Максим Шахов - Инцидент в Ле Бурже
— Эй, американец! Тащи сюда свои кости! И давай живее, если тебе дороги твои яйца!
Ликостратов не мог сразу сообразить, хорошо это или плохо, что его приняли за американца, но на зов незнакомца все же пошел. Протиснувшись в щель между двумя листами алюминия, он оказался на заднем дворе, где стояли однотипные дома с желтыми стенами и зарешеченными окнами. Все это неприятно навевало какие-то тюремные ассоциации. Но незнакомец немедленно указал Ликостратову путь к свободе. Он ткнул пальцем куда-то в сторону и распорядился:
— Садись, американец!
В двух шагах от него стоял красно-синий, сверкающий никелем мотоцикл. Парень сунул Ликостратову такой же красно-синий сверкающий шлем, еще один натянул себе на голову, и они стали похожи на покорителей космоса. Затем завел мотор и погнал мотоцикл между желтых домов по одному ему известному маршруту. Ликостратов зажмурил глаза и отдался на волю судьбы.
Они выбрались из опасного района и оказались на каком-то пустыре, на краю которого виднелись силуэты строящихся небоскребов и подъемных кранов. Солнце палило нещадно, над пустырем плыло марево.
Ликостратов поспешно стянул с головы шлем и слез с мотоцикла. Парень также снял шлем, повесил его на руль и пристально уставился на Ликостратова, словно хотел проникнуть взглядом до самых внутренностей.
— Спасибо, — сказал Ликостратов по-английски, продолжая выдерживать роль американского гражданина. — Я очень вам признателен.
— Там, где я вас подобрал, — со значением произнес его спаситель, — американцев не любят. Вам повезло, что вы напали на меня. Не будь там меня, вам бы запросто перерезали глотку.
— Ага, спасибо, — повторил Ликостратов.
Что-то в интонациях парня ему не понравилось.
А тот вдруг вытащил из кармана куртки нож, махнул им, поймав лезвием ослепительный блик солнца, и хищно оскалился:
— Вот так бы и перерезали — чик, и готово!
Ликостратов покосился на нож. Он уже начинал догадываться, что попал из огня да в полымя.
— Вы — мой должник, ясно? — продолжал поигрывать ножом парень. — Вы мне должны пятьсот долларов. Гоните!
Ликостратов поднял одну бровь. Вряд ли сейчас в его карманах набралась бы даже вдесятеро меньшая сумма. Да и не в этом дело, похоже, парень был ушлый, с непомерными аппетитами и вряд ли согласится отпустить Ликостратова просто так. Пришло время гасить этого ублюдка.
«Надо как-то отвлечь его, чтобы вырубить наверняка… — принялся лихорадочно соображать Ликостратов. — Деньги лучше всего… Ага, а вот это уже интересно!»
Он полез в карман за бумажником, а краем глаза вдруг увидел валяющийся в песке металлический стержень — примерно такими его охаживали в магазине, только этот был еще и ржавый.
— Лови! — крикнул он и бросил парню бумажник.
Тот довольно ловко одной рукой поймал его и с любопытством принялся исследовать содержимое. Для этого ему пришлось отложить нож, на что Ликостратов и рассчитывал. Он одним прыжком подскочил к парню и что было сил врезал ему кулаком по уху — по-русски, без особых затей. Тот рухнул как подкошенный и два раза перевернулся на земле, выронив при этом бумажник и ободрав щеку об острый угол какого-то камня. Вес у Ликостратова был немалый, опыт тоже. Он запросто мог врезать от души, особенно когда ситуация заходила в тупик. Сейчас был именно такой случай, но грабитель не понял этого и поплатился.
Однако сдаваться он не собирался. Пока Ликостратов подбирал с земли бумажник и, на всякий случай, железяку, парень уже очухался и вскочил на ноги. В руке его опять сверкнул нож. На расцарапанном лице появилось выражение угрюмой злобы. Он сплюнул на землю, пробурчал что-то по-французски и, слегка присев, пошел с ножом на Ликостратова.
Но того было уже не остановить. Дико завопив, он махнул своим ржавым оружием. Железка просвистела перед самым носом парня. Он отпрыгнул назад, споткнулся и на мгновение потерял равновесие. Ликостратов не дал ему обрести его снова и безжалостно шарахнул железкой парню по ногам.
Теперь завопил парень — от невыносимой боли. Он упал, схватившись за коленки, и завертелся по земле волчком, при этом ни на секунду не переставая кричать. Судя по его реакции, Ликостратов предположил, что у парня сломаны ноги.
— Ну, и отлично! — заявил он вслух по-русски. — Это будет тебе уроком. И чтобы тебе было известно — я не американец.
Выпалив все это, Ликостратов отбросил в сторону железяку и огляделся. До ближайших домов было чертовски далеко, особенно для человека без обуви.
«Не снять ли с этого? — мелькнуло в голове. — Да нет, не мой размер… Мотоцикл!»
Ликостратов даже рассмеялся от удовольствия. Он запрыгнул на мотоцикл, надел шлем, завел мотор и, пригнувшись к рулю, погнал мотоцикл в сторону города.
Хозяин транспортного средства опомнился не сразу, а когда понял, что случилось, в бессильной злобе пополз по следу мотоцикла, ругаясь на чем свет стоит и обещая Ликостратову самые страшные кары, какие только мог придумать.
А фотограф домчался на своем трофее до первой же широкой улицы, там бросил мотоцикл, поймал такси и попросил отвезти его в отель «Медуза». Водитель неодобрительно посмотрел на его разбитое лицо, грязную одежду и мокрые носки, но тут же увидел деньги и успокоился. Через полчаса Константин был на месте и бегом бросился в номер к Данилову. Больше всего он боялся, что того на месте не будет, но именно так и вышло. Выяснить что-либо у портье не представлялось возможным — за стойкой стоял какой-то совсем незнакомый Ликостратову человек. Оставалось одно — взять ключи, переодеться и немного выпить, чтобы привести в порядок нервы.
Глава 13
Прошло всего около получаса, а Данилову уже было невмоготу сидеть в мрачном подвале в компании двух связанных французов, тем более что один из них — Жермен — совсем обнаглел и беспрерывно поливал Данилова отборной бранью и предрекал ему скорую смерть в самых разнообразных вариантах. Его монотонный зловещий голос казался еще более зловещим из-за эха, отражавшегося от стен подземелья. Данилову очень хотелось его заткнуть, но было как-то неловко заматывать человеку рот пластырем, пусть даже человек этот не был образцом этикета. Он нервничал и ходил из угла в угол, что, разумеется, не укрылось от глаз Жермена. Уловив слабину в поведении Данилова, он начал требовать, чтобы тот развязал их обоих.
— Ты, сволочь, не имеешь права держать здесь свободных граждан Франции! Развяжи нас немедленно! Или хотя бы освободи Альфонса! Чего ты боишься?
Алексей и сам понимал, что его позиция уязвима, но освобождать пленников не согласился бы ни за какие коврижки. Жутко было представить, на что способны эти отморозки в ярости.
«Скорее бы, что ли, вернулся Андрей! — с тоской думал он. — В этом подвале чувствуешь себя, как в могиле».
Данилов посмотрел на лестницу, ведущую наверх к железной двери, вздохнул и поднял с пола динамитную шашку с обрезанным бикфордовым шнуром. Тут же валялась и зажигалка. Держа их в руках, он обернулся к Жермену.
— Ну и что? — вызывающе спросил тот. — Хочешь изобразить из себя крутого парня? Ну, давай! Что ты можешь сделать? Ты — ноль! Ты ни на что не способен, слизняк! Зря ввязался в это дело, тебе конец!
Пленник явно намеревался вывести Данилова из себя.
«Черт! Не взрывать же мне его, в самом деле! — с черным юмором подумал Данилов. — Надо было попросить Андрея залепить им рты перед уходом. Не сообразил. Впредь буду умнее».
Он медленно повернулся и пошел прочь, поднялся по лестнице, бесцельно постоял возле железной двери. Его подмывало открыть ее и выйти, но он боялся, как бы не поставить в неловкое положение хозяина. Однако любопытство пересилило, и Данилов слегка приоткрыл дверь. За ней ничего не было, кроме темноты, но ему показалось, что где-то в конце коридора из-за двери доносится какой-то шум, который очень ему не понравился. В нем было что-то необычное — скорее всего, он напоминал потасовку, удары, сдавленные крики, лязг и топот — вот на что это было похоже. Данилов нахмурился. Ему вдруг пришла в голову мысль, что его друзей-легионеров поймали, и теперь преступники явились сюда, чтобы разобраться с ним, с Даниловым. От этой мысли его прошиб холодный пот. Он сжал в руке динамитную шашку так, что заболели пальцы, оглянулся и посмотрел вниз. В полумраке фигуры привязанных к стульям пленников выглядели вполне безобидно. Во всяком случае, ничего серьезного они ему не могли сейчас сделать. А вот что происходит в соседнем помещении, стоило бы выяснить.
Данилов не стал долго раздумывать и пошел на ощупь по темному коридору, с каждым шагом приближаясь к источнику шума.
Но тот, внезапно прекратившись, сменился продолжительной гнетущей тишиной, в которой Данилов отчетливо слышал учащенный стук своего сердца. Он не понимал, что происходит, и не знал, какой еще беды ему ждать.
