Андрей Дышев - Пустой
– Ну что ты под ногами путаешься? – взревел он.
Они вышли на крыльцо. Воронцов, часто затягиваясь, смотрел на участкового, ожидая, когда тот даст более подробные объяснения.
– Я снял с него наручники, – хрипло произнес участковый, сплевывая себе под ноги, – и начал составлять протокол допроса… Тут он попросился выйти в соседнюю комнату за товарными чеками.
– Зачем они ему понадобились?
– Он попросил подшить их к делу. Я разрешил. А через минуту слышу – звон стекла. Я позвал – не отвечает. Вышел в другую комнату, а его уж и след простыл…
Участковый сделал паузу, рассматривая сломанный козырек фуражки.
– Упустил ты подозреваемого, Шурик, – с невозмутимым видом сказал Воронцов. – А все потому, что не установил психологического контакта с задержанным. Иными словами, не создал благоприятной психологической атмосферы следственного действия.
Участковый поднял голову, посмотрел на следователя, но возразить не смог. Может, мысленно согласился с ним или же понял, что все равно проспорит этому краснобаю, как ни старайся.
– Но самый главный твой просчет в том, – добавил Воронцов после небольшой паузы, – что ты не проследил за Хамариным, когда он вышел в другую комнату. А ты должен был предвидеть, что страх перед справедливым наказанием подтолкнет его к побегу.
Участковый уже не поднимал голову, лишь кивал, как китайский болванчик, да все плевал себе под ноги.
– С ума с вами сойдешь, – посетовал Воронцов, садясь рядом с участковым. – Да хватит тебе фуражку ломать! Возьми себя в руки!
Участковый напялил фуражку на голову и сцепил руки в замок.
– Иди сюда, специалист высокого класса! – крикнул Воронцов медику.
Довбня без особого энтузиазма приблизился к следователю и встал на безопасном от него расстоянии.
– Ты продолжаешь заниматься поиском покойника! Сейчас садись на трактор и гони по всем близлежащим больницам. Попутно опроси местное население, не попадался ли кому на глаза бесхозный труп. Задача ясна?
– Может, лучше я? – невеселым голосом предложил участковый, мечтающий находиться от Воронцова как можно дальше.
– Нет, ты мне здесь понадобишься. Сходи в контору и составь список всех ваших телятниц в возрасте от сорока и старше. Одиноких женщин пометишь галочкой…
Участковый тотчас вскочил, застегивая на груди рубаху.
– Погоди, это не все, – остановил его Воронцов и полез в карман. – Я хочу еще кое-что тебе сказать. Это не имеет отношения к нашему делу и, возможно, тебе будет неприятно, но как мужик мужика я должен тебя предупредить.
– О чем предупредить? – насторожился участковый.
Не ответив, Воронцов посмотрел на Дашу.
– Иди домой, отдохни, – сказал он ей. – Хватит тебе на сегодня впечатлений.
Даша молча кивнула и пошла по высокой траве к калитке. «Юрочка, дорогой, как мне тебя жалко! – думала она. – Что за наказание работать с такими недотепами! Эх, если бы мы вдвоем с тобой вели это расследование!»
Она шла по улице, погруженная в свои мысли, и не чувствовала десятков взглядов, не замечала слезящихся, мутных, слабых, выцветших до голубизны глаз.
20
Во дворе на лавочке сидел Лешка. В руках он держал какой-то предмет, завернутый в газету.
– Привет! – сказал он, с детской радостью на лице рассматривая Дашу. – Как дела? Вышли на след преступника?
– Мы не только на след вышли, – ответила Даша устало и села рядом. – Мы ему уже хвост прищемили.
Лешка развернул газету и протянул Даше литровую банку с земляникой.
– Это мне? – обрадовалась она. – Обожаю землянику! Где ты ее набрал?
– В леске. Утром пошел и за два часа набрал.
Она взяла банку, насыпала полную ладонь ягод и закинула их в рот.
– Все работают, а ты гуляешь, – сказала она, медленно жуя и смакуя ягоды.
– У меня сейчас сессия, – ответил он. – Занятий нет. А в четверг поеду сдавать зачет.
– До четверга мы отсюда точно уедем, – уверенно заявила Даша, хотя она не знала даже, какой сегодня день недели.
Она хотела снова насыпать землянику в ладонь, но решила, что проще будет вытряхивать ягоды прямо из банки. Раз парень такой добрый и угостил, чего уж тут церемониться! Она подняла банку, наклонила ее и осторожно потрясла. Какой аромат! Несколько ягод, похожих на капельки крови, скатились по ее груди под сарафан. Мыча от удовольствия, Даша поставила банку на скамейку и попыталась вытащить ягоды. Бретельку пришлось спустить с плеча. Лешка отвернулся, делая вид, что вдруг заинтересовался ступеньками крыльца.
– Слушай, а ты можешь показать мне деревню? – спросила Даша, благополучно раздавив землянику в лифчике.
– Как показать? – не понял Лешка.
– Как экскурсовод показывает. Где какие достопримечательности, где кто живет?
С подобными просьбами к Лешке еще никто и никогда не обращался, и он медлил с ответом, раздумывая над тем, правильно ли понял девушку и не кроется ли в ее просьбе какой-либо скрытый намек.
– Могу… в общем-то, – не совсем уверенно ответил он.
– Тогда пошли… А землянику я потом доем, ладно?
Лешка не стал возражать. Предложение девушки его несколько взволновало, но он быстро взял себя в руки и решил, что самой лучшей местной достопримечательностью является лесок, где не только полно земляники, но также густых кустов и уютных полянок, где традиционно уединялись влюбленные парочки из всех близлежащих деревень.
Едва Лешка свернул с центральной улицы на полевую дорогу, Даша смекнула, что парень намерен увести ее подальше от деревни.
– Кру-гом! – скомандовала она ему. – Меня интересует деревня, а не ваши бескрайние поля.
– А что в деревне интересного? – расстроился Лешка.
Они снова пошли по центральной улице. Лешке было приятно идти с симпатичной помощницей следователя, но, как назло, в это время дня сельчане рассеялись по полям и огородам, и их никто не видел.
– Это магазин, – вяло комментировал Лешка, думая о том, что сегодня он обязательно должен поцеловать Дашу. – Только он редко открывается. Там дальше швейное ателье, но оно уже лет десять не работает. Тут справа живет дед Гришка, дядька милиционера Шурика… – Какие маленькие у всех дворики, – сказала Даша и тотчас придумала: – А вот я была в Молдавии, там в каждом дворе железнодорожный вагон поставить можно.
– В Молдавии ты тоже преступление расследовала?
– Конечно. Я только этим последние годы и занимаюсь.
– Надо же! – насмешливо сказал Лешка и недоверчиво глянул на Дашу. – Такая молодая. Ты хоть школу успела закончить? Или сразу после детского сада пошла в уголовный розыск?
– Да что ты понимаешь в уголовном розыске! – воскликнула Даша, неудержимо краснея.
Тем временем они дошли до конца деревни.
– Вот за этим домом, кстати, такой двор, что в нем запросто уместятся два железнодорожных вагона, – сказал Лешка.
Он стоял перед крепким штакетником, за которым тянулся плотный ряд колючих кустов. Если не вставать на цыпочки, то можно было увидеть лишь верх серой шиферной крыши.
– Да-а? – сдерживая любопытство, протянула Даша и посмотрела по сторонам. Усадьба протянулась вдоль дороги метров на сто, не меньше. Это была околица, за которой уже не было ничего, кроме полей. Лучшее место для ночлега дальнобойщика трудно было найти. Приехал, уехал, и никто тебя не видел.
Не желая выдать своего интереса к этому месту, Даша взяла Лешку под руку и развернула его в обратную сторону.
– Мне надоело, – сказала она. – Пойдем обратно.
«Быстрее бы ночь!» – подумала она, представив, как страшно и в то же время интересно будет ей пробираться в этот двор, следить за окнами и обыскивать сад, сарай или гумно, если оно там, конечно, есть.
Лешка что-то рассказывал ей, предлагал показать лесное озеро, но Даша была уже в зловещем, темном, наполненном загадками и приключениями мире и шла по следам преступницы.
21
Даша остановилась на вершине холма. Отсюда открывался живописный вид на луг и речку. Лешка подошел к ней и встал рядом.
– Когда я малым был, то зимой с этой горы на санках катался. Ветер, снег в лицо… Пока все сугробы не перетопчешь, домой не возвращаешься. А придешь – в хате натоплено, в печке дрова трещат. Мамаша сразу на стол миску с горячими оладьями и кружку молока. Я ем и носом клюю…
– Это, значит, от оладий у тебя подбородок в черном выпачкан? – рассмеялась Даша.
– Правда? – смутился Лешка и стал лихорадочно тереть подбородок ладонью. – Наверное, это смазка. Я деду мотоцикл чинил…
– Подожди, – сжалилась над парнем Даша. – Ты только размазываешь…
Она вынула из сумочки платок с нарисованными на нем розовыми зайцами и протянула его Лешке. Тот прижал платок к лицу, втягивая слабый цветочный запах духов.
– Теперь можешь его выбросить! – великодушно разрешила Даша. – У меня еще один есть.
Лешка бережно сложил платок и сунул его в карман рубашки.
