Владимир Угрюмов - Дикий
— Я старался, босс, — опять начинает извиняться Андрей. — Вчера и позавчера десять квартир осмотрел.
— Хорошо, хорошо. Сходи пока за продуктами. Мне квартира нравится.
Парень убегает, а я нахожу место для тайника. Даже для нескольких. Рассовываю деньги в разные углы, а оружие кладу в тяжелую вазу, стоящую в углу комнаты. Она заполнена какими-то лоскутками, связками пуговиц. На тумбочке возле дивана телефонный аппарат. Поднимаю трубку — работает. Сажусь на диван и закуриваю. Стряхиваю пепел в чашечку с нарисованными драконами. Осматриваюсь. Нравится мне квартира. Мой новый дом.
В карманах горы денег-фантиков. Кто я такой в Харькове? Обычный заезжий коммерсант.
Возвращается Андрей с горой пакетов. Лопочет что-то с кухни. Я не слушаю.
Теперь едем смотреть дом за городом. Точнее, в пригороде. Едем долго, переезжаем несколько раз трамвайные пути. Андрей кивает направо, налево, рассказывает про Тракторный завод. Мне неинтересно. Я не тракторист. Обычный заезжий коммерсант. Андрей продолжает тараторить, называет номера автобусов, идущих к дому от метро. Это он меня зря на автобусы сажает. Нет, просто парень чувствует вину, вот и старается…
Подъезжаем к воротам. Останавливаемся и выходим смотреть дом. Сад запорошило листвой, и сперва одноэтажное строение кажется серым и невзрачным, но внутри все в порядке — три комнаты, гостиная, кухня, даже туалет и ванная. Даже телефон есть и работает.
— Теперь прощаю! — радуюсь я. — Хорошо поработал.
— Да, босс. — Андрей счастлив. — Это дом моего дядьки. Он здесь все равно не живет. Я и договорился.
— Ты ему обязательно заплати.
— Обязательно. Во дворе и гараж есть.
— Отлично. Леха, возможно, на своей тачке приедет. Можно здесь ставить.
— Совсем забыл! На Сумской во дворе тоже гараж есть. Вот и ключи от него. — Парень достает ключ на веревочке и протягивает мне. — Хозяин профессор какой-то, он сейчас в Польше преподает.
Беру ключ и кладу в карман.
— Это еще лучше… Есть ли у тебя свои люди в Харькове, которые могут газовый пистолет достать? Не таскаться же все время с боевым!
Андрей отвечает, что проблем с газовиком нет, достанет элементарно.
На этой мажорной ноте мы и покидаем дом. По дороге я спрашиваю про Анвера. Если не позвонит, то пусть Андрей сам с ним свяжется. Андрей обещает… Я знаю, что Анвер посвятил парня в план моего исчезновения, и то, что Андрей останется в Харькове помогать Лехе. Еще несколько человек из джанкойской бригады приедут. А вот для них мое воскрешение окажется, надеюсь, радостным сюрпризом…
Так за разговорами и в раздумьях приезжаем на Сумскую.
— Ты свободен пока, Андрей, — говорю, вылезая на тротуар. — Вечером созвонимся.
— Где искать вас?
— Или здесь, или там, — отвечаю с улыбкой. — Найдешь!
Андрей уезжает. Я не поднимаюсь наверх в квартиру, а тут же беру тачку и прошу прокатить по городу с комментариями. Водила, молодой парень в кепке, рад халтуре и катает старательно — возит вокруг Университета, состоящего из оригинальных зданий. Не знаю названий архитектурного стиля. Показывает центральный рынок, куда я захожу на минутку купить гранатов. Нет, не Ф-1, а обычных ташкентских, в красно-желтой кожуре. «Черных» на рынке навалом. У каждого еще, наверное, и по мешку «дури». Но «дурь» — это не та наркота… На улицах возле магазинов тоже стихийные рынки. Тут бабульки торгуют фруктами и квашеной капустой. Захожу в «комок» и натыкаюсь на костюм, о котором давно мечтал. Из тонкой материи, но не летний. Черный, но не такой черный, чтобы в гроб укладывать. Покупаю. Денег на приятную вещь не жалко. Возвращаюсь к водиле и прошу отвезти в обувной.
— К хорошему костюму кроссовки не наденешь. Правда?
— Правда! — соглашается таксист и спрашивает: — Жениться небось собрался?
— Собрался, — смеюсь в ответ, и мы едем за ботинками.
Находим магазин, покупаю туфли. Уже день к вечеру клонится. Прошу отвезти меня в ресторан без понтов. Таксист понимает и отвозит к гостинице возле площади. Широкая площадь, покрытая диабазом. Как только ездят по ней зимой?
— А мы и не ездим! — смеется парень, получает деньги, благодарит и уезжает.
Еще тот ресторан в «хотеле», но борщ есть. Ем украинский борщ и стараюсь не думать о жизни. Крым далеко. Лика далеко. Теперь все так далеко, будто и не было вовсе… Когда я на зону попал, то мой сосед, пахан, говорил — забудь теперь все, что оставил. А я не мог забыть Нину, мучился. Три года она не стала ждать, хотя говорила — любовь у нас до гроба. Вот тебе и гроб. Через полгода замуж вышла, и я извелся совсем, стал выступать. Меня менты за дерьмовое — это их мнение — поведение перевели на «дальняк». Хорошо — без добавления срока. Я еще совсем пацан был. За пять тысяч километров от дома попал, ё моё! Там и пришлось «бугру» ключицы крошить. Он меня случайно не убил. Только месяц в санчасти пролежал… Три года за валюту — обидно. Сейчас за валюту только по головке гладят. Всего-то несколько лет прошло…
После обеда клонит в сон. Торможу тачку и через пять минут уже поднимаюсь Домой. На гулкой лестнице коротким эхом отдается каждый шаг. И это правильно — неуслышанным ко мне не поднимешься. Дробь каблучков сверху. Спускается школьница, говорит:
— Добрый вечер.
— Добрый вечер, — отвечаю ей.
Открываю дверь и раздеваюсь. Зажигаю торшер и беру с полки пару книжек наугад. Включаю телевизор и ложусь на диван с книжками. Все не то. Я люблю хорошую гангстерскую драму. «Однажды в Америке» или «Крестный отец». «Унесенные ветром» — мне скучно. Однажды меня унесло ментовским ветром за пять тысяч километров — и с меня хватит. Когда-нибудь и у нас гангстерские драмы начнут снимать. Дожить бы.
Звонит телефон. Это Андрей.
— Я разговаривал с Анвером. Леха на своей тачке выезжает сегодня. Я дал Анверу твой адрес в городе. Леха к утру подъедет. Или даже ночью. И еще… То, что ты просил. Можно завтра. Могу и сейчас приехать.
— Давай сейчас. Завтра будет некогда.
— Еду. Мигом.
Он действительно мигом. Прямо в прихожей начинает показывать газовое оружие. Я велю ему идти на кухню. Он кладет на Кухонный стол небольшой газовик типа «вальтер» и мощную, мечта хулиганов, одиннадцатизарядную «беретту». Оружие ложится в ладонь, как родное.
— Мне оба ствола нужны, — говорю.
— Пожалуйста, — соглашается Андрей и называет цену.
Я отдаю деньги и поясняю:
— Один газовик для Лехи.
Пьем чай. Откуда-то появляется на столе банка с вареньем и сырники.
— Это дядька с теткой варят из крыжовника.
— Вкусно.
Андрей бойко рассказывает про злачные места в Харькове, где какие ночные клубы открылись, кабаки или игорные дома. Я слушаю, запоминаю что успеваю. Но это мне неинтересно.
Парень уходит, и я, выключив телевизор, падаю на диван. Хватает сил лишь на то, чтобы сбросить джинсы и рубаху. Стелить белье не могу, кутаюсь в плед. Сон приходит добрый, без птиц. Леха стоит перед моими глазами сна и рассказывает про Лику, про Колю-«гору» и Женьку, держит в руке яблоко и смеется. Настоящий мой бодигард…
15Охрана — это хорошо, но лучше, когда ты сам себе бодигард. Сперва тело переходит в вертикальное положение и ноги касаются пола. После рука хватает «беретту», а ноги скользят в коридор. Затем пальцы передергивают ствол… После этого начинает просыпаться мозг.
Становлюсь боком к косяку, спрашиваю:
— Кто там?
— Босс! Это я — Леха!
Отворяю дверь. Мы обнимаемся в прихожей, словно однополчане. Да так оно и получается.
Я тащу бодигарда на кухню и завариваю ему кофе. Я действительно рад парню.
— Что-то ты не торопился, — шучу, а Леха почти обижается:
— Как не торопился? Гнал без остановки. Только раз остановился и подремал минут двадцать!
— Как Штирлиц, — смеюсь и смотрю в его загорелое лицо.
— Вообще-то, босс, дело не простое… Надо было вас проводить.
— То есть? Ах да — похороны, поминки.
— Сейчас расскажу…
— Сперва помойся. Горячая вода есть. От тебя уже собачиной несет… Ключи дай от машины. У нас тут гараж во дворе имеется.
Леха отдает связку ключей и отправляется в ванную комнату. Смотрю на часы — полшестого всего. Спускаюсь во двор и откатываю тачку в гараж. Возвращаюсь в квартиру и режу хлеб, яйца варю. Можно за парнем разок и поухаживать. Из ванной доносится шум душа и Лехино фальшивое пение. Жизнерадостный парень, еще не побитый. Такой мне и нужен.
Затем мы сидим за кухонным столом, и Леха рассказывает.
…Охрана с поднятыми руками собралась в кучу, подгоняемая анверовской бригадой. Зла на них особого не имели, понимали — они работали, охраняли эти сраные сигареты. Подшучивали над охранниками. Уже в машины, КамАЗы, стали забираться, приготавливаясь отогнать их подальше. Те не особенно пострадали. Кое-где стекла вылетели и несколько колес спустило. Уже поехали грузовики прятать, и тут кто-то спросил, не Леха даже, про меня. Анвер деланно удивился и велел найти. Леха подбежал к подожженной «девятке». Увидел горящее тело, заорал благим матом. Тело уже превратилось в головешку. Дружина набежала. Но револьвер мой все знали. Да и печатка на пальце. Ничего ей от огня не сделалось — огонь весело играл на гранях бриллиантов.
