Александр Тамоников - Все - за одного
Вьюжин посоветовал:
— Утром у них и спросишь!
— Да, да, а мы… мать их, за что кровь проливаем?
Майор строго сказал:
— За Родину, старший лейтенант! Или для тебя это недостаточная причина?
Лебеденко бросил в урну опустошенную банку кока-колы.
— Достаточно, майор! Только несправедливо это!
— Лебедь! Желаешь нарваться на неприятность?
— Какую неприятность, товарищ майор? Неприятности нас ждут впереди! Чует мое сердце, непростой станет эта командировка! Ну и ладно. Как говорится, кто на что учился. Или каждому свое. Пошел я спать!
— Верное решение! Иди, Андрюша, да в туалет перед сном не забудь сходить!
— Не забуду!
Старший лейтенант скрылся в отсеке, где уже успел уснуть капитан Мамаев. Вьюжин прошел к торцевой комнате. Она делилась надвое раздвижной ширмой, слева — канцелярия, справа спальня.
Майор разделся, лег на просторную, удобную кровать, невольно подумав:
«А ведь действительно неплохо устроились здесь янки. В таком комфорте им не до войны. Поэтому и несут потери на выходах. Нет, солдату подобные условия вредны. Они расслабляют! А расслабляться на войне нельзя. Расслабуха — смерть!»
Под тихий шелест кондиционера Вьюжин уснул.
11 августа, четверг.
База восьмого батальона США
Командир группы «Стрела» проснулся по привычке ровно в 6 утра местного времени. Слегка болела голова. То ли от кондиционера, то ли оттого, что организм начал преодолевать последствия акклиматизации. Вьюжин, взяв полотенце и туалетные принадлежности, вышел в коридор, намереваясь принять душ. Но тот был занят. В шесть часов поднялись и все остальные бойцы подразделения спецназа. Кто плескался в душевой кабине, кто делал зарядку. Лебеденко с Дубовым курили в прихожей. Вьюжин поприветствовал подчиненных:
— Доброе утро всем! Душевую как, по очереди решили использовать?
Мамаев ответил:
— По очереди, но командира, понятно, сие не касается!
— Ну почему же? Спешить нам некуда!
Лебеденко, перегнувшись через стул, выглянул в окно:
— Американцы еще спят! На территории ни души! Тоже мне, служба! Интересно, во сколько нас их комбат кормить думает?
Дубов взглянул на старшего лейтенанта:
— Проголодался?
Лебеденко сел на место, ответил:
— Это ты у нас, Дуб, любовью сыт, а я на выходах всегда голоден. Потому что злой!
— На кого или на что злишься?
— Да на всех и на все! Имею в виду противника и то, что с ним связано! Это мне потом гасить его помогает! Понял, снайпер?
— Понял! А с виду мужик нормальный!
— Ты мне еще подколи старшего по званию!
Дубов улыбнулся:
— Извините, товарищ старший лейтенант! Видит бог, не хотел затронуть ваше честолюбие!
— Вот так лучше!
Лебеденко обратился к Вьюжину, спокойно воспринимавшему шутки подчиненных:
— Нет, майор, на самом деле этот, как его, Джулиус ничего о времени завтрака не говорил?
Вьюжин подошел к старшему лейтенанту, наклонился к нему, что-то тихо сказал. Андрей кивнул.
— Понял! Вопросов больше нет!
Командир группы прошел в освободившуюся душевую кабину.
Дубов поинтересовался у Лебеденко:
— Чем это осадил тебя командир, лейтенант?
— Старший!
— Пардон, старший лейтенант! Так чем?
— Это тебя не касается!
— А если серьезно, Андрюха?
Лебеденко вздохнул:
— Если серьезно, то сказал, что завтрак будет согласно распорядку дня американского батальона.
— Верно сказал.
— А кто спорит? Командир всегда прав! Закон службы. Только не нравится мне здесь!
— С чего? Все удобства, не то что в нашей палатке.
— Бутафория это! По мне лучше в нашей родной палатке, на матраце да с сухим пайком. Банку тушенки с утра вломил с галетами, в ручье каком-нибудь умылся, побрился, и порядок. Можно воевать! А здесь биотуалет, душевая с горячей водой, кондеры, кровати, холодильник с кока-колой. Баб только не хватает. Да и тех, пусть и кукол, если запросишь, дадут. Разве это войсковая часть? Санаторий! Плевать хочется!
В отсек вошел Мамаев:
— Ты чего, Андрюша, разошелся?
— Да так! Сам не знаю, что происходит. Хреново мне в этом контейнере. Выйти-то на улицу можно?
— Можно Машку под забором, остальное — разрешите. Или забыл армейское правило?! Никаких выходов. И возьми себя в руки. Не одному тебе хреново. Это пройдет! И совсем скоро! Еще будешь вспоминать этот бардак!
— Не дождешься!
Мамаев повысил голос:
— Ты еще не потух? Тогда вперед, в душевую. Вьюжин уже вышел.
Лебеденко подчинился.
База батальона ожила ровно в 7.00. Личный состав группы вышел из модуля посмотреть, как начинают день американцы. Это было для спецназовцев в новинку, а посему интересно.
День же в батальоне начался с сигнала горниста. Тот вышел на ровную площадку — плац части, гордо, как пионер, поднял горн и выдал напоминающие крик ишака звуки, означавшие подъем личному составу. Из-под маскировочных сетей, которыми была окутана вся территория лагеря, стали выбегать солдаты. Среди них было немало негров.
Лебеденко не пропустил данный факт:
— А черных-то сколько?
Мамаев поправил напарника:
— Не черных, а цветных!
На что старший лейтенант ответил:
— Один черт! Не армия, а университет Патриса Лумумбы! Интересно, как у них насчет дедовщины на расовой почве? Наверное, враждуют черные с белыми?
— А чего им враждовать?
— Хрен их знает. Смотри, строятся повзводно! У нас ротами, а у них взводами. Побежали!
Солдаты, выстроившись в колонну по три, взводными коробками начали бег по плацу. Нога в ногу. Под команду сержантов, с каждым шагом выкрикивая какие-то слова, смысл которых в общем гвалте разобрать было невозможно.
Лебеденко спросил, ни к кому не обращаясь:
— А чего это они орут?
Мамаев ответил:
— Ты гляди, как в кино. Как-то смотрел фильм об их подготовке то ли в училище, то ли в академии. Там тоже вот так бегали и орали бойцы!
Бураков проговорил:
— Да! У нас все по-другому! Вышли, километр пробежали и в спортгородок, а тут не поймешь что.
К российским спецназовцам подошел командир батальона, поприветствовал офицеров, обратился к Вьюжину:
— Разрешите вас на минуту, господин майор!
Командир «Стрелы» с Гректоном прошли за модуль. Американец доложил:
— Наш спецназ прибыл в четыре утра. Личный состав отдыхает, но командир группы готов встретиться с вами прямо сейчас. Он у меня в кабинете!
— Он что, не спал?
— Нет!
— Добро! Я тем более готов к встрече с ним! Один вопрос: когда завтрак для моих подчиненных?
— В 8.30! В столовую ваших людей проводит дежурный, мы же позавтракаем отдельно.
Вьюжин кивнул:
— Одну минуту! — И выкрикнул: — Мамай!
Подошел Мамаев. Майор сказал ему:
— Я на встречу с командиром штатовского спецназа, ты держи людей возле контейнера. В столовую группу проводит дежурный по батальону. Завтрак в 8.30.
Вьюжин повернулся к Гректону:
— Мы можем идти, господин майор!
— Отлично, прошу по аллее!
Офицеры направились к штабу батальона, где в кабинете комбата находился крепкий молодой человек в камуфляжной форме. Он сидел в кресле и читал какой-то документ. При появлении Вьюжина и Гректона поднялся, обращаясь к россиянину, представился:
— Командир особой группы спецназа разведуправления Министерства обороны США «Кайман», майор Кристофер Джонсон.
Представился и Вьюжин. Спецназовцы пожали друг другу руки. Комбат обвел рукой кабинет:
— Здесь вам будет удобно. Я же покину штаб. У вас своя служба, у нас своя. Все подробности гибели патруля сержанта Дайро в рапорте, что читал Джонсон. Если понадобится, на столе рация. Вызывайте!
Гректон, кивнув, вышел из кабинета.
Вьюжин присел на край стола:
— Признаться, представлял вас, майор, другим!
Джонсон усмехнулся:
— Этаким суперменом в стиле героев Арнольда Шварценеггера?
— Что-то в этом роде!
— Тем не менее я такой же офицер, как и все в армии, возможно, более подготовленный к специальным операциям, но и только! Кстати, вас я представлял примерно таким, как вы есть на самом деле! Курите?
— Да!
— Позвольте угостить?
— Почему нет? С удовольствием.
Кристофер протянул Вьюжину пачку «Мальборо». Майор взял сигарету. Офицеры закурили. Джонсон передал Вьюжину лист бумаги:
— Вам, наверное, в общих чертах известно, ЧТО произошло с патрулем сержанта Дайро 9 августа? Ознакомитесь с подробностями?
Командир группы «Стрела» стал читать скупой текст армейского рапорта майора Гректона о событиях, имевших место у развалин брошенного кишлака равнины Барах в августе сего года.
