Лев Пучков - Мертвый город
И все с карабинами наперевес, направленными в нашу сторону.
— Не понял… — У Никиты от изумления челюсть отвисла. — Эт-та что за…
— Руки в гору! — зло кривя рот, крикнул дежурный. — Оба! Быстро! А ты — сдал ствол! Бегом!
— Вы чё, мужики, с перепоя угорели?! — возмутился Никита. — Вы полегче с оружием, оно иногда стреляет.
— Сдал ствол! — аж взвизгнул от усердия дежурный. — Считаю до пяти! Потом стреляем! Раз…
— Да на, на, только успокойся…
Никита отдал карабин и подсумок с патронами, нас обоих быстро связали и повели в комендатуру.
* * *Когда мы подымались на крыльцо, навстречу нам выскочила давешняя троица мальчишек. Каждый грыз по большому куску сахара, а один, который в центре, бережно прижимал к груди объемный бумажный кулёк.
Ох ты, сто тысяч вольт мне в инпут — как говорит наш инженер, когда сильно удивится…
Какой неожиданный зигзаг истории.
Проклятые Павлики Морозовы! О чём думали ваши дебильные родители, опоенные денатуратом? Пароксизм похоти окончательно убил им мозг, или на вашем градообразующем предприятии нет цеха по производству кондомов?!
Комендант был мрачен, как грозовой фронт. И так же, как вот такой фронт, он искрился от переполнявшей его негативной энергии, которая требовала скорейшей разрядки.
В кабинет вошли всей толпой, и здесь сразу стало тесно. Комендант, вынужденный пятиться к столу, не сдержался и гневливо рявкнул:
— Какого хера вы сюда все прётесь?! Служба осталась, патруль убежал в коридор! Живее, живее, выметайтесь!
Патруль торопливо покинул помещение, мы с Никитой остались под конвоем дежурного и двоих бойцов комендатуры.
Комендант сел за стол, потащил из пачки папиросу, размял, но не закурил, а ткнул мундштуком в мою сторону, как будто из пистолета прицелился:
— Дорохов Александр Иванович?
— Так точно.
— Художник?
— Так точно.
— «Так точно»… А вот это что такое?!
Мерзкие гоблины. Гадкие карапузы. Даже представить страшно, что из вас вырастет.
— Это моё служебное удостоверение.
— И?
— Гхм… И схема маршрута.
— Ну вот и приехали… Какого, на хрен, маршрута?!
— Центр — Юго-Восточный выезд и центр — АЗС.
— Так ты диверсант?
— Никак нет.
— «Никак нет», значит? А как ты всё это объяснишь?
— Ну… Понимаете…
Я лаконично изложил легенду, которая мало чем отличалась от реальности. Переврал только реальные задачи группы и, разумеется, заменил выдвижение от схрона с мукой к центру на мифический поход к заправке. Подоплёка легенды была простой, понятной любому вменяемому человеку, и все пункты легко укладывались в рамки житейской логики. Я не местный, плохо знаю окрестности, несколько раз безуспешно пытался покинуть Город, блуждал, поэтому начертил маршрут номер один. Зная по опыту, как небезопасно гулять по незнакомым местам, выяснил у своих домашних и нанёс на схему маршрут номер два, когда собрался на АЗС. Ну и, разумеется, к диверсантам я никакого отношения не имею. Диверсант — это такой камрад, которого заслали через линию фронта, чтобы взрывать важные объекты и убивать всяких вип-персон, я же приехал сюда до Ха… до События совершенно легитимно, ни от кого не прячась, в числе прочих командированных граждан, и задача у меня была сугубо мирная: плановая проверка системы безопасности химкомбината в составе группы таких же безобидных и застенчивых «очкариков». А когда всё началось, я с роковой неизбежностью застрял здесь, как и все прочие иногородние, по каким-то делам приехавшие в Город накануне События и потом не сумевшие отсюда выбраться.
— А чего ж ты тогда свои документы скинул?
— Ну как… Я ведь сотрудник Государственной Службы. Смотрите, какая «ксива», практически один в один как фээсбэшная. Кто будет разбираться, куда, зачем, по какому поводу я приехал — вы ведь тут все службы перестреляли-перевешали…
— Это не мы, — строго поправил меня комендант. — Мы никого не вешали.
— Ну да, я в курсе. Просто… В общем, просто испугался, когда тормознули, подумал «ещё повесят за это проклятое удостоверение». Ну вот и скинул…
— Угу… — Комендант прикурил папиросу, со вкусом затянулся и перестал протыкать меня взглядом, приотпустил немного.
Я украдкой перевёл дух. Кажется, кризис миновал, расстреливать с ходу не будут, и всё идёт к нормализации. Не сглазить бы только…
— А ты раньше его видел, до События? — спросил комендант Никиту.
— Нет, не видел. Мы как раз накануне познакомились, тринадцатого вечером.
Никита тоже в двух словах рассказал, как мы с ним пересеклись.
— Так он точно художник? — уточнил комендант.
— Да-да, он художник, — подтвердил Никита. — Да там целая толпа видела, он нарисовал портрет моей… гхм… эмм… ну, в общем, одной девушки… Ну и за это как раз и огрёб.
— Плохо нарисовал?
— Нет, нарисовал хорошо. Плохо вёл себя. В общем, клеился к девушке. Ну и…
— Ясно, — кивнул комендант. — Значит, сделаем так…
Комендант призадумался и стал пускать дымные колечки. Получалось у него плохо, не колечки, а колёса-восьмёрки велосипеда, врезавшегося в трактор. Наверное, не было гармонии в душе у сурового человека, не нравилась ему эта ситуация.
Мы молча ждали его решения. Никита смотрел на меня досадливо и сердито. Не зло, не с ненавистью, а именно так: «Ну ты и олух, художник! Из-за тебя так неловко встряли…»
— В общем, так. — Комендант затушил папиросу, встал и кивнул Никите. — Пока с ним до конца не разберемся, ты в камере посидишь. Ну и бойцы твои с тобой посидят. Без обид, сам видишь, какая херня получается. Но это будет недолго, ТАМ быстро всё выяснят. Всё, давайте на выход.
Мы вышли из кабинета, взяли на буксир патруль и уже разоружённых бойцов Никиты, которые в тревоге ожидали, чем всё кончится, и всей толпой спустились в подвал.
* * *В подвале был такой же коридор, как и наверху, с дверями по обеим сторонам, только под потолком светились лампочки в плафонах, и вдоль стены тянулся пучок кабеля.
Чисто, пахнет хлоркой, тихо…
Так, а это что такое?
Откуда-то спереди доносились странные звуки, то ли стон, то ли мычание.
Я сразу напрягся. Зловещая тишина, хлорка, звуки…
Подвал однако! Недаром мне с некоторых пор не нравятся подвалы.
Комендачи повели Никиту с бойцами налево, очевидно, там были помещения для содержания узников или попросту камеры. Все прочие пошли направо: комендант, за ним командир патруля, потом я, а за мной гуськом, в колонну по одному, патруль. Если бы не эти тревожные звуки, я бы ухмыльнулся: забавная процессия получилась, я теперь вроде как особо опасный преступник, вон какой конвой.
Мы остановились у обитой войлоком двери, и комендант нажал кнопку звонка. Звуки доносились именно отсюда: когда комендант позвонил, всё стихло.
Посмотрел я на эту дверь, и у меня душа ушла в пятки.
Господи… Это что, пыточная?!
Я ещё понятия не имел, что там, за этой дверью, а всё моё естество уже вопило и вставало дыбом: не ходи туда, там скверно, очень скверно…
Дверь приотворилась, кто-то спросил — спокойно, с этакой доброжелательной ленцой:
— Что, Виталий Палыч, привезли?
— Нет, ещё нет. — Комендант замялся. — Тут это… Парнишку поймали одного… Гхм… Интересного. Вроде так всё у него складно выходит, но… Гхм…
— Но?
— В общем, думаю, что надо бы вам его посмотреть.
— Хорошо, — покладисто ответил голос из-за двери и скомандовал там кому-то: — Покури пока, я сейчас.
Дверь распахнулась, выпуская в коридор человека, и тотчас же закрылась, я так толком и не успел рассмотреть, что там внутри, только фрагмент стены в шаровой краске.
Человек был среднего роста и…
Ну и всё, пожалуй, дальше всё было совершенно среднее и невзрачное, даже взгляду зацепиться не за что, ни одной особой приметы. Среднего телосложения, в серой спецовке, сам весь серый, невзрачный, даже глаза серые и какие-то… потухшие, что ли, взгляд такой безразличный, с ленцой.
Я сразу окрестил его для себя «Некто». Никаких эпитетов не сумел подобрать, «Некто», и всё тут.
Некто окинул меня безразличным взглядом и уточнил:
— Этот?
— Так точно, — по-уставному ответил комендант.
— Где взяли?
— Да вот в том-то и дело… Взяли в районе поиска беспилотника, с оружием и это… — Комендант тряхнул пакетом с моими документами. — С историей, в общем. Со странной такой историей.
— Так, уже интересно. — Некто пошел по коридору направо, бросив через плечо: — Пошли, расскажешь.
— Стойте здесь, — скомандовал комендант и устремился вслед за серым человеком.
* * *Некто и комендант зашли в кабинет, расположенный в самом конце коридора, дежурная стража закрыла Никиту с бойцами и утопала наверх.
