Альберт Байкалов - Час последнего патрона
— Кто? — Вахид едва сдерживал себя, чтобы не схватить этого алжирца за горло.
— Это тоже врачи, — едва слышно проговорил Махмуд.
Неожиданно Вахид вспомнил, как в последний раз, уходя от Зелимхана, он увидел грузовик, стоящий в больничном дворе. Двое боевиков снимали с него ящики с каким-то оборудованием. Рядом о чем-то тихо говорили люди европейской наружности.
— Что это за врачи? — заволновался Вахид.
— Не знаю. Нам нельзя заходить в ту половину. — Махмуд замотал головой, встал и ушел.
— Странно, — пробормотал Вахид, глядя ему вслед.
— О чем это ты? — спросил бритоголовый боевик, лежавший на соседней койке. На его шее был надет корсет, он говорил, глядя в потолок, не поворачивая головы. Вахид знал, что этого человека звали Мерза. Он был родом из Туниса и говорил на арабском. Вахид с трудом понимал его, однако сказать ничего не мог.
— Так, ничего. — Вахид опустился на подушку.
— Ты, я знаю, чеченец, — неожиданно сказал Мерза. — Правильно?
— Почему спросил? — Вахид приподнялся на локте.
— Со мной был один. — Мерза показал на стену. — Сейчас там лежит.
— Кто? — не понял Вахид.
— Тоже как ты, — с трудом подбирая слова, сказал Мерза. — Он ранен в ноги.
— Ты хочешь сказать, что в соседней палате мой земляк? Но я там был и не видел Зелимхана.
— Это не Зелимхан. — Мерза замахал в воздухе рукой. — Усман зовут.
— Усман, говоришь? — проговорил Вахид, размышляя, что это может дать.
Глава 29
Первый дезертир
— Я что, должен с ним?.. — Савва не договорил и уставился на Берсу.
— До первой крови, — подтвердил тот.
— А если убью?
— Напишем, будто его террористы вместе с Великаном прикончили, — сказал Абдула.
— А для достоверности отрежем голову, — добавил Берса. — Вперед!
Гниляк потерял дар речи и лишь переводил взгляд с одного чеченца на другого. Хотя на попятную он не пошел и, судя по всему, был настроен померяться силами с Саввой, который уступал ему в росте.
Тот нерешительно вышел из строя.
— Все равно…
— Говоришь много! — вспылил Берса. — Хватит ныть.
— А что делать-то? — Савва вконец растерялся.
— Они совсем как дети! — сказал Абдула, вынимая пистолет.
— Что ты собираешься делать? — ужаснулся Савва.
— Убивать тебя буду, если ты сейчас не нападешь на своего дружка.
— Да кто ты такой?! — взвыл Савва.
— Абдула мой помощник, — ответил Берса. — Если он говорит, считай, что это я сказал.
— Послушай, Гниляк, почему нами хачи командуют? — возмутился Савва и вздрогнул.
Абдула выстрелил. Пуля вонзилась в землю рядом с ногой наглеца.
Во дворе воцарилась тишина.
Первым молчание нарушил Берса.
— Тебе придется ответить за свои слова, — процедил он сквозь зубы.
— И отвечу! — пыжился Савва. — Я сюда воевать ехал, а не своих калечить. И вообще, где гарантия того, что это не вы Великана замочили?
Берса многозначительно посмотрел на Абдулу.
Ничего не говоря, чеченец сунул пистолет в карман разгрузочного жилета и вынул нож.
— Ты чего? — Савва стал пятиться задом. — Парни, вы почему молчите?
Абдула в два прыжка оказался на расстоянии вытянутой руки от Саввы и махнул ножом перед его носом.
Тот отпрянул. Рука чеченца тут же пошла назад, и кончик ножа едва не коснулся горла солдата.
— Ты что? — взревел тот.
— Защищайся, ты ведь мужчина! — выкрикнул Абдула.
Тут случилось неожиданное. Савва вдруг присел, шагнул вперед и оказался вплотную к Абдуле. В следующий момент острие его ножа вонзилось в бедро чеченца.
Савва тут же отскочил и предостерегающе выставил вперед левую руку:
— Договаривались до первой крови!
Стараясь не выдать своего волнения, Берса несколько раз хлопнул в ладоши.
— Молодец!
Рука Саввы с ножом опустилась. С лезвия на снег стекла алая капля.
Абдула оскалился.
— Чего же ты?
— Все. — Савва развел руками. — Как договаривались.
— Мы договаривались до того, как ты нас хачами назвал, — с обидой в голосе напомнил Берса. — После этого я тебе сказал, что придется ответить за свои слова.
— Извини, Берса. — Глаза Саввы забегали. — Вырвалось.
— Не важно, что у тебя вырвалось. Главное, что ты так считаешь. В следующий раз думать будешь. Если выживешь.
— Ты предлагаешь, чтобы мы дрались, пока кто-то из нас не перережет другому горло? — ужаснулся Савва.
Он только сейчас до конца осознал, что все происходящее не сон.
— Так и должно быть, — ответил Берса.
— Я разрешаю тебе взять в помощники того, кто думает про нас так же, как и ты. — Абдула выжидающе уставился на солдат. — Если есть такие, выходите из строя! Можете все сразу!
Савва обвел взглядом своих дружков. Но никто не горел желанием помогать ему.
— Хорошо, — неожиданно легко согласился он и бросился прочь.
— Интересно, куда он побежит? — задумчиво спросил Берса, глядя ему вслед.
Между тем Савва убедился в том, что погони нет, перешел на шаг, дошел до пролома и встал.
— Что, страшно?! — крикнул Берса. — Теперь тебе придется выбирать, что лучше — встретиться за забором с диверсантами или сразиться с Абдулой.
Савва немного поколебался и исчез в проломе.
Глава 30
Знакомство
Вахид сегодня первый раз вышел в больничный двор. Несмотря на пустяковое ранение, он прихватил с собой палку, на которую опирался при ходьбе. Вахид не любил больницы и считал, что мужчинам в них нечего делать. Он и в этот раз мог бы отлежаться в предоставленном ему доме под присмотром Мариям. Но сейчас не тот случай. Пришло время думать, как выходить из игры.
Исчезновение родственника не давало ему покоя и занозой сидело в мозгу. Ничего не поделаешь, так устроен чеченец. Вахид заработал достаточный авторитет и не сомневался, что Осама отпустит Зелимхана с ними, если он попросит. После ранения парень еще долго будет хромать. Зачем им такой воин? Теперь исчезновение родственника спутало все карты.
Газоны, когда-то подстриженные и аккуратные, без полива выгорели на солнце и были вытоптаны. Скамейки у давно не работающих фонтанов раскурочены. Повсюду царили разруха и запустение. Под подошвами ботинок хрустело битое стекло. С десяток ходячих раненых в грязных бинтах сидели в тени здания прямо на бетоне. За остатками забора из металлических прутьев тянулась дорога, на которой стоял танк, брошенный правительственными войсками.
Обходя вокруг здания больницы, Вахид неожиданно обнаружил, что в его левом крыле все окна застеклены. На пластике рам еще сохранились наклейки логотипов компании. Озадаченный этим открытием, он подошел к одному из окон и приподнялся на цыпочки.
— Эй, ты! — окликнули его.
Он посмотрел в сторону выхода.
Круглолицый моджахед в черной одежде показывал на него рукой.
— Да, ты!..
Вахид удивленно ткнул себя в грудь пальцем и оглянулся. Но сзади никого не было.
— Я к тебе обращаюсь, — подтвердил араб. — Уходи! Нечего здесь глазеть.
— Что здесь может быть такого секретного?
— Просто нехорошо для мужчины заглядывать в окна.
— Ты кому это сказал? — Вахид не на шутку вспылил. — По-твоему, я подглядываю?
— Я не говорил этого, — прохрипел охранник, потрясая автоматом. — Проваливай!
Но Вахид двинулся к нему.
— Ты оскорбил меня!..
— Я делаю то, что должен!
— Я искал земляка. — Вахид подошел к крыльцу и встал. — Ты начал позорить меня!
— Я делаю свою работу! — оправдывался боевик, поняв, что перегнул палку.
Статус командира отряда позволял Вахиду сейчас устроить разнос, однако он отказался от этой мысли.
— Какой может быть здесь секрет от меня? — спросил он, не оставляя попытки вынудить караульного сказать, что находится в этих стенах.
— Уходи! — устало попросил боевик.
Вахид огляделся по сторонам. Их спор привлек внимание раненых. Это плохо. Не в его положении так себя вести. Разведчик должен действовать осмотрительнее. Сейчас слух о конфликте разойдется по больнице, и кто его знает, чьи уши услышат об этом.
Немного поразмыслив, Вахид решил пообщаться с чеченцем, о котором ему рассказал Мерза.
Дверей, как и окон, в больнице не было. Вахид сдвинул кусок брезента и заглянул в палату. На его удивление, здесь находился всего один больной. Он лежал на спине и с безучастным видом глядел в потолок. Бритый наголо череп был шоколадного цвета, нижняя часть лица, испещренного шрамами, покрыта густой, черной с проседью щетиной. Опираясь на палку, Вахид подошел к кровати. Ни один мускул не дрогнул на лице раненого.
Вахид поприветствовал его на родном языке.
— Ты чеченец! — Бородач оживился и медленно сел. — Хвала Всевышнему! Я думал, Махмуд зашел.
