Александр Афанасьев - Жертва особого назначения
То ли американцы припозднились, то ли Борян поспешил – но они были здесь.
Я сбросил звонок, который должен был быть в руках у американца. Сейчас посмотрим, кто есть ху.
Но того, что с ходу начнется мочилово, я просто не ожидал.
Винтовка лежала в тайнике, автомат – рядом, я пока просто наблюдал. Увидел, как от «Ниссана», на котором приехали американцы, открыл огонь один из тех, кто приехал с главным. Пули взбили фонтанчиками землю перед «Лексусом», тот остановился. Из него никто не вышел, и я заподозрил неладное – должен был быть кто-то, кого послали на переговоры. Ага, передняя пассажирская, двери сзади. Трое. На двоих форма пешмерги, курдского народного ополчения, что-то вроде милиции. С ними, как и с палестинцами, без лишней нужды не связываются – и они и палестинцы поддерживают кровную месть. Но за лимон можно и рискнуть.
Боряна видно плохо, но я не рискую высунуться – система «антиснайпер» по-прежнему на крыше «Ниссана». Интересно, привез ли деньги Борян? Два миллиона лучше одного. Я и тому и другому найду применение. Шутка юмора.
Американец не показывается – в принципе я его понимаю. Может быть, у него даже нет с собой оружия. Быть без оружия в таких местах, как постсаддамовский Ирак, – все равно что быть без штанов. И бабки ему надо спрятать. Те, которые в сумке. Спорим, он без сумки нарисуется?
Ну же, давайте. Кто на месте кашу варит, тот четыре раза галит. Сделайте хоть что-нибудь.
Внезапно у «Ниссана» открылась дверь, и кто-то, я даже не успел понять, кто именно, сиганул из машины, пряча в кармане мобилу. Судя по тому, как начал поворачиваться тот, что с автоматом, он сам этого бегства не ожидал, оно не было оговорено. А потом все пошло по-взрослому. «Ниссан» неизвестно с чего взорвался.
Рвануло мощно. По моим прикидкам – не менее трех двухсотграммовых шашек тротила подложили, хотя машине и одной с лихвой хватит. На мгновение померк свет – вспышка была столь сильной, что на нее невозможно было смотреть и ее невозможно было запомнить. Недаром пострадавшие, находившиеся недалеко от места взрыва, практически не запоминают сам взрыв, не помнят, как это выглядело.
Все затянуло дымом, и не видно было совсем ни хрена. Затем за дымом начали стрелять. Из нескольких стволов, не из одного.
Прикинув, я понял, что немного просчитался: не предполагал, что одна из машин взорвется, тем более так, и видимости не будет никакой. Вылезать из здания, менять позицию – смерти подобно: я знал, что поблизости есть снайпер, и наверняка не один. Самое разумное будет – занять позицию у единственной двери. Что я сейчас и сделаю.
* * *Только свернув с дороги, Этерли понял, что дело дрянь: дорога никуда не шла и машину можно было утопить в любом месте. Значит, дальше ехать нельзя. Остановив машину, он попытался замаскировать ее, но бросил эти безуспешные попытки. Попытался продвинуться вперед, едва успел отдернуть ногу – невидимая и жадная песчаная трясина отпустила ее с сожалеющим чавканьем.
Ему ничего не оставалось, как занять позицию на единственной господствующей над местностью точке – на крыше своего пикапа. Так он мог простреливать всю дорогу и часть населенного пункта. Пробираясь на любую другую позицию, он терял минут десять. И засвечивал себя.
Хорошо, что на крыше был багажник – жесткая и надежная точка опоры. Этерли расчехлил снайперскую винтовку Драгунова, зарядил ее и залег, накрывшись снайперской маскировочной накидкой.
* * *А вот у Боряна к этому времени уже глубоко и конкретно «играло очко».
Он согласился поехать в Ирак. В конце концов, какого черта? Если брать цифры и, например, вычислить такой необычный коэффициент, как количество взорванных шахидами на душу населения, то в Ираке было не менее безопасно, чем в Израиле. Туда летали самолеты, в том числе и «Эль-Аль», туда отправляли продукты питания в обмен на нефть и газ, а в последнее время Ирак и сам стал кое-чем торговать, туда даже ездили отдыхать любители экзотического и экстремального туризма. Страна как страна – просто тут есть проблемы с терроризмом, и они, кстати, решаются. Он нашел людей, которых оплатил не он, привычно отщипнул половину от полученного на оплату их услуг – после такого, конечно, должен был лететь, откат – это альфа и омега всего, суть жизни «хомо постсоветикус». Ни одна сумма не должна была проходить через руки без своего куска. Ему показали фото его старого приятеля, сказали, какими делами он теперь занимается, попросили встретиться – почему бы и нет. Тем более что и его приятель наверняка такой же, занимается тем же самым и живет по тем же принципам. Почему бы и не договориться? Кто же знал, что корефан теперь – ломом подпоясанный. А в этом деле – смерть на каждом шагу.
Но когда получилось так, что он теперь был не главным – причем на место его поставили самым хамским, наглядным и болезненным способом, – он понял, что надо дергать. Дергать, и хрен с ними, с бабками. Даже если придется отдать – все равно, наживем еще. Наживем, накрысим, выдернем, вытащим. Он еще не до конца осознал, что вступил, точнее вляпался, в игру, где деньги являются средством, а не целью. В такой игре он был обречен.
Они ехали на юг в сторону Басры. На постах их пропускали благодаря удостоверениям этих, не знаю кого. Он не знал, настоящие эти ксивы или поддельные – но их было достаточно. Один из этих сверялся с коммуникатором, где был забит маршрут.
В отличие от первой группы – американской – они нашли этот поворот сразу. Один из курдов одно время жил здесь, хорошо знал эту дорогу, эти места и с поворотом не ошибся. Он помнил, что и как тут было еще тогда, когда американцы ставили курдов на руководящие посты по всему Ираку – курды были не запятнаны сотрудничеством с режимом Хусейна, были однозначно пострадавшей стороной и единственные из всех не оказали американцам сопротивления, наоборот – помогли. Эту политику быстро свернули, когда осознали, что назначение курдов, ненавидящих остальных иракцев за чистки, приводит лишь к обострению ситуации, – но когда-то этот курд начинал здесь аж майором полиции. Эти места он помнил еще и потому, что именно здесь подчиненные выбросили его из кузова пикапа с пятью пулевыми ранениями, посчитав, что он мертв. Но он выжил – дожил до очередного американского патруля. Выжил, несмотря ни на что.
Курдам было не привыкать действовать мелкими группами, и никаких команд им не требовалось. Пикап остался на самой высокой, господствующей над местностью точке, готовый прикрывать их огнем пулемета. Внизу уже стояла какая-то машина.
– А это еще кто?
Второй курд молча передернул затвор. В машине кроме курдов было еще двое украинцев, точнее, израильтян украинского происхождения. Еще точнее, один был еврей украинского происхождения, мигрировавший в Израиль, другой украинец. Оба они, несмотря на военное прошлое, скатились до мелкой блатной работы. Один работал коллектором и выбивал долги, второй работал охранником (одна из самых популярных в Израиле профессий) и подшакаливал по мелочи. Они тоже с курдами справиться не могли, да и связываться не хотели.
У стоящей внизу машины человек повел стволом автомата, брызнул огонь, пыльные фонтанчики определили запретную зону.
– Совсем охренели, – выразился украинец.
Сидевший за рулем курд остановил машину.
– Что за?
– Какого хрена происходит? – сказал Борян.
– Приказано ждать.
– Ждать? Чего, на хрен, ждать?! Вы кто такие, а?
Несмотря на все свои отрицательные качества, Борян имел все же и положительные – в специфическом, конечно, смысле качества. Обычно, когда люди, попавшие в одну команду, даже против собственной воли делают одно общее дело, это их объединяет и они свои разногласия по негласному уговору откладывают на потом. Но только не Борян. Он всегда помнил, в чем его интерес, и готов был грызться за него зубами при любом удобном случае, который тонко чувствовал и вычислял. Когда перед тобой общий враг – самое время пригрозить уходом с поля боя и потребовать учесть твои интересы. Тот, кто главный, не сможет отвлечься на двоих сразу.
– Вы чего гоните?!
Курд сунул ему локтем в бок.
– Заткнись!
– Да пошел ты! Кто ты, на хрен, такой, я тебя спрашиваю. Кто тебя послал?
Курд достал «ТТ».
– Э, шо такое, – подключился еще один наемник. – Ты чего, охренел?
– Надо сидеть и ждать!
– Чего ждать?!
Снова прогремели выстрелы – спереди, очередь ушла левее, и это отвлекло.
– Он совсем охренел.
Один из охранников обернулся.
– Сзади! Пулемет у них!
Неизвестно, поднялась бы паника или нет, потому что в этот момент машина впереди взорвалась.
Взрыв не застал врасплох никого: и курды, и израильтяне к такому привыкли и как действовать знали.
– Слева!
– Из машины!
Они ломанулись из машины. Снайпер выстрелил дважды, неизвестно куда. Они успели выгрузиться из машины, когда осыпалось боковое стекло. Третий выстрел был по ним.
