Валерий Рощин - Секретный модуль
– Да, Женя, надо поторопиться, ибо дело принимает серьезный оборот. Ты меня понимаешь?
Киваю.
– Чего ж тут сложного? Если одного буксировщика нет, значит, кто-то им воспользовался и свалил подальше от подводной лаборатории. И свалил наверняка не с пустыми руками.
– К сожалению, ты прав. И поэтому я сейчас же свяжусь с местным управлением ФСБ. А ты готовь ребят к погружению. Да, и не забудь взять на глубину Реброву.
– Реброву?! Зачем нам этот «прицеп»?
– Ты, видимо, забыл о двух вещах.
Сразу о двух? Интересно…
Пробормотав себе под нос пару сентенций по поводу моей худой памяти, Сергей Сергеевич напоминает:
– Во-первых, войдя в лабораторию, необходимо проверить воздух на предмет содержания «Тайфуна». И сделать это надлежит специалисту. Верно?
Согласен. Такая предосторожность не помешает.
– Во-вторых, дверь в модуль ¹5 закрыта на замок.
Ах да! Там же этот чертов биометрический замок со специальным сенсором, распознающим уникальные признаки определенных лиц. Кажется, босс назвал их «папиллярными узорами пальцев»…
* * *
«Прицепы» – это люди, не имеющие прямого отношения к профессии боевого пловца. Многих за историю «Фрегата» цепляли ко мне и моим ребятам: фотографов и операторов, брюхатых чиновников и их детишек – любителей экстрима, инженеров подводных сооружений и ученых. Бывало, так намучаешься с «довеском», что начинаешь считать минуты до возвращения на поверхность. Нянчишь его, оберегаешь, а в итоге риску подвергается дело, ради которого идешь на глубину. Ведь как минимум одна пара выпадает из общей обоймы.
Реброва же оказалась молодцом и довольно быстро развеяла наши опасения. Появившись после моего звонка на ютовой площадке, она спокойно обрядилась в гидрокостюм, обвесилась снаряжением. Пройдя контроль и подхватив герметичную сумку с газоанализатором, уверенно сошла по шаткому трапу, усевшись на край «террасы», приладила к ногам ласты. И, дождавшись команды, бесстрашно спрыгнула в воду.
«Неплохо, – подумал я, держась на всякий случай рядом. – Впрочем, чему удивляться? Каждый сотрудник лаборатории раз или два в месяц совершает путешествие на глубину. При таком раскладе любой начинающий дайвер через год-полтора поневоле станет профессионалом…»
Все идет по плану – мы медленно опускаемся к байкальскому дну. В группе, помимо появления новичка, есть еще одно изменение: вместо раненого Фурцева моим напарником временно стал Володя Маринин – молодой старший лейтенант, попавший во «Фрегат» около года назад. Георгий Устюжанин – его постоянный первый номер – тоже яростно просился на глубину, но я сказал:
– Жора, наш шеф в критические дни доверяет только тебе и мне. Только мы с тобой способны убедить его сделать что-то или наоборот – чего-то не делать. Так или нет?
Товарищ кивнул. А чем он возразил бы, если я говорил общеизвестные вещи?
– Поэтому ты нужен мне здесь – на палубе, возле станции связи. Только через тебя мы при случае имеем возможность заставить Горчакова принять верное решение.
И он согласился. А мы отправились вниз…
Двадцать пять метров. Короткая команда, и Жук с Савченко остаются дежурить на промежуточной глубине. Остальные плавно двигаются вниз, шаря желтыми лучами по мраку в поисках куполов «Ангара»…
Глубина тридцать пять. Сквозь сине-зеленое марево постепенно проступают очертания куполов, а вокруг шлюза проявляется полумесяц освещенного прожекторами пространства.
Сорок пять метров. Мы перед маленькой сферой шлюза.
– Ротонда, ответь Скату!
Георгий не дремлет:
– Скат, я – Ротонда! Как обстановка?
– Все в норме, мы на месте. Одна пара остается снаружи, я готовлюсь к входу.
– Понял. Первый просит почаще выходить на связь.
– Постараемся…
* * *
Заходим в шлюз в том же порядке: пара Степанова сечет по сторонам, мы с Марининым подводим Реброву под сферу и некоторое время наблюдаем за внутренней обстановкой из-под воды…
Кажется, в шлюзе ничего не изменилось. Объявляю свое решение:
– Я поднимаюсь первым, второй идет Реброва, ты замыкаешь.
– Понял, командир, – мгновенно реагирует напарник.
Наша мадам не имеет приемопередатчика гидроакустической связи и, соответственно, ни черта не слышит. Приходится изъясняться жестами…
Итак, я в шлюзе. Автомат при мне и снят с предохранителя, ибо лежащие через переборку растерзанные трупы свидетельствуют не о несчастном случае, а о целенаправленном убийстве.
Осматриваюсь… В маленьком модуле все так, как было при первом посещении. Акваланги, фонари, один буксировщик, аптечка – каждая вещь покоится на своем месте. Покосившись на закрытую круглую дверь, подаю сигнал и помогаю Ребровой подняться. Женщина в норме.
Последним в шлюз забирается Владимир. Мы дружно освобождаемся от ласт. Неплохо бы оставить здесь и тяжелые дыхательные аппараты, но они «впоследствии» нам пригодятся. Поэтому просто сдвигаем с лиц маски.
Подхожу к двери.
– Готовы?
– Так точно, – отвечает напарник.
Поправляя мокрые волосы, Реброва кивает.
На совещании шефу приходилось ее тормозить, а сегодня тетенька словно проглотила язык. Напугана? Переволновалась? Ладно, ситуация действительно непростая, а Реброва все-таки женщина и нуждается в поддержке.
Заглядывая в иллюминатор, произношу мягко, спокойно, уверенно:
– Вера Александровна, сейчас мы войдем в центральный модуль и осмотрим его. Просьба: во время осмотра держитесь между нами. Что бы ни произошло – постоянно держитесь между нами. Договорились?
– Да, – тихо отвечает она.
Вешаю ремень автомата на плечо и перехожу на дыхание от ребризера. Еще перед погружением Реброва подошла ко мне и настоятельно посоветовала не соваться в центральный модуль без дыхательных аппаратов. «Все внутреннее пространство лаборатории «Ангар-004», за исключением шлюза, оснащено принудительной вентиляцией с надежной фильтрацией воздуха, – сказала она, – но лучше перестраховаться…»
Открываю клапан выравнивания давления. Налегаю на запоры. Тяжелая дверца нехотя поддается.
Дождавшись, когда вновь загорится неисправная лампа, ныряю в открывшийся люк. И тотчас останавливаюсь, потому что нахожу несоответствие, не замеченное сквозь оконце.
* * *
Реброва распечатывает герметичную сумку и колдует над кнопками хитрого прибора – газоанализатора. Маринин занял позицию посередине модуля и настороженно поводит стволом автомата. А я стою у овального стола и глупейшим образом пересчитываю трупы: «Один, два, три». И снова: «Один, два, три…»
Три. Вместо четырех. Кто же исчез?
Единственная женщина лежит, как лежала. Оба пловца на своих местах – первый с перерезанным горлом, второй накрыт кровавой тряпицей.
Сзади раздается голос Ребровой:
– Можете снять маски – в воздухе допустимое содержание примесей.
Хорошая новость.
– Нет-нет, – останавливает она Владимира, – дыхательный аппарат не снимайте. Вы же намереваетесь зайти в секретный модуль, не так ли?
Намереваемся. Затем и пришли. Кивнув, мой напарник оставляет в покое застежки ремней.
Воздух внутри самой большой сферы гораздо суше, чем в шлюзе, теплее и имеет кисловатый запах. Наверное, от трупов и большого количества крови.
Осторожно интересуюсь:
– Вера Александровна, вы узнаете их?
– Да, – подходит она к овальному столу и, опустившись на колено, касается потерявшей живой оттенок женской руки. – Нина Комарова – инженер смены. Это ее колечко. Парень с поврежденным горлом – «курьер». Имени не помню… Второй тоже из охраны. Во всяком случае, гидрокостюм точно наш.
«Грасиас, синьора», – благодарю про себя спутницу. И вдруг в беспрестанно мигающем свете замечаю, насколько ей тяжело: губы подрагивают, дышит неровно. Но что делать? Дабы распутать таинственный клубок, мне придется иногда задавать неприятные вопросы.
Тем временем память частично восстанавливает увиденную двумя часами ранее картинку. Четвертым здесь лежал мужчина с южной внешностью, одетый в легкий спортивный костюм. Кажется, это был руководитель смены с армянской фамилией. Как его назвал Горчаков?… Амбарцумов? Нет, Амбарцумян. Точно – Николай Амбарцумян! Фамилия отыскалась в кладовой памяти легко, словно поджидала на верхней полке.
О его пропаже предпочитаю умолчать – незачем раньше времени нервировать гражданскую публику. Однако сам включаю на полную катушку рецепторы безопасности. Улететь на небеса, как «ласковый Миша» в 80-м, мы завсегда успеем…
– Хотите сразу осмотреть секретный модуль? – поднимается с колен Реброва.
– Предлагаю начать с жилого сектора.
– Как знаете, – занимает она место между мной и прикрывающим тыл Марининым.
