Олег Игнатьев - Дойти до ада
— Давай, читай, — сказал Климов, подходя ближе к Медику, — что там в писульке ментовской? Может, что дельное.
Медик докурил сигарету, вздохнул, небрежно взял пакет и передал стоящему с ним рядом парню.
— Огласи.
— Может, ты сам? — стараясь не смотреть на Медика, взялся за спинку стула Климов.
Но услышал лишь краткое:
— Нештяк.
Равнодушие в глазах Сережи навело Климова на мысль, что судьба благоволит тем, кто ненавидит тайну мира, кто презирает жизнь и продал душу дьяволу.
Стоявший рядом с Медиком рослый бугай зубами надорвал пакет, вынул лист бумаги, развернул и — близоруко! — вперился в него глазами.
— Муть какая-то, — заметил он негромко и поднес письмо ближе к лицу.
— Читай, читай, — приказал Медик, но близорукий вдруг смертельно побледнел, широко раскрыл рот и, покачнувшись, рухнул на пол. Виском он зацепил угол стола, а локтем сбил на ковер рацию.
— Он что, наркоша у тебя? — озлобленно взъярился Климов и, не давая Медику ответить, стукнул кулаком по спинке стула. — Набрал чердачников чумарных! Говорил тебе: моих бери! Музгу того же! Ну, чего стоишь? — накинулся он тут же на охранника, застывшего у сейфа. — Поднимай шланбоя, дай воды…
— А у…
— Тогда я сам! — выкрикнул Климов и побежал к двери, приказывая на ходу: — Лепилу вызывай, врача, тащи медичку!..
Убить двух зайцев одним выстрелом не удалось.
21
— Вода у тебя где? — спросил Климов у водителя, переводя дыхание и сдерживая шаг.
— В канистре, — повернулся тот и начал шарить за сиденьем.
— Волоки ее наверх! Живее!
— Кому?
— Медику.
— А…
Водитель хотел что-то сказать, но Климов уже дернул дверцу на себя:
— Не мельтеши! Выпуливайся! Дуй!
Водитель подхватил канистру, спрыгнул наземь и скрылся в вестибюле.
Завести «рафик» и включить скорость было секундным делом. Рванув с места так, что задние колеса взвизгнули, «рафик» точно с цепи сорвался. Климов выехал на улицу, помчался к центру. Теперь оставлять Чистого в живых было опасно.
Благополучно миновав охранный пост на перекрестке около базарчика, он понял, что его пока что не хватились, хотя водитель, разумеется, вот-вот запаникует.
Включив рацию, Климов узнал, что Слакогуз загнал Петра в Змеиное ущелье, преследует его с шестью «бойцами».
«Ну, это ничего, — резко свернул в проулок Климов и подлетел к аптеке со двора, прямо к подъезду. — Петр в горах как у себя на кухне».
В подъезде и на лестнице никого не было, на лестничных площадках тоже, а в квартире… Саданув ботинком дверь, Климов припал к стене, готовый к выстрелам и рукопашной схватке, но дверь, спружинив, опять закрылась, как будто кто-то толкнул ее рукой назад или подставил ногу.
Если Климов второй раз ударит, могут выстрелить. Перережут очередью пополам.
«Придется лечь», — подумал Климов и после второго удара по двери сразу же откатился в сторону.
Что-то не давало двери открыться или кто-то забаррикадировал ее. «Беззубый? Нет, — подумал Климов. — Он из-под завала выбраться не мог, а если бы и выбрался и помог Чистому освободиться, они бы здесь устроили засаду».
Климов локтем осторожно отворил подавшуюся дверь, насколько это было можно; просунул руку в щель, как опытный тихушник, крадущий обувь из незапертых прихожих, пальцами нащупал волосы: густые, жесткие, волнистые… Невольно отдернул руку.
«Голова, — определил Климов и налег плечом на дверь. — Вот только чья?»
Дверь еще немного приоткрылась, и в нос ударил запах псины.
Климов двумя руками приналег на дверь и смог протиснуться в прихожую.
На полу в луже крови лежал огромный сенбернар.
Сильно подранный ковер валялся у софы. Чистого не было.
Стол и холодильник громоздились на беззубом «десантнике», но теперь он их не чувствовал, не мучился бедняга, под их тяжестью. Вместо горла у него зияла черная дыра.
Кент перевернут вверх лицом. Брюк и ботинок на нем не было. Куртка залита кровью, шея располосована ножом.
Плохо дело. Надо уходить.
Кепки и финки на шкафу не было. Стул валялся в углу комнаты. Куртка Федора исчезла. Так же, как и автоматы из-под ванны.
Сбегая по лестнице, Климов уже решил, что спрячется в аптеке… Но прежде нужно к Ивану Максимовичу и в поликлинику. Потом у него времени не будет. И так уже двенадцать минут первого. А террористы каждый час расстреливают одного… или одну… Вспомнилась Юля… Идеальный разрез глаз… Милая девушка…
Двор был пуст, лужи пузырились от дождя, ветер гремел железом крыш.
Климов сел в кабину «рафика». «Значит так, — сказал он сам себе. — Замок заклинило, я дверь не запер, вскоре вернулся хозяйский пес. Учуяв запах крови и чужих в квартире, озверел. Набросился на Кента, но он уже был мертв, стащил его с беззубого «десантника» и начал рвать непрошеного гостя, быть может, того самого, который разлучил его с хозяином. Затем ринулся в комнату, вцепился зубами в ковер и выволок из-под софы вместе с Чистым. Разорвал веревки, разодрал ковер, растеребил, растаскал его по полу и погиб от ножа Чистого. Тот видел, куда Климов бросил кепку Федора и догадался, что на шкафу может лежать и финка. Его кровное оружие. Такие пироги».
Климов выдернул из пазов «скорпион», проверил его магазин, обойма была полной, положил рядом с собой.
Протер лобовое стекло, зеркало.
Подумал о воде. Несмотря на полную экипировку, фляжек у бандитов он не видел. Здесь они жестоко просчитались. Хотя пиво тоже утоляет жажду. Баночное, импортное… могут взять в кафе, в буфете шахтоуправления… и все же…
«Про воду надо не забыть», — заметил себе Климов и, развернувшись во дворе, поехал в поликлинику.
Придерживая руль левой рукой, включил рацию. Переговаривались посты.
— Тормозите «рафик».
— Черный?
— Да.
— Но в нем же Чистый.
— Это сыч.
— Могильщик?
— Да.
— А Шило взяли?
— Еще нет.
— А как быть с опером?
— Стрелять по скатам. Брать живым.
— О'кей. Отловим падлу.
«Ну-ну», — подумал Климов и свернул в проулок за продмагом. Впереди и сзади — никого. Все спокойно.
Выключив рацию, он затолкал ее в нагрудный карман куртки, открыв бардачок, обнаружил в нем гранаты. Потом надел каску, затянул потуже ремешок, выдернул связку ключей из замка зажигания и, прихватив с собой «скорпион», вышел из машины.
Первым делом Климов сорвал усы, хотя поморщиться пришлось. Затем подкрался к перекрестку и спокойно, из-за мусорного бака, застрелил двух постовых. Нисколько не таясь, сел в их вишневый «жигуленок», включил рацию, сказал, что видел «рафик» возле рудника, и завел двигатель.
Объехав трупы, неспешно разогнал машину в гору и, выехав на площадь, разорвал гранатой трех «десантников» в бронежилетах.
На все про все ушла минута сорок семь секунд.
Возле здания старенькой библиотеки увидел еще двоих, но проскочил мимо них на предельной скорости. Зато для тех, кто заблокировал въезд-выезд в город, устроил маленькое шоу: сунул две гранаты в бардачок, открыл с двух сторон дверцы «жигуля», застегнул кобуру с «магнумом», проверил, хорошо ли сидит рация в кармане на груди, и, когда стрелка на спидометре застыла возле цифры сто пятьдесят пять, прижал акселератор к полу подобранным на перекрестке автоматом Калашникова. Проделав все это, Климов глянул на часы, до въезда-выезда осталось семь-восемь секунд. Он выдернул чеку гранаты, проскочил поворот кошмарным юзом, кинул гранату в бардачок и выбросился из кабины на газон. Рассчитал так, чтобы упасть на тугие кусты туи, росшие вдоль трассы.
Брошенный вперед на скорости, неуправляемый автомобиль воткнулся бампером в мешки, перевернулся через крышу, перелетел через шлагбаум и взорвался, стукнувшись со всего размаху о фургон. Через мгновение раскат безудержного эха потряс горы: это взорвался фургон со взрывчаткой. Откровенно говоря, на это Климов не рассчитывал.
Деревья вокруг вспыхнули и запылали. Шоссе завалило обломками камней.
От спецкоманды, охранявшей въезд-выезд в город, осталась лишь полосатая труба шлагбаума, отброшенная в сторону взрывной волной. Все остальное было завалено и погребено под кусками известняка, базальта, гранита.
Климов потер ушибленное при падении плечо, ощупал тело — ничего не пострадало, только в ушах стоял тяжелый звон, да плыли яркие круги перед глазами.
«Пятнадцать бандитов долой», — поднимая пистолет-автомат «скорпион» с мокрой земли, подвел он свой первый итог и скрылся в ближайшей подворотне.
До истечения срока ультиматума оставалось девятнадцать часов тридцать шесть минут.
Перебегая школьный двор, влетел с разгону в глубокую и грязную лужу. Набрал в ботинок дождевой воды. Чтоб не натереть ногу, остановился, выкрутил носок, быстро переобувшись, услышал шорох, что-то вроде кашлянья. Припал к стене, огляделся вокруг.
