Олег Юдин - Рамаяна по-русски
Ударившись о землю, Вира обрушил край обрыва и исчез из вида, увлекая за собой песок и камни.
Подошедшие Светуля и Лёха посмотрели вниз.
– Да, – произнёс Алексей, – от падений с такой высоты Брахма его не заговорил.
– Я думала, что нам конец, – бестрепетно призналась дочь Видехи.
Ромка тоже глянул вниз:
– Странная история, вам не кажется? И вообще этот парень был мне почему-то симпатичен.
– Он был хороший актёр, – раздался за спиной незнакомый голос.
Молодые люди резко обернулись. Второй раз за день не заметить приближение незнакомца на расстояние вытянутой руки – это уже слишком!
Но в настоящий момент, похоже, опасности не было: рядом стоял худощавый старик с длинными белыми волосами. Такие же белые борода и усы доходили ему до пояса. В руках старика красовался посох высотой с человеческий рост.
Неплохое оружие, подумал Роман.
– Агастья, – представился подошедший.
15. Не всегда мы себя узнаём
– У меня есть бобы и сушёные ягоды. Приглашаю вас отобедать в моём скромном жилище.
Когда старик и трое друзей дошли до деревьев, которыми начинался лес, Агастья с силой ударил посохом в землю и крикнул:
– Кшам!
Та часть обрыва, на которой недавно произошла не совсем обычная беседа Романа и Виры, содрогнулась и съехала вниз.
Друзья недоуменно переглянулись.
– Надо же похоронить, как-никак тварь Божия, – доходчиво пояснил Агастья.
– Дедушка, а ты кто? – вежливо заулыбалась Света.
Старик пожал плечами и сказал:
– Агастья.
– Понятно, – кивнула Ивановна, но было заметно, что поняла она не всё.
Старик весело рассмеялся и приободрил сбитую с толку молодёжь:
– Ребята, не торопитесь. В любом случае, всегда в вашем распоряжении есть небольшая пауза, чтобы успокоиться и адекватно оценить обстановку.
– Как в футболе, – произнёс Роман. – Там это называется пауза мастера.
– Похоже, мы найдём общий язык, – расхохотался Агастья – и молчавший до сих пор лес ожил. Птички зачирикали, мухи и пчёлки зажужжали, грибы появились, из-за дерева выскочил добродушного вида клыкастый кабан величиной с мотоцикл с коляской и доверчиво уткнулся рылом Агастье в ладонь.
– Вепрь! – радостно выкрикнул Лёха. – Мясом мы обеспечены.
Кабан хрюкнул и поглядел на добра молодца так, что Алексею тут же захотелось стать вегетарианцем. Видимо, почувствовав это желание юноши, кабан не стал разжигать конфликтную ситуацию. Агастья не заметил или сделал вид, что не заметил бестактность Алексея. Хозяин леса трепал кабана по холке и по-отечески бормотал:
– Вот тебе, Борис Николаевич, жёлуди с большой поляны!
В ладони старика появилась хорошая горсть желудей. Хряк стал их с аппетитом, не по-свински аккуратно хватать губами. Весь вид Бориса Николаевича выражал полное удовлетворение.
– Какой хорошенький стал! Прелесть, а не свинья! – защебетала Светлана, схватила кабана за щёки и поцеловала в пятачок. Затем принялась энергично шлёпать его по спине, приговаривая: – Ах, ты мой толстячок пузатенький! Как делишки у тебя? Соскучился по мамке?
Кабан и Ромка густо покраснели. Кабан – от пробудившегося сыновнего чувства, а Роман, видимо, за компанию или просто без причины. Кроме того, Борька радостно заверещал и затопотал передними копытами, словно желая рассказать митхилке что-то известное только им двоим.
Света повернулась к Агастье и объяснила:
– Мы с Бориской давние знакомые! Можно сказать, с пелёнок дружим. – Потом она снова повернулась к хряку и добавила: – А ты, я гляжу, всё такой же обжора, дружище!
Кабанчик захрюкал ещё громче и, польщённый, стал быстро-быстро вращать своими миниатюрными поросячьими глазками.
– Там, у молодых дубочков, этих жёлудей – видимо-невидимо! – сообщил Агастья Борьке, давая понять молодёжи, что присказку великолукских шутников на левом берегу Смородины знают.
Когда кабан, понимающе кивнув, умчался на свой вегетарианский ланч, Агастья сказал:
– Мудрое животное. Надо будет попросить Брахму, чтобы тот в следующей жизни вознаградил его за мудрость по достоинству.
– Пусть он станет в следующем воплощении человеком! – от всего сердца пожелала Светулька.
– Ага, большим человеком! – проявил солидарность Лёха.
А Ромыч для какого-то хрена добавил:
– К примеру, президентом.
Вечером у костра, когда все формальности гостеприимства были соблюдены и ужин съеден, Агастья сказал:
– Сдаётся мне, молодежь, что в местности нашей вы впервые – и не все тутошние обычаи и особенности вам известны.
– Как деликатно вы сказали, уважаемый, что мы в лесной жизни – конкретные лохи, – ответил комплиментом на комплимент простой как медный алтын Алексей.
– Деликатность и вежливость – мощное оружие, – сказал старик, – придёт время, и оно себя покажет во всей красе и в добрых, и в недобрых руках. Сейчас я здесь, возможно, для того, чтобы ответить на некоторые ваши вопросы и поделиться тем, что мне известно.
Роман и Светичка задумчиво смотрели на пляску огня и молчали. Агастья тоже не торопился, понимая, что молодым людям необходима пауза для того, чтобы сформулировать самые важные вопросы. Пауза мастера.
Наконец Ромка не выдержал:
– Меня не отпускает одна картина: глаза Виры, который упал в пропасть. Ракшас, как принято считать, и есть ракшас, но у него был добрый и грустный взгляд. За всё время, пока мы бежали за ним, и во время беседы на краю обрыва во мне не возникло и тени гнева по отношению к этому громиле, хотя он пытался похитить мою жену. Вишвамитра говорил нам, что мы можем сканировать душевное состояние низкочастотных существ: в этом случае внутри просто возникают их мыслеформы, и йог, как бы со стороны, начинает видеть мир глазами находящегося в его внимании животного, человека или того же ракшаса. А значит, раз мы не испытывали в момент нападения негативных ощущений, их не испытывал и нападавший. Божеством или йогом высокого порядка я его не рискну назвать. Хотя… подкрался этот Вира незаметно, а учитель Мишка нам с Лёхой часто говорил, что мы опасность за версту чуем. Странно. Что это? На левом берегу мир устроен по-другому? И добро – не добро, и зло – не зло? Майя.
– По поводу Виры, – вдруг молвила Света: – Когда он нёс меня на руках, он шепнул дикую для той ситуации фразу.
– Какую? – одновременно спросили оба брата.
– Он сказал: не бойся, богиня, ни один волос не упадёт с твоей головы. Почему «богиня»? Я – обычная женщина. Таких богинь на земле-матушке – половина народонаселения.
Следующая фраза Агастьи привлекла внимание всех сидящих у костра:
– До того, как он стал Вирой, его звали Тимур. Он сочинял стихи и пел чудесные песни.
– Можно с этого момента поподробней? – осведомился Алексей.
– Он появился в наших краях несколько недель назад. Пришёл ко мне, долго извинялся за беспокойство, притащил в подарок кучу негодной пищи…
– Это какой же? – проявил интерес Ромкин брат и телохранитель.
– Да сало там, колбасу сырокопчёную, бочку тушёнки на 200 литров… короче, еду для собак и дикарей.
– Наверное, я – дикарь, – произнёс Лёха, сверкая глазами, в которых отразилось желание вкусить – и прямо сейчас! – негодной для Совершенных пищи.
– Не проблема, в пещере за висящей шкурой – кладовка. Вира там и жил, и подарки свои держал. Там этой колбасы, если говорить на языке плотоядных, – хоть зажрись.
– Вира жил в твоей пещере? – удивилась Света.
– Не будем перебивать! – призвал к тишине Ромка своих товарищей, – пусть уважаемый Агастья поведает историю полностью! Тем паче, что у меня крыша уже совсем набекренилась от происходящего.
– Ага, и у меня бекрень порядочный, ну, прямо до неприличия! – проявил солидарность Лёха.
Короче, из-за леса, из-за гор пришёл в край мирных отшельников нормальный такой леший ростом 2 метра 95 сантиметров и весом чуть больше 400 килограммов. Для ракшасов, которые по жизни, если не было человечины, потребляли только крупную дичь, а в голодные годы волками и лисами не брезговали, появление на закрытой молитвенным бандханом территории аскетов было делом, говоря языком дипломатов, не совсем обычным. Лёха бы в этом случае сказал: «На хрена он к вам припёрся?» – и подобная фраза сути дела ни на йоту бы не изменила. Но Лёха так только подумал, а Агастья, отключив своё внимание от посторонних Лёхиных думок, продолжил рассказ.
Пришёл ракшас прямо к Агастье, бухнулся ему в ноги, положил перед святым всю снедь, что приволок – самое дорогое, понимаешь ли! – и попросил помощи.
– Чем я могу тебе помочь, богатырь, пришедший из-за гор Алатырских? – удивился Агастья. – Видимо, ты ошибся! Мы, живущие тут, – мирные отшельники, поклоняемся Создателю, которого на юге именуют Творцом Свар Шри Брахмой, а мы по простоте своей кличем Сварогом. Войн мы не ведём, интриг не плетём, братков своих за бабульки не мочим, а только совершаем аскетические подвиги во славу Сварога. По понятиям это – никчёмный мазохизм, толку от которого – ноль без палочки. Помочь тебе я ничем не могу, так что, мил дружок, ступай, откудова пришёл, и живи себе спокойно.
