Максим Шахов - Инцидент в Ле Бурже
Ехали довольно быстро, то и дело сворачивая в какие-то живописные переулки, так что скоро Ликостратов совершенно потерял ориентировку. К концу погони он уже не представлял, в каком районе Парижа они находятся, хотя все путешествие заняло, пожалуй, не так много времени, всего около получаса. Потом такси, в котором ехал «адвокат», остановилось, тот вышел и, не глядя по сторонам, вбежал в ближайший магазин. Ликостратов в азарте погони сунул водителю несколько мятых купюр и стремглав выкатился из автомобиля.
Оглядевшись, он слегка растерялся. Район с первой же минуты показался ему, мягко говоря, не слишком дружелюбным. Он и в самом деле выглядел не совсем обычно — улицы здесь казались особенно узкими из-за обилия каких-то ларьков, лотков с фруктами и рыбой, пестрых тентов, под которыми сидели люди азиатской внешности в азиатской одежде, попивали из глиняных чашек что-то горячее и с аппетитом ели, хватая руками промасленные куски прямо со скворчащей жаровни. При этом все они пристально-равнодушными взглядами пялились на Ликостратова, который явно смотрелся здесь чужаком. Над дверями бесчисленных магазинчиков вывески пестрели арабской вязью, в которой Ликостратов ничего не понимал. Над той дверью, за которой скрылся «адвокат», надпись была также на арабском, и что она означала, одному Аллаху было ведомо. Но Ликостратов бесстрашно устремился в эту дверь, потому что боялся упустить преследуемого. Он чувствовал, что напал на важный след. Уж больно странно вел себя этот человек — сначала встреча с русским механиком в Ле Бурже, а теперь арабский квартал. Что все это могло значить? Ответ на этот вопрос Ликостратов рассчитывал получить немедленно.
Он влетел в маленькое помещение, возбужденный, распаренный, с болтающимся через плечо фотоаппаратом, и растерялся еще больше.
Внутри было тесно и душно сверх всякой меры. За узеньким подобием прилавка стоял сумрачный человек в обычных джинсах и пестрой рубашке навыпуск. Его смуглую физиономию украшали смоляные усы, черные глаза недобро сверкали. Ему не хватало кривого ножа за поясом, чтобы окончательно походить на разбойника.
В своем магазинчике он торговал одеждой. Все здесь было забито, завешано, застлано разнообразными накидками, джеллабами, платьями, туниками, халатами, кусками ткани самых немыслимых цветов и фасонов. От пестроты узоров и удушливого запаха мануфактуры у Ликостратова голова пошла кругом. Среди этой одежды вертелись немногие покупатели, в основном женщины в черных одеяниях до пола, с лицами, закрытыми непроницаемой чадрой. «Адвоката» же видно не было.
Ликостратов насторожился. Куда делся этот подозрительный тип? Вышел через черный ход? Спрятался среди тюков ткани, среди развешанных на проволоке халатов? Он подскочил к насупленному продавцу, неодобрительно наблюдавшему за ним, и на ломаном французском языке выкрикнул:
— Здесь быть белый мужчина. Куда он вышел? Срочно!
Продавец пошевелил роскошными усами и на таком же ломаном языке ответил:
— Не понимай, господин. Нет француз. Не знать.
— Да что там не знать! — в величайшем раздражении Ликостратов вдруг перешел на русский. — Что я, слепой, что ли? Мужик только что заходил, я сам видел. Солидный такой, в костюмчике, на адвоката похож. Так что ты мне не крути тут! Показывай, где у тебя черный вход!
Он уже порывался двинуться сквозь ряды одежды, но тут хозяин довольно проворно выбрался из-за прилавка и, преградив ему путь, мрачно заявил по-французски:
— Частная собственность! Убирайся! Вон! Полиция!
— Тебя самого надо в полицию! — возмущенно завопил Ликостратов. — Преступника покрываешь!
Он был уже почти уверен, что напал на след преступника.
Лица, прикрытые чадрой, были теперь устремлены на него. Странное ощущение — глаз Ликостратов не видел, но взгляды на себе чувствовал, и взгляды эти были, как на подбор, неодобрительные.
— Вот турки! — буркнул он себе под нос. — Понаехали тут, понимаешь! Подавай сюда адвоката!
Но тут произошло неожиданное — из-за занавесок и рядов одежды вдруг возникла долговязая фигура в долгополой накидке, в чадре и, сгорбившись, устремилась к выходу. Что-то в этой фигуре, в походке, в росте было страшно знакомое.
— Да вот же он! — завопил Ликостратов и кинулся вслед за фигурой. — Замаскировался, гад!
Он едва не схватил убегающего за чадру. Но в этот самый момент кто-то сильно ударил его чем-то твердым под коленку, и Ликостратов полетел на пол, сшибая стойки с вешалками. Подол накидки буквально чиркнул его по носу, но и только. Человек, которого он принял за «адвоката», благополучно добежал до входной двери, быстро открыл ее и выскочил наружу.
— Да что же вы делаете! — возмутился Ликостратов, пытаясь подняться и все больше запутываясь в бесчисленных тряпках. — Вы кому потворствуете, паразиты? Да вы хотя бы знаете, что тут происходит?..
В запале он совсем позабыл, что говорит по-русски. Впрочем, вряд ли ему помог бы сейчас и ломаный французский — находящиеся в магазине люди вовсе не желали слушать никаких разъяснений. Наоборот, они, кажется, собирались сделать внушение самому Ликостратову. Пока он боролся с падающими на него вешалками, продавец и покупательницы подскочили к нему и принялись колотить его руками и ногами, сопровождая экзекуцию гортанными негодующими выкриками.
Ликостратов сначала даже обрадовался возможности поразмяться и довольно энергично отбивался, но скоро понял, что с мужиками он управился бы, а вот с женщинами — это вряд ли. Тяжеловес просто не мог бить представительниц слабого пола и вскоре понял, что дело принимает нешуточный оборот и ему нужно уносить ноги. В руках озверевших, закутанных в чадру женщин появились довольно тяжелые металлические штанги, которыми они принялись охаживать его по бокам так, что даже дыхание перехватило. Хозяин магазина размахивал бейсбольной битой и грозно топорщил усы. Ликостратов вырубил его правым прямым и стал пробираться к выходу. Женщины с закрытыми лицами пытались задержать его, продолжали бить железками и всем, что подворачивалось им под руку. С треском разлетелась фотокамера. В голове стоял колокольный гул от ударов. Ему помогло то обстоятельство, что в магазине было тесно, и мусульманские экстремистки мешали друг другу. Груды одежды, валявшиеся под ногами, не позволяли им быстро реагировать на его перемещения. Но и он сам с большим трудом пробивался сквозь завалы. Лицо было разбито в кровь, рубашка лопнула, и он потерял один башмак. Но не это было самым обидным. Хуже всего то, что Ликостратов лишился всей фотоаппаратуры. В гостинице у него, конечно, имелись запасные камеры и прочие аксессуары, и снимки, которые он готовил для репортажа, были предусмотрительно сброшены на жесткий диск ноутбука, но вот фотографии, сделанные сегодня, были потеряны безвозвратно. Не возвращаться же, в самом деле, сюда с просьбой вернуть личное имущество! И вообще, нужно было думать о том, как бы отсюда выбраться!
Ликостратов как ледокол преодолел эти несколько метров до спасительной двери, в которую входил какой-то новый покупатель. Константин взревел, рванулся вперед, отпихнул ошеломленного посетителя далеко в сторону и вывалился на улицу. Он завертел головой, надеясь увидеть полицейского, или, может быть, такси, или еще хоть какой-то признак цивилизации, но ничего подобного поблизости не было. Отовсюду на него неодобрительно таращились смуглые люди, явно видевшие в нем возмутителя спокойствия и даже преступника.
Расталкивая ошарашенных прохожих, Ликостратов добежал до угла улицы и остановился, выбирая, куда направиться в поисках «адвоката». Но тут из магазинчика выскочил очухавшийся хозяин с битой в руках. Он что-то кричал, указывая на бегущего фотографа и поминая через каждое слово Аллаха. За ним горохом высыпали его клиентки в парандже. Правда, железок и прочих видов холодного оружия у них в руках уже не было. Приняв необычайно смиренный вид, они вдруг запричитали, заголосили, подняли такой шум, что даже жители квартала, до сих пор сидевшие дома, повыскакивали на улицу. Но это обстоятельство нисколько не улучшило положения Ликостратова. Теперь против него был настроен целый квартал выходцев из Ближней Азии, что было чревато самыми непредсказуемыми последствиями. Со всех сторон на него показывали пальцами, а кое-кто уже устремлялся в погоню. Пришлось положиться на удачу. Ликостратов перебежал мостовую, нырнул под какой-то полог, протиснулся в узкий проход между двумя домами, перелез через проволочную сетку, попал ногой в лужу и тут наконец сообразил, что бежит в одном ботинке и это ему только мешает. Стряхнув с ноги башмак, он побежал дальше в одних носках. Где-то неподалеку слышались крики преследователей. На душе у Ликостратова сделалось тревожно и мерзко, с такой толпой он никак не сумел бы управиться. И тут неожиданно кто-то позвал его, и он резко обернулся. Позади был забор из ребристого алюминия. Один лист оказался отогнут, и в щель заглядывал какой-то человек, кричавший по-английски:
