Владимир Колычев - Брат, вспомни все!
— Зря ты это делаешь, поц, — задыхаясь от нехватки воздуха, злобы и чувства унижения, прохрипел Павел Сергеевич.
— А что я делаю? — с издевкой спросил его Никита.
— Куда ты меня везешь?
— Вот с этого и надо было начинать… Леля, куда ты его везешь?
— Не знаю…
— Вот и я не знаю… Я другое знаю, Пал хрен Сергеич. Знаю, что ты Лелю больше не тронешь. Не хочет она под мужиков ложиться. Ты понимаешь, не хочет!.. Понимаешь ты, гад, или нет?..
— Понимаю…
— Контракт аннулирован.
— Да какой там контракт. Липа!
— Тем более… И о Лельке ты забудешь раз и навсегда.
— Хорошо, уговорил.
— Вот и ладушки… И ко мне претензий никаких. Так?
Ответа Никита не дождался.
— Так? — переспросил он и снова изо всех сил сжал шею авторитета.
— Да, никаких…
— Вот и славно… Вот и договорились… Расходимся, как в море корабли… Так?
— Так…
— Договор мы с тобой заключили. А договор дороже денег. Мало того, он дороже жизни. Твоей жизни. А потому, прошу тебя, не нарушай его. Не дергайся в нашу сторону. А то ведь неустойку платить придется. Ценой твоей поганой жизни. Грохну я тебя. И твоих ублюдков грохну… Ты понял?
— Понял…
— Ну тогда все, гуд бай!..
Никита обернулся. Некоторое время смотрел на дорогу сзади. Судя по всему, их никто не преследовал.
— Леля, притормози…
Машина сбавила ход, остановилась. Никита открыл дверь. Выпихнул из салона Павла Сергеевича, ногой придал ему ускорение. На такой ноте они и расстались.
— Ты сделал глупость, — не очень уверенно сказала Лелька.
— Это еще почему? — спросил Никита.
— Зря ты его тронул…
— Я? Его тронул?.. Ты что-то путаешь. Он меня первым тронул… А еще раньше он тронул тебя… А я же твой телохранитель, не забывай…
— Да, с тобой забудешь… Куда едем?
— К тебе домой.
— А не опасно?
— А чего нам бояться?
— Не чего, а кого? Павла Сергеевича, например…
— Он же ясно сказал, что претензий к нам не имеет…
— Да мало ли что скажешь под дулом пистолета.
— Кстати, о пистолетах…
Никита сгреб с пустующего переднего сиденья пакет с оружием Вывалил «стволы» на диван рядом с собой.
Пистолеты сплошь иностранного производства.
— «Глок» — раз, «глок» — два, — перечислял Никита. — Снова «глок», и еще раз.. Все с глушителями. А вот и «Дезерт Игл». Без глушителя. Круто упакованы пацаны…
А кроме того, у него еще один израильский крупнокалиберный «ствол». Тот, которым он Павла Сергеевича стращал.
— А ты что, знаешь в них толк?
— В ком, в пацанах?
— Да нет, в пистолетах.
— Вообще-то думаю, что знаю.
— Так думаешь ты или знаешь?
— Мне кажется, в прошлой своей жизни я был киллером…
— Ты шутишь?
— Да вроде нет…
— И все же зря ты влез не в свое дело, — запричитала Лелька. — Кто просил тебя связываться с Павлом Сергеевичем?
— А тебе что, лучше под толпу лечь?
— Лучше… Выживу — хорошо. Если нет, то хоть помру под кайфом.
— Дура ты! Больше мне сказать тебе нечего.
Всего трофейных «стволов» — семь. На четырех глушители. Видно, ребята Павла Сергеевича очень серьезно относятся к своему делу. Чуть что, сразу мочить. Не важно где, в каком месте — лишь бы был результат, и немедленно. Стрелять, и желательно бесшумно…
Может, и права Лелька. Не надо было с ними связываться. Но теперь уже поздно отступать. Сказал «а», говори и «б». А буквы «б» в «стволах» этих пистолетов.
Не очень верил Никита договору, который заключил с Павлом Сергеевичем. Но ведь заключил. И не его вина, если договор этот будет нарушен. И не его вина, что придется спросить неустойку…
* * *— Никита, стол накрыт! — позвала Лелька.
Она больше не заикалась, что на кухне должен хозяйничать он. Сама об ужине позаботилась. Праздничный стол она вдруг решила накрыть. Выпить, закусить, а потом баиньки, и лучше всего, в одной постельке с Никитой.
Только ему сейчас не до сна и не до гребли. У него дела. Очень важные. Жизненно важные.
Он уже сделал все необходимые расчеты. Позаботился об освещении в лифте. Вернее, о его отсутствии. Выкрутил лампочки на всех этажах, кроме первого.
Теперь оставалось ждать. У окна. Он ждал. И дождался.
Он как чувствовал, что Павел Сергеевич пойдет на реванш в первый же день после поражения. И точно, два джипа въехали во двор в десятом часу вечера. В свете фонарей Никита видел кучу «братков», которая двинулась к подъезду.
Их было шестеро. И среди них Павла Сергеевича не наблюдалось. Зато наблюдалась кувалда, которую с трудом тащил на плече один тяжеловес. Очень мощная кувалда. Такой дверь выбьют в пять секунд.
Прав был Никита. Ребята у Павла хрен Сергеевича очень серьезные. Всемером одного не боятся. Ездят по городу с «пушками», да еще с глушителями. Кувалды запросто с собой таскают. И плевать, что жители дома подумают. Их дело простое — вышибить дверь, пристрелить пацана и девку. И обратно домой. Может, для них уже сауна греется, и девочки передки свои прихорашивают… Будет им мохнатка!..
Никита был уже в полной боевой. Быстро вышел из квартиры. Нажал на кнопку лифта. Услышал монотонный шум. Кабина лифта поднималась к нему. Пока еще пустая.
Створки дверей распахнулись. Никита зашел в кабинку лифта Но на кнопку спуска нажимать не стал Дверцы сомкнулись Лифт начал опускаться вниз Значит, кто-то вызвал его. И Никита очень надеялся, что это сделали братки
На руках кожаные перчатки, в каждой по «стволу» Ему казалось, что он умеет стрелять по-македонски, с двух рук. Мало того, он умеет стрелять быстро и очень точно. Сейчас он как раз и спускался вниз, к браткам, чтобы это проверить
Дверцы лифта разомкнулись. В кабине темно. Зато на площадке первого этажа свет новенькой стоваттной лампочки. Братки как на ладони, зато Никиту не видать. Можно только понять, что в лифте кто-то есть. Но Никита не дает им времени себя рассмотреть.
Он стрелял с двух рук. С автоматической скоростью. По две-три пули на братка. Остановился он, когда все трое заполнили своими телами площадку перед лифтом. Выстрелов не было слышно. Зато очень громко падала на пол кувалда. А за ней и тяжеловес.
Из шестерых Никита уложил троих. Значит, другие трое поднимались наверх пешком. Очень правильное решение.
Никита нажал на кнопку седьмого этажа Поднялся наверх. И с пистолетами наготове начал пешком спускаться вниз. И на пятом этаже встретился с «братками».
На разговоры времени нет. Поэтому он сразу пустил в ход оружие. Три «братка» даже понять ничего не успели. И отправились на тот свет вдогонку за своими товарищами. Но Никита не мог даже ручкой им вслед помахать. И на это нет времени.
Он сунул пистолеты под свитер. Перчатки тоже снял. Чтобы не привлекали внимания. Не так уж холодно на улице, чтобы перчатки носить. Перепрыгнул через трупы и бегом бросился вниз. На лице страх, в глазах паника, рот нараспашку от ужаса. Если он встретит кого из соседей, то замашет руками, выкатит шары на лоб и начнет объяснять, что там, на пятом этаже, три трупа. И конечно же, глядя на такого придурка, никто не подумает, будто трупы на его совести.
Но на лестнице он никого не встретил. И на первом этаже перед лифтом никого. Странно, должен же был кто-то остановиться перед первой партией покойников.
Никита беспрепятственно вышел из безлюдного подъезда. На пятачке перед входом на лавочках пусто. Определенно, ему сегодня везет.
Он ушел со света в тень. И продолжил путь к джипам. Добрался до них. По пути надел перчатки.
Возле машин двое. Водители — один и второй. О чем-то мило между собой беседуют. И еще не знают, что кореша их уже путевки на небеса получили. А кому-то из них вслед за ними отправляться.
Никита достал пистолет, выставил вперед руку. И, недолго думая, прострелил голову одному «братку». Второй, бедняга, чуть в штаны не наделал от ужаса.
— До Петровки, 38, не подбросите? — предельно вежливо осведомился Никита.
— M-м… — замычал бандитский водила. — А-а…
— Болт на!.. Давай за руль, выродок!.. «Браток» сел за руль, Никита — на заднее сиденье. Пистолет водиле в спину через спинку сиденья.
— Поехали!..
Машина уже выехала со двора, когда «браток» спросил:
— А ехать то куда?..
— К Павлу Сергеевичу, куда же еще…
— А кто это такой?
— Тебе память освежить? Говорят, свинцовая инъекция очень хорошо мозги прочищает… Где сейчас твой Павел Сергеевич? Считаю до трех… Раз!.. Два!..
— Кафе «Агдам»…
— Очень хорошо… Дорогу знаешь?.. Дорогу знаешь, спрашиваю?.. Раз!.. Два!..
— Знаю…
— Еще лучше… Кто с ним?.. Считать?..
— Нет!.. С ним Марчело, Вадик и Штырь…
— Это его телохранители?
— Что-то в этом роде…
