить государственную собственность в свой собственный капитал. В одночасье многие бывшие и настоящие руководители заводов, управлений, объединений стали миллиардерами, другие — крупными собственниками если не денежных капиталов, то не менее ценной недвижимости.
А обычные граждане в результате выдачи им государством ваучеров чисто формально стали акционерами этих предприятий и тех или иных фондов, получая от них на каждый ваучер в год дивидендов на несколько тысчонок рублей. Поэтому легко можно сделать вывод, что основная масса населения страны оказалась слепыми котятами перед такой изощренностью, которую претворял в жизнь директорский корпус страны через угодное себе правительство.
Исходя из изложенного и результатов всем заметного резкого расслоения общества на богатых и бедных, а также разности интересов сторон, попытайтесь, дорогие обыватели, говорить об отсутствии дальновидной политики и опыта у наших «капитанов».
Старовойтов по старым доперестроечным временам очень хорошо знал десятку нынешних самых богатых людей в нашей стране. Они всегда являлись капитанами корабля нашего государства.
Страна нуждается в массе законов, которые регламентировали бы в строгих рамках человеческие отношения, но подготовка их, издание и вступление в силу постоянно откладывается на потом. Так же происходит и с принятием трудового законодательства, уголовного кодекса и с другими, не менее важными правовыми документами.
Такие мысли приводили Старовойтова к однозначному выводу: «Почему это я не могу и не должен хапать то, что плохо лежит? Почему я должен быть белой вороной? Хватит дурака валять! Пора приступать к «работе» по-крупному. Видать, мне этого Стокоза сам Бог послал».
Приехав к себе в офис, Стокоз по телефону вызвал Валентину Алексеевну, которую называл просто Валей. Она выполняла у него обязанности инженера отдела кадров и секретаря-машинистки. Кроме этого, в ее неофициальные, но более важные обязанности входило выполнение разных деликатных поручений, само собой разумеется, за отдельную плату.
Когда Валентина зашла к нему в кабинет, он потребовал:
— Валя, найди и пришли ко мне немедленно Марину с Аллой.
— Как я понимаю, у тебя на вечер намечается байрам? —поинтересовалась она, подойдя к Стокозу и наклонившись к нему, оперлась руками на стол, отчего груди и ложбинка между ними предстали перед его глазами.
Взвесив на ладони одну из грудей, Сергей Викторович машинально отметил про себя, что она носит четвертый размер бюстгальтера. Проверив упругость груди и не упустив случая легко ее ущипнуть, он беспечно воскликнул:
— Какая ты у меня догадливая!
— А я не смогу заменить одну из них?
— Можешь, только учти: тебе свои ласки придется дарить не мне.
— И тебе, Сергей Викторович, не жалко будет отпускать меня в чужие руки?
— Когда человек занимается бизнесом, дорогуша, то ему не приходится жалеть ни себя, ни тем более кого-то другого.
— Как быстро ты перестал меня ценить.
— Если ты вот так, как сейчас, будешь мне постоянно капать на нервы, то полетишь с работы. Вас, пташек, надо почаще обновлять, чтобы вы не успевали ко мне привыкать и не принимали бы меня за свою собственность.
