Роберт Крейс - Шанс быть убитым
Я напрягся что было сил, пытаясь сбросить со спины бандитов, но ничего не вышло. Тело Джеймса Эдварда Вашингтона судорожно дергалось на полу, вокруг его головы расползалась лужа крови. Потом он содрогнулся в последний раз, и нечто похожее на красную тапиоку выскочило у него изо рта. Бандит в длинном плаще склонился над телом Джеймса Эдварда и презрительно бросил:
— Полюбуйтесь на это дерьмо!
Конвульсии продолжались еще несколько мгновений, а потом все прекратилось.
Аким Де Муэр подошел ко мне, присел рядом на корточки, открыл магазин «дэн-вессона», вытащил оставшиеся патроны, стер отпечатки пальцев и бросил «дэн-вессон» на пол рядом со мной.
— Следующей будет гребаная сука, — произнес он. — Это она заварила кашу.
Мне не сразу удалось сфокусировать взгляд на Акиме. Было трудно смотреть, слушать и одновременно прикидывать в уме, как стряхнуть этих двоих с плеч и добраться до Акима раньше, чем АК доберется до меня.
Аким Де Муэр улыбнулся, словно прочел мои мысли. При этом ему явно было на все наплевать. Даже если бы я сумел стряхнуть тех двоих и увернуться от АК, ему и тогда было бы плевать. Аким посмотрел на остальных.
— Ключи есть? — поинтересовался он.
— Да, — ответил Бон Ди, протягивая ему ключи от моей машины.
Аким мотнул головой, и Бон Ди, а также тип с карабином исчезли из виду.
Секунд через тридцать Бон Ди вернулся, и Аким Де Муэр подошел к телу Джеймса Эдварда Вашингтона. Он коснулся тела кончиком туфли, затем покачал головой и посмотрел на меня:
— Ерунда. Просто еще один мертвый ниггер.
Я попытался что-то сказать, но у меня ничего не вышло.
— Пора сваливать отсюда на хрен, — скомандовал Аким Де Муэр.
Бон Ди и тип с карабином залезли в «фольксваген», а Аким Де Муэр и парень с «бинелли» сели в «монте-карло». Парень, что сидел у меня на спине, не тронулся с места, а другой отошел с АК к дверям «монте-карло», готовый в любую минуту начать стрелять. Дылда с обрезом открыл двери гаража, и тут раздался громкий удар. Парня отбросило назад, и на авансцене появился Джо Пайк. Он нырнул вниз, откатившись к «фольксвагену», потом тут же вскочил на ноги, выпустив одну пулю в парня у меня на спине и две — в водителя «жука». Выстрелы были громкими. Должно быть, Пайк воспользовался своим любимым «питоном». Первая пуля сбросила парня с моих плеч, а две другие повалили водителя на сидевшего рядом Бон Ди.
— Ложись! — закричал Пайк.
Я остался лежать на полу.
Парень, стоявший с АК на изготовку, прыгнул в открытую дверь «монте-карло», сзади начал стрелять «бинелли», но большая часть пуль угодила в «фольксваген». Пайк сделал два выстрела в сторону «монте-карло», но тут взревел двигатель, и черная машина, ударив правым крылом сначала «фольксваген», а потом дверь гаража, стрелой вылетела наружу.
Я подбежал к «фольксвагену» и стал вытаскивать из него Бон Ди. Водитель был мертв. Бон Ди кричал, что он смертельно ранен, а я сказал, что мне плевать. Я повалил его на пол, убедился, что он чистый, и подбежал к Джеймсу Эдварду Вашингтону. Однако Джеймс Эдвард Вашингтон был мертв.
— Боже мой!
— Ты в порядке? — спросил Пайк.
Я покачал головой. Сделал глубокий вдох и вдруг почувствовал, что меня всего трясет.
— Скоро у нас будет компания. — Он аккуратно положил свой «питон», словно не хотел испортить концовку. — Ты их слышишь?
— Да.
Может, Пайк услышал их раньше меня, а может, и нет. Сирены доносились с обеих сторон переулка, потом послышались крики, и двое копов, которых я никогда раньше не видел, вбежали в гараж и тут же опустились на одно колено. Они были в гражданском, вооружены дробовиками. Один занял позицию возле дверей, другой спрятался за левым крылом «фольксвагена», как до этого сделал Пайк. Они громко кричали:
— Полиция! Оружие на землю!
Вот что значит привычка. Оружие мы уже положили.
— Парень возле «фольксвагена» ранен. Остальные трое убиты, — сообщил я.
С противоположной стороны гаража появился третий коп с дробовиком наперевес.
— Руки на ширине плеч! Лицом вниз! Живо! — У копа были длинные волосы, перевязанные синей банданой.
Пайк и я молча повиновались, но они направились к нам с оружием на изготовку. Один подошел к Пайку, другой ко мне, а третий, коротышка, к Бон Ди. Я услышал, как подъезжают все новые и новые машины, и вой сирены «скорой помощи».
Подошедший ко мне коп уперся коленом мне в спину, завел руки назад и надел наручники. Когда в течение одного дня тебе дважды упираются коленом в спину, начинаешь понимать, что сегодня не твой день.
— Мой бумажник остался в «корвете». Меня зовут Элвис Коул. Я частный детектив. Я хороший парень.
— Заткни пасть, твою мать! — приказал коп в бандане.
Они надели наручники на Пайка, надели наручники на Бон Ди, а потом коротышка сообщил, что нашел ключи, и направился к моему «корвету».
Коп в бандане решительно двинулся за ним. Когда принесли мой бумажник, один из полицейских удивленно сказал:
— Надо же, этот сукин сын не соврал! У него лицензия частного детектива.
— Ну, это ненадолго, — ответил коп в бандане.
Появились еще двое копов в форме.
— Все в порядке? — поинтересовался один из них.
— Разберемся, — сказал коп в бандане.
Коротышка принялся возиться с ключами, потом открыл багажник «корвета», и на его лице появилась такая широкая улыбка, словно он только что выиграл в лотерею.
— Бинго. Все в точности как они сказали. — Он вытащил из багажника пакет очищенного кокаина примерно на восемь тысяч долларов и бросил его копу в бандане.
Вот, оказывается, чем занимались Бон Ди и тип с карабином у меня за спиной.
Я посмотрел на Джо Пайка. Уголок его рта дернулся.
— Это не мое. Это его, — заявил я, мотнув головой в сторону Бон Ди.
— Конечно. Все так говорят, — ухмыльнулся коп в бандане.
Затем он вытащил маленькую беленькую карточку, сообщил, что мы арестованы, и зачитал нам наши права.
После этого нас отвезли в тюрьму.
Глава 19
Копа в бандане звали Мичелли. Он усадил меня в черно-белую полицейскую машину, а Пайка — к себе в серый седан, и мы поехали в семьдесят седьмой участок.
Семьдесят седьмой участок расположен недалеко от Бродвея в одноэтажном кирпичном здании, обнесенном с трех сторон десятифутовым металлическим забором. При участке имеется большая парковка, где дежурившие копы ставили свои машины, надеясь на лучшее. По верху забора шла колючая проволока, защищавшая от визитов плохих парней, но оставлять в машинах личные вещи было небезопасно. Да и машину оставлять было тоже небезопасно. Ведь плохие парни, случалось, угоняли даже патрульные машины.
Мы свернули в широкие кованые ворота и поехали вдоль тыльной части здания мимо гаража и двух дюжин патрульных машин прямо к входу, предназначенному для офицеров в форме и будущих заключенных. Мичелли вылез первым, переговорил с парой копов в форме и скрылся в здании. Копы ввели нас внутрь, обшарили наши карманы, забрав бумажники, часы и другие личные вещи. Сначала они занялись мной, называя вслух каждую вещь толстяку сержанту, который записывал их на лицевой стороне большого конверта из плотной бумаги. Потом принялись за Пайка. В процессе обыска появились на свет кобура для его «питона», маленькая кобура для пистолета калибра 0,380, который он носил на щиколотке, восьмидюймовый охотничий нож, четыре запасные обоймы для «питона» и еще две обоймы для пистолета калибра 0,380.
— Господи, ты что, на войну собрался? — спросил толстый сержант.
— Ты только посмотри, кто это такой, — ухмыльнулся обыскивавший Пайка коп в форме.
Сержант открыл бумажник Пайка и не поверил своим глазам.
— Господи Иисусе! Так это ты!
Коп в форме снял с Пайка темные очки и протянул их сержанту. Пайк сощурился от яркого света, и впервые за долгое время я увидел, что глаза у него все еще темно-синие. Моя подруга Эллен Лэнг[25] говорит, что в синем всегда таится боль, но я ничего такого не замечал. Может быть, Пайк просто скрывает от меня свою боль. Или я редко вижу его глаза.
Когда они закончили, вернулся Мичелли, и я сказал:
— Только сваляй дурака, Мичелли. В Северном Голливуде работает детектив по имени Пойтрас. Он поручится за нас, а заместитель окружного прокурора по имени Моррис поддержит Пойтраса. Позвони им, быстрее будет.
— Ты хочешь сказать, что у тебя есть связи? — поинтересовался Мичелли, который в это время подписывал необходимые бумаги.
— Я хочу сказать, что эти ребята нас знают. Они сразу поймут, что нас элементарно подставили.
Мичелли ухмыльнулся и посмотрел на толстого сержанта:
— Ты, небось, такого еще ни разу не слышал? Никто из них никогда не говорил, что его подставили? Верно?
— Никогда. Впервые слышу, — покачал головой сержант.
