Александр Тамоников - Все - за одного
Иван Степанович указал жене на Дубова:
— Мать, перед тобой жених нашей дочери!
Женщина удивленно взглянула на супруга:
— Да знаю я, ты что?
— Не все ты о нем знаешь! Как и я до сего дня не все о нем знал. А он, оказывается, спецназовец, человек, который, рискуя собой, спасает жизни других людей. Человек, который воюет, не сидит на складе. Снайпер спецгруппы! Вот какой он, жених нашей дочери. И сегодня вновь убывает туда, где гремит война, льется кровь, чтобы защитить и нас, и всех тех, кто живет жизнью мирной. А мирной потому, что такие, как наш Сергей, встают на пути терроризма, бандитизма.
Дубов почувствовал себя неловко. Еще никто открыто так не говорил о нем. Тем более странно было слушать подобную речь от всегда сурового и молчаливо-неприветливого отца Натальи.
Иван Степанович обратился к жене:
— Мы собирались вечером благословить молодых на жизнь совместную, но вечером не получится. Так давай, Тоня, сделаем это сейчас!
Мать Наташи ответила:
— Да я всегда готова!
— Вот и хорошо! Значит, так, дети наши, слов уже было сказано много, теперь можно и короче. Я благословляю вас! Живите в любви и согласии. Ты, Сергей, относись к жене бережно, храни ей верность, иначе какая жизнь в обмане? А ты, Наташка, слушай во всем мужа, не забывай, чем он занимается, и в отсутствие Сергея жди его. Вот вроде и все.
Отец Натальи повернулся к жене:
— Я все правильно сказал?
— Правильно, отец, правильно! Я тоже вас благословляю, Сережа и Наташа. И ото всего сердца желаю счастья.
Иван Степанович кивнул и продолжил:
— Натаха! Собери жениха в поход, а как вернется, решим со свадьбой. Дату Сергей назначит исходя из собственной занятости. А мы в грязь лицом не ударим. Организуем все по высшему разряду. Чай, единственную дочь замуж выдаем. И до свадьбы, что ж, живите уж вместе. Нечего, таясь, в городок бегать. Конечно, вроде как и не положено так. Но не положено в обычной обстановке. У нас же ситуация другая. Люди не осудят, а осудят — не беда, переживем! Тебе, Серега, возвращения благополучного! Теперь всей семьей ждать будем!
Дубов произнес:
— Спасибо вам!
— Да за что спасибо? Это тебе надо в ноги кланяться за дела твои! И поклонимся, заслужил! В общем, вроде все сказано. Займемся делами!
Иван Степанович с супругой по очереди обняли Дубова и дочь. После чего вышли из горницы. Наталья повисла на шее Сергея:
— Я так рада, что все вот так произошло, а ты?
— Я тоже!
— Теперь мы будем вместе. Тебя отпустят жить у нас?
— Отпустят!
— Вот и хорошо! У меня комната большая, светлая и выход в сад отдельный.
— Перееду, как вернусь!
Девушка спохватилась:
— Ах, да, я совсем забыла, тебе ж готовиться к командировке надо!
— Да, Наташа, и готовиться в части! Пойдешь в общежитие? Если нет, не обижусь. Да и подготовка — собрал мешок, и все дела. А он…
Девушка перебила жениха:
— Я пойду с тобой! Теперь мы будем вместе. — И добавила: — Конечно, когда это будет возможно!
— Но ты переведешься на заочное отделение!
Наталья улыбнулась:
— Это условие?
— Да!
— Хорошо! Жена обязана подчиняться мужу!
— Да ладно тебе, пошли! Не будем терять времени.
— Ты что, хочешь прямо сейчас?
— Вот именно, а жена обязана подчиняться мужу!
Наташа прижалась к прапорщику:
— А я не думала перечить тебе!
Дубов с Натальей прошли в часть и закрылись в номере прапорщика.
Остальные офицеры, приготовив десантные сумки с необходимой для боевых действий амуницией и снаряжением, завалились спать. Вьюжин помог жене с уборкой. Их семейная жизнь наладилась со временем и не предполагала бурных сцен при расставании, равно как и при возвращении.
Ровно в 15.00 личный состав диверсионно-штурмовой группы «Стрела» собрался возле казармы. Командир встречал подчиненных, тут же проверяя готовность каждого к боевому выходу. В принципе выполняя формальность. Офицеры и прапорщики группы были профессионалами своего дела и в контроле не нуждались. Но инструкции следовало соблюдать. Даже если и писались эти бумаги в штабах людьми, только в кино видевшими войну! Дисциплина есть дисциплина! В ней большая доля залога общего успеха в делах боевых, да и повседневных, учебных, мирных!
Дубов выглядел возбужденным и радостным, что не преминул отметить старший лейтенант Лебеденко:
— Серега, ты чего такой счастливый? Наследство получил?
Прапорщик, улыбаясь, ответил:
— Угадал! Наследство! Наташу!
— Что, наконец решили жениться?
— Решили-то мы давно, а вот благословение родителей Наташи получили только сегодня.
— А оно тебе нужно?
— Нужно Наташе, так у них принято!
— И когда свадьба?
— Определимся, как вернусь из этой командировки!
— А! Значит, скоро гульнем от души?
— Гульнем!
Бураков, слышавший диалог офицеров, сказал:
— Вы не о свадьбе думайте, а о том, как вернуться. Афган — это серьезно!
Лебеденко ответил:
— Все бы тебе, капитан, настроение портить. Хорошо, что не я у тебя второй номер, а Гончар. Тот все стерпит!
Разговоры прервал Вьюжин:
— Отставить болтовню! Всем в курилку, ждем транспорта.
Через пять минут подошла пассажирская «Газель». А в 16.00 «Ил-76» поднял в воздух группу майора Вьюжина, взяв курс на авиабазу войск США в Афганистане.
В Кандагаре лайнер приземлился в 22.00 местного времени. А в начале первого российский спецназ, покинув борт американского транспортного вертолета, ступил на территорию дислокации восьмого отдельного батальона 136-й пехотной бригады США.
Глава 5
Встретил россиян американский офицер в камуфляжной форме. Козырнул, несмотря на отсутствие головного убора, и представился:
— Командир батальона, майор Джулиус Гректон.
Вьюжин ответил:
— Командир российской группы спецназа, майор Игорь Вьюжин!
Американец заметил:
— Вы неплохо говорите по-английски!
— Знание языков еще никогда не было лишним!
— Вы правы! Я вот знаю немецкий, немного говорю по-французски, но русским языком, сколько ни пытался, овладеть не смог. Слишком он сложный.
— Не берусь судить об этом! Возможно, вы и правы, майор! Но будет лучше, если мы займемся делами. Где может устроиться на отдых подчиненный мне личный состав?
Гректон кивнул:
— О’кей, сэр! Прошу следовать за мной!
Командир батальона провел бойцов группы по аллее, образованной растяжками маскировочной сетки. Возле небольшого полукруглого металлического строения американец остановился:
— Вот место вашего временного пристанища, майор. Это разделенный на отсеки жилой модуль, который включает в себя кабинет, туалет и душевую кабину. Каждый отсек снабжен кондиционером. В прихожей — холодильник. В нем вы найдете различные напитки и чем поужинать. Завтрак в общей столовой.
Вьюжин приказал подчиненным разместиться во временном жилище. Сам остался на улице, спросив Гректона:
— Когда должна прибыть группа вашего спецназа?
Комбат ответил:
— Рано утром! Точнее сказать не могу! В этом проклятом Афганистане что-либо загадывать наперед — дело неблагодарное! Не представляю, как ваши ребята могли находиться здесь почти десять лет!
Вьюжин поправил американца:
— Не находиться, майор, а вполне успешно воевать, контролируя практически всю территорию страны. И выйти из нее с расчехленным знаменем, организованно, под марш оркестров!
— Намекаете на наше бегство из Вьетнама?
— Я ни на что не намекаю, господин Гректон, просто констатирую факты. Во сколько у вас в батальоне общий подъем?
— В 7.00!
— Ясно! Тогда спокойной ночи, майор?
— Спокойной ночи, господин Вьюжин! Рад знакомству. Признаться, впервые вот так близко вижу русских солдат.
Вьюжин усмехнулся:
— Я тоже впервые разговариваю с командиром американского батальона! И особой разницы между нами не вижу!
— Ее видят политики! До завтра!
Гректон вновь козырнул и скрылся за маскировочной сетью. Вьюжин поднялся в модуль.
Офицеры и прапорщики уже осмотрели пристанище.
Лебеденко, сидя за столом прихожей, попивая кока-колу, проговорил:
— А неплохо янки умеют обустроить свои базы. Если у них и рядовые живут в таких же модулях, то это не служба, а лафа сплошная. Отсек на двоих, кондер, видеодвойки с кассетами. Где-то должны быть резиновые бабы, но их, наверное, выдают по графику. Слышал, американцы без этих кукол да кока-колы служить не могут! Да еще деньги получают приличные. В «Военном обозрении» читал, что лейтенант у них около десяти штук баксов в месяц имеет! И это в Штатах. Тут наверняка тысяч под тридцать! Простой пехотинец! Сколько же долларов отваливают спецназу?
