Михаил Серегин - Алмазы Якутии
– Ну что, герой, пошли, – Карагодин посмотрел на Егора и кивнул в сторону будки. – Надеюсь, ты понимаешь, что придется все выложить? Но ты не бойся, мы люди не жадные: поделимся. Вот он не хотел делиться и поплатился за это, – Карагодин скосил глаза на лежавшее у его ног тело. – Самое главное – деваться тебе некуда, вот в чем дело. Ты у нас в руках, понимаешь?
– Понимаю, – вздохнул Родионов.
– Тогда пошли, – Карагодин снова показал в сторону стеклянной будки, – будем разговор разговаривать.
– Пошли, – кивнул Егор и почти без замаха, но со всей злости врезал Карагодину по зубам.
Удар получился сильным. Начальник охраны отлетел к стене. Если бы не стена, в которую он уперся, он наверняка бы свалился на бетонный пол. Не став ждать, пока он очухается и когда ему на помощь подоспеет этот громила – Владик, Родионов метнулся к воротам. Одним движением распахнул дверь и выскочил на улицу. Вдохнув морозный воздух, чуть не закашлялся.
– Владик, быстро, догнать! – услышал он позади себя голос Карагодина.
Не став поджидать этого орангутана, Егор перемахнул через ограду и помчался вдоль улицы. Сзади послышался топот ног и скрип снега. Он на секунду оглянулся на бегу и заметил не Владика, а того мужичка в меховой жилетке, который открывал ворота. Откуда он взялся, времени рассуждать не было, тем более что следом за ним выскочил Владик.
Некогда было раздумывать и в какую сторону бежать. Он метнулся туда, где было меньше света. Теперь он несся, не оглядываясь. Никто не попадался ему по пути в этот поздний час, и это было ему на руку: никто не подскажет преследователям, куда он направляется. А преследователи пока еще двигались за ним. Правда, расстояние было приличным и понемногу увеличивалось, но Владик, который опередил мужика в жилетке, делал гигантские прыжки, пытаясь настигнуть Родионова.
– Стой, сука! – изредка подавал он голос.
Его дыхалка, это Егор понял, была не из самых тренированных. Поэтому шанс оторваться был. Нужно только не позволить им преследовать его на машине. А Карагодин мог уже очухаться и выехать из гаража на джипе. Чтобы отсечь такую возможность, Егор несколько раз свернул на маленькие улицы и перепрыгнул через деревянный забор. Чисто интуитивно он понимал, что пути назад нет. Он не может вернуться в квартиру Таныгина, так как там его наверняка будут ждать. У него не было знакомых, которые могли бы его приютить хоть на какое-то время. Поэтому нужно было придерживаться первоначального плана. То есть двигаться в сторону Мирного к сестре Кюкюра, у которой, как сказал Таныгин, он оставил схему, где он спрятал алмазы. Как он туда доберется? Сможет ли вообще преодолеть многие сотни километров? Об этом он пока не думал. Сейчас нужно было просто уйти от погони.
Егор теперь не мчался как угорелый. Он перешел на ровный ритм, и тренированное тело охотно подчинялось ему. Владика уже не было ни видно, ни слышно. Родионов дышал полной грудью, вдыхая морозный воздух через нос. Он продолжал еще некоторое время бежать, а потом перешел на быстрый шаг.
Глава 8
Слипшийся верхний слой снега образовал непрочную ледяную корку. Ступая по ней, Егор то и дело проваливался. Завывания ветра стихли – гигантский полог деревьев не пускал его в глубь тайги. Здесь царила первобытная тишина, нарушаемая лишь отдаленным гулом. Происхождение этого гула оставалось загадкой – не то ветер сонно шевелил верхушки лиственниц и елей, не то какие-то животные обменивались друг с другом только им понятными сигналами.
Над выгнутыми верхушками елей лимонной желтизной светился растущий месяц. Егор остановился после часа бешеной ходьбы. Посмотрел на небо. Прикинул в уме, в каком направлении идти. Сердце стучало как молот. Его учащенное биение по невидимым нитям спускалось к животу и отдавалось там болезненными спазмами.
Зажав карабин под мышкой, Егор поднес ко рту руки, стараясь их согреть. Ситуация выглядела не очень обнадеживающей. Впереди – океан тайги, позади – преследователи, которые хуже диких зверей.
Нужно идти. Егор оторвался от ствола огромной лиственницы и зашагал в выбранном направлении. Дышал через нос, стараясь привести дыхание в норму. Он не чувствовал страха или отчаяния. Его захлестнула неумолимая механика движения – древний инстинкт, подчиняясь которому человек старается выжить в любой ситуации, когда оказывается посреди неисследованного пространства.
Мысль об отдыхе не приходила ему в голову. Ему казалось, что он может идти так целую вечность, несмотря на мороз, несмотря на безграничное пространство тайги.
Он уходил от преследователей и терять ему было нечего. Замерзнуть в тайге или попасть в лапы Карагодину было для него равнозначно.
Он шел как заведенный. Ритм шагов, замедляемый провалами в снег, спасал от ненужных размышлений.
Сколько он может так пройти? День, два, три? Что потом? Как ему спать, что есть? – эти вопросы не нарушали чудовищной гармонии, которая устанавливается в иных обстоятельствах между отчаявшимся существом и стремящейся поглотить его стихией.
Каковы были его перспективы? У него был карабин, пачка патронов, спички, нож, две банки тушенки. Пройдя еще пять-семь километров, он мог бы устроиться где-нибудь на ночлег. Найти какое-нибудь защищенное место, соорудить из веток небольшой костер, разогреть тушенку, согреться самому…
«Это уже кое-что», – улыбнулся заледенелыми губами Егор.
И потом, не может же тайга быть совсем необитаема? Егор кормился иллюзиями цивилизованного человека, отказывающегося верить в существование необитаемых островов.
Егор пробирался меж веток деревьев. Лес становился гуще. Его сонное равнодушие почти не беспокоило Егора. Люди для него представляли большую опасность. Чтобы как-то занять свой мозг, он принялся как-то отстраненно размышлять о перспективе замерзнуть насмерть в этом лесу. У них был на станции такой случай. Один сотрудник неумеренно выпил и замерз. У него остались жена и маленькая дочка. Алкоголь заглушает инстинкт самосохранения.
Он читал, видел в кино, как это происходит. Обессилевший человек падает в снег и радуется тому, что наступил отдых. Не надо больше никуда идти, сопротивляться белой стихии, заставлять себя сделать еще шаг… Вот так падает, садится, засыпает. На волосы и бороду стекается снежное серебро, облепляя человека мертвой коростой. Он засыпает, медленно, сладко… Сознание растворяется в белом хаосе, мозг отказывается фильтровать реальность и сны. Наверное, человека посещают какие-нибудь приятные галлюцинации. Он видит себя по пояс в траве, в райском саду, журчит ручей, сотканные из воздуха и света проплывают силуэты неземных красавиц…
Егор остановился. Прислушался. Напрягать слух было необязательно, чтобы в висящем где-то в отдалении гуле различить ленивый и жалобный вой волка.
Егор ускорил шаг. Он почти бежал. Но вой его преследовал. Он разрастался, ширился, креп. Одному голосу, выбивавшемуся из общего тоскливого скулежа, вторил другой, «песню», которая, казалось, вот-вот умолкнет, подхватывал третий голос.
Егор стал озираться. Снег, тусклый под сенью ветвей, на более открытых участках отсвечивал лунной желтизной.
«Волки необязательно нападают, – мелькнуло в голове у Егора, и в ту же секунду он скорее почувствовал, чем услышал быстрое скольжение тени за деревьями. Егор напрягся, взял ружье на изготовку. – Нет, просто так эти серые пираты меня не возьмут!»
С другой стороны шевельнулась ветка. Неуловимо тонко хрустнул подмороженный снег. Егор посмотрел туда и увидел несколько быстрых темных силуэтов.
Егор прижался спиной к стволу сосны. В морозной свежести растекался едва уловимый запах смолы.
«Как быстро они приблизились!» – подумал Егор, по-прежнему упираясь спиной в ствол дерева. Однако все смолкло. И Егору на минуту показалось, что стая пробежала мимо. Он напряженно вглядывался в подернутую скупым лунным сиянием темень. Лицо горело от мороза, сквозь рукавицы он чувствовал холодную сталь карабина.
Идти дальше? Он машинально посмотрел вверх. Его взгляд затерялся в густой кроне сосны. Нет, взобраться на нее невозможно – гладкий толстый ствол не оставляет шанса.
Он снова огляделся. Сзади справа что-то мелькнуло. И тут опять раздался тоскливый вой. На этот раз он был до того явственным и звучным, что сердце у Егора мячиком подскочило к горлу, а потом скатилось куда-то к желудку. Он почувствовал неприятное сосание под ложечкой.
«Слава богу, что ружье есть…»
Отголосок воя еще томился меж заснеженных лап лиственниц, когда Егор различил в сумерках три бесцеремонно надвигающихся силуэта. Он выстрелил, не надеясь на попадание. Было слишком темно. Силуэты растворились во мраке, тишину разорвал свирепый рык. И снова все смолкло.
У Егора мелькнула надежда, что хищники испугались. «Ну не такие же они глупые!»
Волк – животное умное, хитрое… Но и отважное. Но раз волки собираются напасть на него, значит, они голодны. И так просто не отстанут.
