Андрей Загорцев - Боевое кредо
– Комендант в курсе, что вы должны приехать; сейчас я вам пропуска выпишу на ваши машины, и езжайте дальше до второго КПП, прямо по дороге, там вас встретят.
Солдатик, помощник Никитина, достал из стола журнал учета выдачи пропусков и начал писать.
– Сколько у вас машин? – спросил он и поднял на нас глаза. Вот тут и стало понятно его прозвище. Герой американской комедии «Горячие головы» по кличке Отстой задохнулся бы от зависти такому косоглазию. Интересно, как его только в армию призвали?
Рома продиктовал номера и количество машин, в том числе и свой микроавтобус, обозвав его машиной для перевозки специалистов охраны марки «Тойота-Хайс». Количество личного состава – двадцать человек, то есть, помимо своих летчиков, посчитал и нас. Боец, даже не переспросив, выписал нам пропуск. Данный ход событий лично меня очень устраивал. Из-за несогласованности действий штабов и полного пофигизма комендантской службы моя разведывательная группа вполне легально въезжала на территорию подвижного командного пункта армии. Теперь нам не надо было покидать теплый микроавтобус, кружить по сопкам, выбирая место для наблюдения и опасаться встречи со «спортсменами». Главное, чтобы из армейцев никто ничего не заподозрил.
Угостив еще парой сигарет «комендачей», мы вышли на улицу. Мои разведчики в автобусе находились в состоянии крайней настороженности и готовности свалить куда-нибудь подальше или принять неравный бой. То, что проблема разрешилась так просто, не устраивало только воинственного Ромашкина – остальным было абсолютно по барабану.
Боец, стоявший в тулупе возле шлагбаума, гражданский микроавтобус пропустил без каких-либо проблем, даже не заглянув внутрь, а к военным машинам начал проявлять нездоровый интерес. Пришлось Каузову снова выходить и трясти только что выписанными пропусками. Солдатик гундел что-то себе под нос и отрицательно качал головой. Я вынужден был тоже включаться в действо. У бойца, видно, что-то застопорилось в мозгах, и он нес откровенную чушь про какие-то распоряжения коменданта и про то, что его из-за нас «отымеют и высушат». Самое примечательное было то, что боец на посту стоял с деревянным автоматом. На мой восхищенный вопрос он, вздыхая, ответил, что их ротный забрал все боевое оружие и выдал им макеты со словами: «Вы, олени, заснете и просрете ствол, или спецназеры отберут, или найдете где-нибудь патрон боевой и что-нибудь себе отстрелите, ибо дай дураку хер стеклянный – он и хер разобьет, и руки себе порежет, а мне до конца контракта совсем ничего осталось».
Наконец проблема решилась весьма просто: пачка сигарет – и шлагбаум взметнулся вверх, пропуская остальные машины.
На втором КПП нас завернули куда-то в сторону на стоянку и предложили старшему пройти в сторону штабных машин и палаток, видневшихся неподалеку. Рома вытащил из-под сиденья папку с документами, проинструктировал своих подчиненных, посмотрел на нас умоляющим взглядом, но, не дождавшись сочувствия, ушел представляться.
Итак, мы на территории искомого объекта; необходимо осмотреться и продумать план дальнейших действий. Где-то среди машин и палаток надо оставить учебную закладку, описать это место, передать точные координаты ПКП на Центр, получить подтверждение – и можно считать, что задача выполнена.
– Доктор, у тебя там макеты шашек? Давай доставай – будем бомбу мастерить.
– У меня, у меня, – засуетился Аллилуев и начал потрошить свой рюкзак.
– Какие симпатичные макеты, – восхитился Пачишин, – желтенькие, на бруски масла похожи.
– Хочешь кусочек? – предложил доктор.
Через десять минут он аккуратно сложил шашки в полиэтиленовый пакет и обмотал их красной стропой, имитирующей детонирующий шнур.
– Лажа, – как обычно хором, высказали свое мнение Артемьевы, – какой нормальный военный будет ходить по командному пункту армии с пакетом? Сразу видно – или диверсант, или с деревни приехал, водки привез.
Действительно, появление непонятного летчика с пакетом среди штабных кунгов – зрелище весьма подозрительное. Надо придумать что-то другое.
– А тут дипломат старый с инструментами лежит, – отозвался откуда-то из глубины салона «начфиненок».
Портфель был извлечен из-под сидений и подвергнут тщательному осмотру. Ну, немного потаскан и замызган, так это ничего страшного. Возле ручки шурупами прикручена пивная пробка с пластилином для опечатывания. Видно, когда-то этот дипломат-чемодан использовался для переноски и хранения служебных документов. Инструменты переложили в пакет, дипломат протерли ветошью и вложили в него заряд.
– Вот это совсем другой коленкор, – одобрил личный состав.
Доктор немного призадумался и, пошептавшись с Ромашкиным, полез в свою медицинскую сумку.
– Командир, давай док детонатор сбахает! Потрясешь, когда надо, чемодан, крышка отлетит, и будет – ба-а-а-ахх! «Презик» как лопнет, и все увидят, что подорваны…
– Док, а через сколько «презик» надуется? – спросил я Аллилуева, заинтересовавшись «рацпредложением».
– Сейчас соображу… Минут через десять. Будет потихоньку раздуваться, а потом откинет крышку дипломата. Главное – замки расщелкнуть…
– Гарантируешь десять минут?
– Ага, только десять, больше никак.
Была не была, надо все-таки устроить рок-н-ролл в этой дыре. Пусть все видят, на что способны разведчики специального назначения, да еще из особой офицерской группы.
Доктор соорудил свой «химический» детонатор и с особой осторожностью передал мне дипломат.
– Когда надо будет, потряси его, отщелкни замки и поставь так, чтобы крышка не упала.
– Доктор, вы меня пугаете, – ответил я и прижал портфель к животу.
Через несколько минут появился Каузов, беспечно размахивающий портфелем и что-то напевающий под нос.
– Ха! Пацаны, прикиньте – мы до утра свой пункт управления авиацией должны развернуть! Мне уже и место указали. Все расспрашивали, как я от диверсантов улизнул; им кто-то сообщил, что на меня засаду готовили. Так что особо не светитесь, диверсантьте тут потихоньку, а еще лучше – помогите мне этот гребаный пункт развернуть.
В восемь утра благодаря нашей помощи подчиненные Каузова развернули свой пункт: поставили пару палаток, завели дизельный электроагрегат и запитали радиостанцию. На нас летчики не обращали никакого внимания и не задавали лишних вопросов – кто мы такие и откуда взялись? То ли Вермахт их проинструктировал, то ли от природы они были такие нелюбопытные.
Артемьевы, как специалисты связи, оказали начальнику радиостанции конкретную помощь в настройке каналов, попадании в какие-то створы и в остальных связистских «чудесах». Лейтенант-«начфиненок», как самый молодой и не похожий на диверсанта, был послан побродить возле пункта и нарисовать схему расположения для дальнейшего отчета. Нацепив на себя солдатскую шапку, взятую напрокат у бойцов-летчиков, вооружившись вместо пулемета командирской сумкой с письменными принадлежностями, «начфиненок», весело подпрыгивая, удалился.
Артемьевы, закончив возиться с радиостанцией летчиков, обнаглели до того, что развернули нашу каэмку (КВ-радиостанция), выставили антенны неподалеку от машины и начали «качать» связь с Центром прямо с территории ПКП. Если бы специалисты РЭБ (радиоэлектронной борьбы) работали на этих учениях в полную силу и задействовали свою аппаратуру, то после первого же вхождения в связь нам бы настал каюк. Однако никому до нас не было никакого дела. Прибежал какой-то полковник, наорал за нарушение формы одежды и приказал переставить машины в линейку и накрыть их масксетями, дабы не нарушать общего режима маскировки. Так как Каузова не было, я изобразил из себя старшего и начал вяло переругиваться, пытаясь доказать, что наши машины должны стоять именно так, ибо у нас, у летчиков, все по-другому, не так, как в пехоте. Пока мы ругались, Пачишин, изображавший из себя «старого прожженного войной прапора», вылез из палатки с двумя кружками чая. Увидев полковника, попытался скрыться, но застрял, запутавшись в матерчатом пологе и выставив наружу филейную часть.
– Это что еще за зеленое небритое чудовище?.. – возмутился местный полковник. – Рожа-то какая нажратая!
– Товарищ полковник, да это наш прапорщик… э-э-э… Шматко… (брякнул я не к месту вспомнившуюся фамилию из сериала «Солдаты»), командир ВМО (взвод материального обеспечения), начальства боится, он нам как раз чай нес. – Я старался говорить как можно громче, надеясь на понятливость Пачишина.
Полковник громко заржал:
– Ы-ы-ы, Шматко-о-о! Как в сериале! И морда такая же продувная. Товарищ прапорщик, ну-ка, подойдите сюда, хватит нам свой зад показывать.
Пачишин вылез, весь красный от злости, и, держа в руках парящие кружки, засеменил к нам.
