Александр Афанасьев - Жертва особого назначения
Пикап на холме дернулся назад и встал. Снайпер выстрелил еще дважды и попал по водителю.
– Пулемет вниз! Пулемет вниз!
– Залечь! Залечь!
Им было проще, потому что и та и другая сторона хоть минимально, но знала английский. Во всем остальном – было хреново.
– Один туда сиганул! Один туда сиганул!! – Сидевший впереди эмигрант, еврей с Украины, тыкал в кусты.
– Заткнись!
В этот момент заработал пулемет. Видимо, то ли пулеметчик был ранен, то ли просто оглушен пулей, попавшей в шлем, но он очухался и открыл огонь. Они повернулись для того, чтобы увидеть гибель своего товарища. Снайпер последовательно бил по цели, пока не положил его четвертым или пятым выстрелом, – все они видели облачко крови и поняли – хана.
– Из «СВД» бьет.
– Ублюдок.
Дорога здесь была подсыпана сантиметров на двадцать. Хреновое укрытие, но хоть какое-то. Надо было проползти вперед, чтобы укрыться за горящей машиной. Бак уже взорвался, больше бояться нечего. А дым и огонь укроют лучше, чем стена. Тем более что снайпер с «СВД» все же не сможет точно и последовательно работать по ним, это не триста тридцать восьмой калибр.
– Разделимся, – решил один из курдов. – Ты, брат, туда. Со всеми. Я лягу здесь. Попробую добраться до грузовика. Курдистан или смерть!
– Курдистан или смерть!
* * *Первым его инстинктивным желанием было выскочить и броситься на помощь, но тут же он понял, что это бесполезно. Взрыв был достаточно мощным, чтобы убить всех, кто находился в тот момент в машине. Остался он и еще их снайпер. Скорее всего, именно он открыл огонь и именно в него сейчас стреляют нападающие. Он должен что-то предпринять, но для этого должен сначала выбраться отсюда.
И раздобыть какое-то оружие. У него нет никакого оружия.
Деньги? Он бросил взгляд на кучу мусора. Тяжеленная сумка замедлит его, она будет как гиря на ногах пловца. Лучше оставить ее здесь – не исключено, что в горячке нападающие не заглянут сюда, не исключено, что сюда на выстрелы прибудут полиция и пограничники. Но для начала надо выбраться из чертового здания, чтобы получить хоть какую-то свободу маневра.
Выходить так же, как он зашел через дверь, – форменное безумие, этот выход виден с дороги, и он попадет под огонь. Надо выбраться так, чтобы быть прикрытым стеной. А дальше – можно или отступить в болото, или перебежать в другое здание.
Он проклял ЦРУ. Проклял этого хитрого и явно ненадежного русского – черт бы его побрал. Он занимал место на подземной стоянке[17], чтобы оказаться здесь, в гребаной иракской глуши, обложенным убийцами со всех сторон.
«В задницу ЦРУ, – напомнил он себе. – Ты просто должен выжить. Как тогда».
Он разбежался, бросился на стену, подтянулся, царапая поверхность стены ботинками. Отсутствие должной физической подготовки сказывалось – он тянул вверх свое тело с трудом, и если бы сейчас тут кто-то появился, то без труда пристрелил бы его. Но ему все же удалось подтянуться, перевалиться через стену дома, не имевшего крыши, и он грузно рухнул вниз, ушибив локоть и чуть не заорав от боли.
Немного сориентировавшись, Подольски начал вставать на ноги. И в этот момент зашевелились кусты позади него: здесь зеленка подходила прямо к заброшенному дому. Он уже приготовился бежать очертя голову, когда услышал голос:
– Сэр! Это я!
Сказано было по-английски.
Из кустов появился Чеме, рваный, измазанный и чем-то запачканный. Глаза его блестели безумием.
– Вот черт! Как ты уцелел?
– Отошел до ветра, сэр. Их там несколько.
– Да понятно. А где твой автомат?
– Потерял, сэр.
– Черт, скверная новость. Это скверно.
– Есть пистолет, сэр.
– Да? Уже лучше.
Подольски поднялся на ноги.
– Этерли тоже жив. Надо раздобыть еще какое-то оружие.
– Думаю, не стоит, сэр.
Что-то в голосе латиноамериканца заставило Подольски повернуться. Чеме стоял, целясь в него.
– Чеме, – непонимающе сказал Подольски. – Ты чего, Чеме?
Латиноамериканец взвел курок пистолета.
– Извините, сэр.
– Стой! – закричал Подольски. – Ты чего?!
– Это приказ, сэр, – повторил латиноамериканец, целясь в него. – Извините, но так надо.
Но выстрелить ликвидатор ЦРУ не успел. Откуда-то из соседнего здания простучал автомат, на звук однозначно не «калашников», и Чеме отбросило на стену – вся автоматная очередь, шесть или семь выстрелов, попала в него. Он упал, неловко подогнув под себя ногу, и замер.
Господь всемогущий.
Американец прятался за стенкой полуразрушенного дома и ждал, пока очередная очередь оборвет и его жизнь. Но вместо этого пронзительно, мерзко зазвенел телефон.
Тот самый, который он нашел в этом доме.
Подольски ходуном ходящими руками включил его.
– Салам алейкум. – Он узнал голос русского. – Жить хочешь?
– Черт возьми.
– Не беси меня. Если хочешь жить – дом прямо перед тобой. Тот, откуда я стрелял. Перебежишь сюда – останешься в живых. Будешь делать глупости – умрешь. Сделка?
– Что тебе надо?
– Ответы на вопросы. Сделка? – настойчиво повторил русский.
– Черт с тобой, сделка.
– Тогда готовься, я скажу когда. Готов?
– Да, господи, да.
– На исходную. Не сейчас, жди. Жди. Жди. Сейчас!
Американец бросился бежать через простреливаемую улицу.
* * *Если честно, мне до американца было… Нет, вру. Было дело. Просто американец – главный среди них – был нужен мне живым. Как носитель информации. Он должен был что-то знать – на такие задания не отправляют совсем вслепую. И если даже ему соврали, то по направленности лжи тоже можно кое-что узнать. И тем более можно перетянуть его на свою сторону, хотя бы временно.
Американцы – они во многом похожи на нас, но на нас до 1991 года. После этого в нас убили веру. Всякими кидками типа «черного вторника» или «пирамиды ГКО». Те, кто должен был нас охранять, – убивали. Те, кто должен был отстаивать наши интересы, будучи государственным лицом, – грабили, цинично и беззастенчиво. И в какой-то момент мы перестали верить. Всем и сразу – вера осталась только в себя самих, если осталась. А вот американцы верят. Искренне. Не все, но абсолютное большинство. Трудно поверить, но многие из них думают, что они пришли в Ирак, чтобы нести добро, а мы – чтобы нести зло. И если я докажу американцу, как сильно он ошибается, то он может выдать многое.
Американец перевалился через стену и оказался идеальной мишенью для меня – метров сорок, не больше. Я его вижу отлично, а он меня не видит совсем, потому что смотрит со света в темноту. Стреляй – не хочу.
Но мне его смерть была не нужна.
Я только взялся за телефон, чтобы приказать ему бежать в мою сторону, как за спиной его зашевелилась зеленка. Я навел туда автомат, готовый стрелять.
Нарисовался какой-то черт, видимо, один из тех, кто был с ним. Американец коротко поговорил с ним, потом отвернулся, показал свою спину. И тут этот козел достал пистолет и навел его в спину американцу, а я навел автомат ему в голову и почти выбрал свободный ход спуска, еще немного дожать – и все. Но тут американец что-то почувствовал, обернулся. Я понял, что дальше ждать нельзя, и дожал спуск.
Автомат трепыхнулся, довольно сильно, но я его удержал. Почти все пули легли в голову или в шею – с таким не живут. «CAR816» – это почти копия «НК416», винтовка с поршнем вместо прямого газоотвода, дерется он сильнее, чем обычная «М4», но слабее «калашникова». Отстрелялся на пять – да и как могло быть иначе на такой дистанции-то? Чернявый сразу рухнул как подкошенный, разбрызгав мозги по стене. А я нажал на кнопку быстрого вызова, позвонил американцу и приказал ему резко бежать до меня.
Пока еще какой урод не вылез из кустов.
Американец по моей команде ломанулся через дорогу как лось, я чуть отступил в сторону, давая ему проскочить через дверной проем. И как только он это сделал, поставил ему подножку и навел на него автомат.
– Салам алейкум.
Наверное, в темноте и с камуфлированного цвета шарфом на шее я походил на заправского джихадиста. Но говорил по-английски.
– Жить хочешь?
Американец соображал слабо – потому я врезал ему еще, слегонца, не в полную силу, а потом нацепил на него пластиковые одноразовые наручники. Так-то лучше.
– Ползи вон туда. И лежи, как дохлый.
Покончив с одним делом, я обратил внимание на то, что происходит на улице, – и вовремя. Бой между снайпером и боевой группой противника близился к концу, причем, как это следовало ожидать, – в пользу снайпера. По-другому вряд ли будет, если у вас нет тепловизора или танка. Дым и пыль от взрыва уже почти улеглись, кое-что было видно. Этим-то я и воспользовался, чтобы грохнуть совершавшего перебежку козла, – прямо через дым. Судя по тому, как упал, – готов. Воюют, а на фланг внимания не обращают, вот и результат.
Теперь остальных бы. Пока не они меня.
* * *Для Этерли начало стрельбы тоже стало неожиданностью. Хотя жизнь научила его готовиться к любой дряни.
