Максим Шахов - Поцелуй торпеды
– Им что, больше делать нечего, как попрошаек гонять?.. – невольно пробормотал Горов.
– Что?.. – быстро оглянулся Аникеев.
– Говорю, может, после отставки податься в алуштинские милиционеры? Я бы этих попрошаек за день построил! Ближе чем на километр к набережной и не подошли бы! А я бы в море купался!.. – мечтательно произнес Горов.
– Тебе гражданства не дадут с твоей рожей!
– Да пошел ты!.. Может, я на какой-нибудь местной женюсь! Куда они, блин, денутся?..
– А как же твой патриотизм, Степ? – пристыдил Горова Аникеев.
– Да пока я до отставки дослужусь, Украина с Россией наверняка объединятся, вроде Европы! – махнул рукой Горов. – Ясно? Будешь ко мне в гости приезжать, а я тебе по старой дружбе комнату за десять баксов сдавать буду…
– Пошел в задницу с такой дружбой! Размечтался! Фиг тебе, а не десять баксов! И пиво теперь сам выпью, понял?
В это время Горов вдруг удивленно уставился за спину Аникеева в сторону моря:
– Ни фига себе, гляди, Лень! Это что, солнце?
Аникеев оглянулся. Огромный, цвета расплавленной магмы диск поднимался из-за моря. Леня невольно умолк, залюбовавшись этим потрясающим зрелищем, потом сказал:
– Да нет, солнце село… Это луна, Степа!
Отдыхающие дружно ломанулись к парапету, зажужжали зумы, дружно начали вспыхивать подсветки мобильных. Горов быстро вытащил свой телефон и сунул его Аникееву:
– А ну-ка запечатли меня, Ленчик! На память!
– На какую память? Ты же сюда переезжать собрался! – хмыкнул Леня.
– Не болтай! Фотографируй! – легко запрыгнув на парапет, Горов встал в картинную позу. – Нормально?
– Нормально! – поймал его в объектив Аникеев.
– Луну видно?
– Видно-видно…
– Эх, жаль, кепку дома оставил! А то можно было бы трепаться, что это я в Рио-де-Жанейро! Ладно, давай так!
Аникеев сделал два снимка. Затем друзья не без труда выбрались из толпы, набежавшей, чтобы задокументировать свое пребывание в Крыму. На набережной стало еще более людно. У скамейки появилась странная компания подростков, одетых как персонажи из «Гарри Поттера». Справа и слева на одинаковом расстоянии дефилировали в толпе два одинаковых капитана Воробья из «Пиратов Карибского моря». Давешних милиционеров и след простыл…
46
«Мицубиси-Паджеро» вынырнул из ворот снятого особняка, повернул, скатился по крутому спуску и наконец оказался на прибрежной дороге. Справа за ограждением темнело море. Вечер накрыл Алушту. В Профессорском уголке было почти безлюдно. На закрытых на ночь пляжах торчали только сторожа. Курортники устремились на городскую набережную. Именно там с сумерками начиналась настоящая жизнь и бурлила, постепенно затихая, до самого рассвета. Так что спешить было некуда, и Бобров велел Крабу:
– Не гони, успеем…
Бобров подался к окну, закурил и с завистью стал смотреть на мерцающие в море огоньки. В детстве он мечтал стать капитаном дальнего плавания. Но не сбылось. Впрочем, в жизни карточного шулера оказалось немало эпизодов, связанных с водой. С учетом же последних изменений в своей карьере Бобров вполне мог рассчитывать на обеспеченную старость с видом на море…
– А это че за фигня?.. – вывел Боброва из мечтаний голос Краба.
Бобров повернул голову, возвратившись к реальности. Оказалось, что алуштинская милиция, в которой, казалось, работали одни невидимки, за день успела наворотить делов.
Проезд на улицу Горького перегородили бетонными блоками. Объяснялось это, конечно, не террористической угрозой, а заботой об отдыхающих: чтоб несознательные автомобилисты не могли прорваться в пешеходную зону набережной. Крабу пришлось развернуться и поехать мимо «Крымской Ривьеры» назад, а потом поблуждать по запутанным лабиринтам горных улочек. В конце концов он выбрался-таки на ялтинскую дорогу и спустился по ней к автовокзалу.
Здесь им, можно сказать, повезло: на развилке торчали местные гаишники. Случай был редчайший, так что Краб невольно насторожился. Но гаишники на «Мицубиси-Паджеро» даже не посмотрели. Джипов в Алуште было как блох, причем все они были иногородними. А гаишники старались без необходимости курортников не беспокоить и охотились в основном на местных таксистов да пьяных подростков.
Краб проехал по улице Горького и свернул к центру. Там, на одном из спусков, он припарковал машину. Ходу до набережной отсюда было две минуты. Самсонов, поправив непривычные еще шмотки, выбрался первым и не очень уверенно прошелся по тротуару.
– Ну как?.. – оглянулся он.
В этот момент из-за угла вынырнула «одиннадцатая» модель «Жигулей». В салоне громыхала стереосистема. «ВАЗ» вдруг резко остановился, из водительского окна высунулся паренек с короткой стрижкой и крикнул:
– Эй, красавица, айда кататься с нами!
Самсонов молча покачал головой.
– Да не боись, все будет в шоколаде! – крикнул сидевший рядом пассажир «одиннадцатой». – Ну?.. Прыгай!
Самсонов был парень тертый, но тут невольно растерялся. На помощь ему пришел Краб. Он просто выбрался из машины, вперил в «одиннадцатую» взгляд и почесал одной огромной «клешней» вторую. Секунду спустя «Жигулей» и след простыл, только повис в воздухе неприятный резкий запах жженой резины. Бобров ухмыльнулся, но приказал:
– Слышь, ты кепку нацепи. А то еще всех клиентов нам распугаешь!
Краб надел бейсболку, Бобров удовлетворенно кивнул и выбрался из машины. Троица направилась к набережной. Сперва шли по отдельности, но Бобров вскоре понял, что так неудобно делать замечания входящему в новый образ Самсонову – только и придется, что трезвонить по телефону. Поэтому Бобров окликнул подельника, и дальше они двинулись парочкой.
Со стороны тандем смотрелся вполне обыденно: импозантный пожилой мужчина с молодой спутницей. Подобных курортных дуэтов на море пруд пруди. Двигавшийся особняком Краб в бейсболке тоже выглядел вполне прилично.
На набережной было людно. Народ организованными группами и поодиночке справлял свои курортные обязанности, которые заключались в хаотичных бесцельных передвижениях и оглядываниях по сторонам в поисках развлечений.
Развлечений было много. Располагались они практически на каждом шагу, хотя и не отличались оригинальностью и многообразием. Зато общепит был представлен в самом широком спектре – от бабок с семечками и арахисом до элитных ресторанов с экзотическими меню.
Бобров некоторое время был сосредоточен исключительно на Самсонове. Тот под его чутким руководством вел себя все более естественно. Когда же придурок с мартышкой шагнул им наперерез и крикнул: «Девушка, погладьте обезьянку!» – Бобров успокоился окончательно.
Прикрыв Самсонова собой, он наглого паренька отшил, после чего негромко сказал:
– Поздравляю, дорогая! Тест ты прошла! Достанем ксиву, и считай, что ты принята на работу!
– Селевые бои… Потрясающее зрелище… – уныло бубнила какая-то зачуханная девушка с бутылкой пива, вяло протягивая прохожим флаеры. – Возьмите, скидка двадцать пять гривен…
Бобров сразу нахмурился. Окинув девицу раздраженным взглядом, он увлек Самсонова в относительно тихое место и вытащил телефон.
– Григорий Васильевич, с этим промоутерским агентством надо разрывать отношения! – сообщил Бобров и обрисовал ситуацию.
– Да, это не годится, – согласился Кащеев. – С такой рекламой мы далеко не уедем. Ладно, найдешь других… А как вообще обстановка?
– Нормальная. Но клиентура пока не дозрела, почти все трезвые, градус не тот, – оглянулся по сторонам Бобров. – Присматриваемся в общем…
– Ничего. Горячку не порите, действуйте наверняка. А я базу сам проверю…
– Так что, машину прислать? – с готовностью спросил Бобров.
– Я ж не Салаухин, чтобы в магазин через дорогу ездить! Пешочком дойду, говорят, это даже полезно для здоровья…
47
– О! Красота! – сказал Моня, отступив, чтобы полюбоваться своей работой.
Логинов повернулся к большому, во всю стену, зеркалу. В таком дурацком виде – практически налысо остриженным да еще и с идиотскими узорами на голове – он наблюдал себя, пожалуй, впервые…
– Ну как, нравится?.. – со скрытой гордостью спросил Моня.
– Ты прямо Рафаэль! – буркнул Логинов, поднявшись.
Моня отнес коробку с «инь-янями» на место, после чего откопал в шкафу фиолетово-салатового цвета сари.
– Держи!
– А другой расцветки у тебя нет?
– Другая тебе пока не положена. Ты на самой низшей стадии просветления…
Логинов выматерился, разделся до трусов и кое-как облачился в сари. Повертевшись перед зеркалом, он обреченно вздохнул и сказал:
– Ты обещал мне поясную сумку!
– Шварц принесет, – сказал Моня, посмотрев на часы. – Ну все, можешь сходить к себе закинуть шмотки, но через десять минут стартуем!
