Максим Шахов - Крутая фишка
От страха я даже вспотел. Но операция по захвату цеха должна была вот-вот начаться, и я успокаивал себя тем, что эти злобные твари просто не успеют до меня добраться.
Прошло минут пять, не меньше. Собаки все не унимались, а операция по захвату почему-то задерживалась. Наверняка этому было какое-то простое и логичное объяснение, но я о нем не знал и оттого очень сильно волновался. Возможно, началу операции мешал сущий пустяк – кто-то кому-то забыл раздать патроны или там у кого-то заклинило рацию. Ситуация, конечно же, все равно оставалась под контролем, но мне от этого было не легче.
А потом снова прогудели ворота, и я решил, что сейчас-то все наконец и начнется. Но ворота оказались не те, и ничего не началось. Вернее, началось, но совсем не то, что я предполагал.
Глава 49
– Вылазь! – заглянул внутрь тот самый парнишка.
«Шмайсер» был при нем, но на этот раз он в меня не целился. Ему и собак хватало.
– Ну! – прикрикнул он.
– С-собаки! – испуганно проговорил я, подаваясь назад. – Я собак боюсь…
– Эт хорошо! – оскалился в кривой ухмылке парнишка. – Норд! Веста! Фу! Ну, пошевеливайся, а то я передумаю…
– Не надо, не надо! – вскрикнул я, бросаясь к выходу.
– Вот так-то лучше. Вперед… Фу! Я сказал – фу! Веста!
Собак было три – доберман и две восточноевропейские овчарки. Несмотря на окрики паренька, одна из них все же изловчилась и тяпнула меня за икру. В общем, пареньку со «шмайсером» даже не пришлось меня подгонять. К видневшимся в нескольких метрах воротам я доскакал почти вприпрыжку и только тут удивился, что операция все еще не началась.
Толком осмотреться я тогда не успел, но место это сильно смахивало на колхозный двор. Миниатюрный, правда, и гораздо более ухоженный. Расположенные буквой «П» хозяйственные постройки опоясывал по периметру высоченный железобетонный забор. В углу дымилась труба – как в крематории. В общем, все выглядело довольно солидно, наверное, так, как и должно было выглядеть, и единственное, чего я не мог понять, так это где застряли эти чертовы собровцы…
Постройка, к которой меня пригнал парнишка со «шмайсером», с виду напоминала небольшой аккуратный цех. По производству чего – я старался не думать. Нырнув в приоткрытые ворота, я первым делом через что-то переступил, а потом в ужасе отпрыгнул в сторону. Здоровенная немецкая овчарка, привязанная цепью к воротам, с грохотом и рычанием бросилась на меня, и спасся я только чудом. Парнишка в последний момент успел ухватить ее за цепь и рыкнуть:
– Дора! Фу! Проходи быстрее!
С выскакивающим из груди сердцем я отбежал от ворот на безопасное расстояние и только тут оглянулся по сторонам. Технологический процесс был в самом разгаре. Работа в цеху прямо кипела, как на стройках первой пятилетки.
Сквозь поднимающийся от пола пар было видно, как исходный продукт моют в ванне, потом разрубают на части специальной гильотиной, потом распихивают по банкам и уже в самом конце добавляют чуток специй для запаха. Я просто обалдел, честное слово.
Как консервируют кабачки, я, конечно, видел и раньше. Но тут случай был особый. Персонал, который в хорошем темпе производил все эти нехитрые операции, был мне до боли знаком. Это были бомжи. Всего пять или шесть человек. Естественно, все как на подбор здоровяки, чтобы выдержать в духоте десять-двенадцать часов этого адского труда.
Конечно, я поначалу обрадовался, что все эти ужасные предположения насчет фарша оказались выдумками, но радость моя быстро улетучилась. «Шмайсер» в руке парнишки и собаки – все было настоящим, а собровцы все никак не могли начать штурм. Кроме того, я смог рассмотреть через клубы пара еще одну деталь. Небольшую, но впечатляющую. На шеи бомжей были надеты металлические ошейники, а от них к полу свисали цепи…
Глава 50
– Привел, Кирюха? – выглянул из-за штабеля ящиков второй.
– Ага, – кивнул за моей спиной парнишка со «шмайсером».
– Как он? Ниче?
– Подходящий. Собак боится.
Во время этого короткого разговора я повертел головой и наконец сообразил что к чему. Дело в том, что тот, который выглянул из-за штабеля, был почти точной копией того, который меня привел. Они были братьями. Не близнецами, но очень-очень похожими. И телосложением, и рожами, и манерой разговаривать.
Второй, который выглянул из-за штабеля, был, наверное, на год-два постарше моего конвоира. В руках он держал блокнот с ручкой и выглядел очень по-деловому. Вроде образцового менеджера новой формации.
– Сейчас, – проговорил он, по-быстрому дописывая что-то в блокноте.
– Андрюха! – позвал за моей спиной младший, глядя куда-то в угол.
– А? – не поднимая головы, отозвался Андрюха.
– Я гляжу, наверное, банок придется еще прикупить, а?
– Посмотрим, – закончил писать Андрюха и исчез за штабелем.
Вынырнул он секунд через десять, уже не с блокнотом, а с огромным немецким тесаком.
– Пошли!
Он двинулся впереди, я за ним, а сзади Кирюха.
– Перерыв на воспитательный час! – крикнул Андрюха. – Шабаш, мужики!
Бомжи тут же бросили работу и повалились на пол кто где стоял, только цепи зазвенели.
– Воду выключь-то! – прикрикнул на кого-то Андрюха. – Чай, не колхозная!
Один из бомжей тут же поспешно выполнил приказ, и в цехе воцарилась гробовая тишина. Относительная, конечно. Что-то едва слышно шумело, журчала вода, стекая в отверстие в полу, но никаких движений и разговоров не было. Как в крематории.
– В общем, так, мужики, – сказал Андрюха, проходя к скорчившемуся возле стенки бомжу. – Времени нет, конвейер простаивает, поэтому мы по-быстрому. Эй! Последний раз спрашиваю: работать будешь?
Бомж, потревоженный ногой Андрюхи, слабо пошевелился и что-то неразборчиво пробормотал – вроде как в полузабытьи.
– Да он не может, – несмело вмешался кто-то из вороха мокрых лохмотьев. – У него что-то с брюхом…
– Заткнись, – незлобиво оглянулся Андрюха. – А теперь послушайте, что я вам скажу, мужики. Время у нас сейчас горячее, каждая пара рук на учете. Сами знаете, кабачок пошел. И кое-кто решил, что можно день-два поволынить и ему за это ничего не будет. А у нас, мужики, в деревне один день целый год кормит.
– Да больной он, – снова протянул тот же бомж.
– Я сказал: заткнись! Главный врач тут я. И больничных у меня для вас, мужики, нет. Закончились. Зато у меня есть план! А план надо выполнять. Трудно, мужики, я понимаю. Но надо. Я вам пайку увеличил? Увеличил. Витамины «Ундевит» жрете? Жрете. Бабу привез? Привез. Так вы ж ее, гады, до смерти затрахали!.. Я вам хоть слово сказал? Ну да ладно, хрен с ней… Так какие, мужики, могут быть претензии к администрации трудового санатория? Молчите? Правильно. Потому что претензий у вас не может быть никаких. А поэтому, мужики, вот что. Чтобы вы не думали, что можно нарушать план и не соблюдать трудовую дисципину, мы сейчас проведем воспитательный урок. Незаменимых у нас, мужики, нет. Понятно вам? Тем, кто не будет выполнять план, мы быстро найдем замену. Этому уже нашли. Вот она, замена. Стоит. Кирюха, давай!
– Ага! – кивнул Кирюха, делая шаг вперед и вскидывая «шмайсер».
– Погодь! – поднял руку старший. – Не торопись. Я хочу, чтобы до них дошло. Сделаем все путем. Так, мужики! Прошу внимания! Объявляю приказ по лечебному трудовому санаторию. За нарушение трудовой дисциплины, выразившееся в злостном уклонении от работы и невыполнении плана, приказываю: прогульщика порвать собаками!
Тут Андрюха сделал выразительную паузу и подождал, чтобы смысл сказанного дошел до изможденных людей на полу. До меня смысл происходящего дошел уже давно. И все это время я украдкой поглядывал на приоткрытые ворота цеха, пытаясь понять, где застряли собровцы. Времени на то, чтобы раскочегариться, у них оставалось совсем немного, и летело оно ужасно быстро.
– Так, – удовлетворенно кивнул Андрюха. – Но в связи с заготовительным периодом, чтобы не отрывать вас от работы, порывание собаками я для экономии времени заменяю расстрелом. Теперь давай! – кивнул Андрюха брату.
Кирюха снова подался вперед и вскинул «шмайсер»… В этот момент волосы на моей голове почти зашевелились. Я, конечно, не знал скорчившегося под стенкой бомжа, но дела это не меняло. Собровцы чесались где-то под забором, а тут вот-вот должна была состояться самая настоящая образцово-показательная казнь. Как при немцах. И обставлена она была с немецкой педантичностью. И именно это почему-то ужасало меня больше всего.
Палец Кирюхи шевельнулся на спусковом крючке, я, уже не скрываясь, в отчаянной надежде оглянулся на ворота, и тут гробовую тишину цеха разорвала торопливая автоматная очередь.
Глава 51
Я вздрогнул и быстро повернулся. Из дула «шмайсера» в руках Кирюхи струился дымок. Скрючившийся у стенки бомж дважды по-лягушачьи дернул ногой и затих.
