Владимир Гриньков - На вершине власти
– Еще остаются сомнения в нашем сходстве с президентом?
И только теперь Гареев понял все. В первое мгновение, потрясенный, он ни слова не мог вымолвить. Но и впоследствии его хватило всего лишь на две фразы:
– Сукин сын! – бормотал он, еще не до конца веря своим глазам. – Сукин сын, я же тебя сгною за такие шутки…
45
Президент Фархад, когда Сулеми вошел в президентский кабинет, заметил с раздражительным недоумением:
– Разве не было назначено время?
И указал на часы, которые показывали четверть десятого. Сулеми, едва оправившийся от пережитого, сокрушенно опустил голову, признавая свою вину.
– Все ли готово? – спросил президент.
Сулеми утвердительно кивнул. Пока они шли по переходам дворца, он помалкивал, бросая взгляды на президента и судорожно вздыхая. У двери, за которой находился двойник, Сулеми обогнал президента, распахнул створки, пропуская Фархада вперед, сам же вошел следом. Из кресла поднялся полковник Гареев, с почтением поздоровался, Фархад приветствовал его кивком головы и стал глядеть по сторонам, ища – где же двойник.
– Мгновение, товарищ президент! – заторопился Сулеми, рванулся было в смежную комнату, к Хомутову, но тот появился сам и замер на пороге.
Хомутову было тревожно, он впервые виделся с Фархадом впрямую, лицом к лицу, и заминка произошла от внезапно охватившей его нерешительности. Впрочем, со стороны все выглядело совершенно иначе – он стоял, гордо выпрямившись, чуть отведя плечи, с непроницаемо-жестким выражением лица, словно на парадном портрете. Фархад благосклонно кивнул, подошел ближе, и вдруг протянул Хомутову руку. Они обменялись рукопожатиями, и Фархаду рука Хомутова понравилась – сильная и властная.
– Как вас зовут? – поинтересовался он.
– Хомутов.
– Это имя?
– Нет, фамилия. Родовое имя.
– А ваше имя?
– Павел.
– У вас прекрасное произношение, Павел. Где вы изучили язык?
– В Советском Союзе.
– Здесь работали переводчиком?
– Именно так.
Сулеми напряженно следил за происходящим, пытаясь определить, о чем сейчас думает президент, но не мог, и это его мучило.
– Я благодарен вам за то, что вы изъявили готовность помочь нам, – сказал Фархад. – Наша революция еще очень молода, и без помощи друзей нам пришлось бы нелегко, – он решительно рассек воздух ребром ладони. Затем неожиданно повернулся к Сулеми и спросил:
– Так ты говоришь, что похож?
– Да, да, очень! – дважды кивнул Сулеми.
Фархад разглядывал Хомутова с недоверием.
– Нет сомнений, товарищ президент! – подал голос Гареев. – Дело в том, что сейчас, беседуя с вами, он ведет себя так, как ему свойственно. Но, входя в роль…
– Что же тогда? – прищурился Фархад.
– Хомутов, рискни! – предложил полковник.
– Прямо сейчас? – снова замялся тот.
– Ну конечно!
Возникла секундная пауза.
– Я благодарю вас за то, что вы изъявили готовность помочь нам, – неожиданно произнес в тишине Хомутов голосом президента. – Наша революция еще очень молода, и без помощи друзей нам пришлось бы нелегко, – он рассек воздух ладонью, в точности как Фархад.
Сулеми выжидательно взглянул на президента. Тот едва заметно усмехнулся в усы.
– Да, в общем, похоже, – буркнул он.
«Еще бы не похоже, – подумал Гареев. – Из-за этого сходства твоего начальника охраны полчаса назад едва паралич не разбил».
– Мы отрабатывали мимику, жесты, – сказал Сулеми. – Но, с другой стороны, и вашу манеру обращения с каждым человеком из руководства страны, товарищ президент.
Фархад в изумлении вскинул бровь, стараясь понять, о чем, собственно, речь.
– Любопытно, – заметил он. – Таким образом, Павел может вместо меня контактировать с министрами и членами совета? Может быть, и руководить Джебраем?
Это была шутка, и Сулеми тут же ее подхватил:
– Именно этому мы его и обучали!..
Ему начало казаться, что все худое позади, президент признал двойника и одобряет сделанное.
– Что ж, поздоровайтесь с товарищем Гареевым, – предложил Хомутову Фархад. – Интересно, как это выглядит со стороны.
Хомутов пожал руку полковнику энергично, с уважением, чуть задержав ее в своей ладони. Вглядываясь Гарееву в глаза, он сказал:
– Здравствуйте, товарищ Гареев! С чем пожаловали?
– Я никогда не задаю таких вопросов, – насмешливо фыркнул Фархад. – Потому что знаю об этом еще до прихода гостя.
Хомутов смутился и выпустил руку полковника.
– Наша недоработка, – включился Сулеми. – Спешка, нехватка времени.
В нем снова проснулся страх. Гареев заметил это. Пора прийти на помощь.
– Товарищ Фархад, я должен отметить, что сходство практически полное, – он позволил себе скупо улыбнуться. – И то, как сейчас со мной здоровался товарищ Хомутов, – совершенная копия вашего рукопожатия. И это можно понять – выбор двойника сделан вашим гостем из Москвы, – он уводил беседу в то надежное русло, где всегда можно было надеяться на успех. – А у него глаз, как известно, наметанный.
При упоминании Шефа Фархад улыбнулся полковнику.
– Я рад, что Генеральным секретарем избран наш большой и добрый друг. Вы поддерживаете с ним связь?
– Я направляю свои донесения в Москву, – туманно ответил Гареев.
Президент постоял у окна в задумчивости, но вскоре вернулся к сиюминутным проблемам.
– В общем, лучше, чем можно было ожидать, – заметил он.
Сулеми, наконец, перевел дух. Гареев утомленно опустил веки. Президент шагнул к двери, открыл ее, но остановился.
– Продолжайте занятия, – коротко велел он.
Сулеми бросился следом, и Гареев уже было направился за ними, как вдруг Ферапонт прошмыгнул мимо полковника и помчался по коридору.
– Куда?! – схватился за голову Хомутов, рванувшись из комнаты. – Ферапонт! Назад!
Кот остановился поодаль, оглядываясь и выгибая спину.
– Живет здесь, знаете ли, – пояснил Хомутов, догнав президента. – Мы с ним приятели.
Ферапонт дал взять себя на руки, замурлыкал, щурясь.
Внезапно из-за поворота показался офицер охраны и, заметив Хомутова, остолбенел от неожиданности. Он так и стоял, пока взгляд его не скользнул вдоль коридора и не наткнулся на президента Фархада. На его лице отразилось такое изумление, что даже Хомутову стало не по себе. Здесь, в дворцовском переходе, находились два президента. Что мог подумать маленький офицер? Хомутов обеспокоено взглянул на Фархада. Тот остановился и разглядывал офицера, покусывая губу. За его спиной неподвижным идолом стоял Сулеми.
– Кто такой? – спросил Фархад отрывисто.
Офицер не успел ответить, потому что Сулеми отчеканил:
– Лейтенант Тахедди, внешняя охрана.
– Подойди сюда, лейтенант! – распорядился президент, и когда Тахедди приблизился, кивнул в сторону окна: – Встань там, спиной к нам, и оставайся так, пока мы не уйдем.
Тахедди выполнил приказ.
Фархад взглянул на Сулеми, коротко кивнул в сторону лейтенанта. Начальник охраны направился к стоявшему навытяжку у окна человеку, на ходу нелепо оттопыривая локоть. Хомутов никак не мог понять, что он ею делает, а Гареев уже все видел, он находился почти рядом. Сулеми рвал пистолет из кобуры, но что-то там у него зацепилось. Гареев отвернулся. Наконец Сулеми справился. То, что сейчас видел лейтенант Тахедди за окном, было последним в его жизни. Начальник охраны поднял свою «беретту» на уровень глаз и выстрелил лейтенанту прямо в голову. Густые брызги залепили стекло, звякнули осколки. Тахедди тяжело сполз на ковер.
При звуке выстрела Хомутов так сжал кота, которого все еще держал на руках, что тот заорал. Фархад вздрогнул и обернулся. Он хмуро и безжизненно смотрел на Хомутова, потом, после мертвой паузы, проговорил отчетливо, словно вколачивая каждое слово:
– Никто. Никогда. Не должен. Видеть. Двух. Президентов.
Хомутов вдруг с ослепительной ясностью вспомнил тот день, когда его увидела прислуга. Еще тогда он подумал, что ее счастье, что видела она его одного. Если бы там был и Фархад – она тоже была бы мертва.
– Возвращайтесь к себе! – распорядился Сулеми отрывисто и спрятал пистолет в кобуру. – И никогда не выходите в коридор. Вы были предупреждены.
46
Прием по случаю Дня Благодарения в американском посольстве оказался многолюдным. Для гостей отвели два зала, один из которых предназначался собственно для приема, в другом стояли фуршетные столы, и присутствующие перемещались из одного в другой по мере Надобности, что походило на беспорядочное броуновское движение.
Бахир со скучающим видом прошелся вдоль столов, с некоторым удивлением отметив, что устроители приема отказались от спиртного, предлагая гостям только прохладительные напитки. Несмотря на сухой закон, действовавший в Джебрае, американцы обычно не таились, хотя президент Фархад однажды и выразил свое неудовольствие этим обстоятельством.
Американский посол ответил на это, лукаво прищурившись:
