Андрей Загорцев - Боевое кредо
– Рома, есть дело, – немного подумав, сказал я.
– Тогда еще вермахтовская кепка и эдельвейсовский значок, и я полностью в вашем распоряжении, – ничуть не смущаясь, ответил Каузов.
– Когда вы выезжаете?
– Через полтора часа. Колонна уже построена, начальника радиостанции – прапорюгу – найти не можем. Если не найдем, поедем без него.
– У тебя в твой микроавтобус восемь человек влезут? Довезешь нас до командного пункта армейцев?
– Да ты что – забыл, как нас двадцать человек с бабами, собаками и ружьями с озера ехало? Так, где вас подобрать? И надо сделать так, чтобы мои не заметили. И машину мою не угонять – я только стойки новые поставил!
Договорились с Каузовым о месте подбора группы на «борт» микроавтобуса и о том, что Рома будет мне иногда периодически позванивать, чтобы быть в курсе – в силе ли достигнутые договоренности.
После разговора с еще одним «агентом» настроение улучшилось. Теперь нам не надо было переться три десятка километров и убегать от различных опасностей, «спортсменов», инопланетян и извращенцев. Надо было всего-навсего пройти еще пару километров до железобетонного моста через небольшую речушку к месту подбора и дождаться приезда «колонны» Вермахта.
Офицеры-разведчики, обрадованные скорейшей перспективой окончания учений, предложили отметить это дело. Пришлось прекратить разброд и шатания начальственным рыком. Для того чтобы обезопасить нас в дальнейшем, связисты предложили передать на Центр «болванку»-радиограмму, в которой мы укажем «липовые» координаты. Если наше местоположение постоянно сообщают всем, кому не лень, то пусть уж сообщают про то место, где нас нет. Идея была вполне здравая, и я снова развернул карту. Пять минут помозговав, прикинул координаты недалеко от того места, где мы крайний раз выходили на связь, потом описал еще пару мест и, набросав «радиограмму», отдал ее связистам для шифровки и передачи, предупредив, что должно быть несколько радиограмм с различным содержанием и местоположением группы. Артемьевы пообещали, что Вася сделает все как надо, и начали развертывать антенны для связи.
Если с приемной станции каждые два часа на Центр боевого управления будут поступать от нас донесения, то офицер-оператор по реально действующим группам, нанеся на карту несколько точек нашего местоположения, придет к выводу, что мы либо что-то ищем в районе, либо мы просто заблудились и ходим по кругу. Получится, что мы все же вышли на связь с «агентом», но неправильно поняли его сообщения и начали искать ПКП в совсем другом районе. Надеюсь, тогда замкомбриг от нас отстанет и сосредоточит все усилия на выигрыше «спортсменов», а на нас пошлет охотиться все тех же собровцев или пехотинцев. А нам того и надо.
Близнецы доложили об успешном окончании сеанса и принялись сворачивать свое хозяйство. С «фишки» с опухшими лицами приперлись технари. На мои вопросы, что наблюдали и какие изменения в обстановке, ответили, что наблюдали стадо зайцев, беззаботно фланирующих среди деревьев, а потом слышали шум проезжавшей машины. Пачишин еще добавил, что он лично наблюдал начальника разведки округа в купальнике и на роликах. Тот пригласил старого майора на служебное совещание – обсудить вопросы по списанию ГСМ. Однако дальше ничего пронаблюдать не успел, так как подлый Пиотровский толкнул его в бок и сказал: «Задолбал храпеть, хрюндель».
Ромашкин показывал лейтенанту способы стрельбы из пулемета. Доктор любовался на надутый презерватив и замышлял, по всей видимости, что-то нехорошее.
Опять переход. На этом выходе я почему-то устал больше, чем на реальном боевом. Там все твои работают на тебя, а тут все наоборот – еще и мешают. Перебирая ногами, я меланхолично пялился на рюкзак на спине одного из братьев и гадал, что же нам еще устроят? Предчувствия меня редко обманывали. Казалось мне, что возьмут нас после обнаружения передвижного командного пункта за белые наши ягодицы и начнут орать диким голосом. Хотя тут не угадаешь: за лучший результат могут и наорать, а за худший – поощрить. Главное, чтобы ты сделал, как предписывают наставления и уставы.
Снова зазвонил телефон. На этот раз не песня про лошадь, а разухабистый «Сектор Газа»: «Поцелуй меня в живот, ниже-ниже, вот-вот-вот!»
«О, блин, а это еще кто? Неужто Черепанов на Каузова такую мелодию поставил? Интересные у них, однако, отношения!»
Жаль, что у Вовы с собой не было гарнитуры. Пришлось снова лезть в нарукавный карман бушлата и доставать мобильник.
– Котеночек, ну, что ты мне так долго не звонишь, я уже соскучилась, – проворковал бархатный женский голос.
Я очумело взглянул на дисплей, сообщавший мне, что это Виктор Степанович, и показывавший фотографию Черномырдина. Однако экс-премьер ходил к хорошему логопеду. Так исправить голос – это надо уметь!
– Слушаю, Виктор Степанович! – бодро гаркнул я.
– Какой я тебе Виктор Степанович, я же Вика, – обиженно протянула незнакомая собеседница, но потом, видно, быстро сориентировалась: – Ой, котенок, ты, наверное, говорить не можешь? Ты на своих учениях… Ну, я тебя жду, как все закончится. Придумай что-нибудь для своей мымры и приезжай ко мне – возьми шампусика и клубнички, хорошо?
– Так точно! – бодро гаркнул я в трубку.
– Пока, кисенок, чмоки тебя, – ответила неизвестная Вика и отключилась.
Вова, наверное, мог бы и сообщить своим любовницам что-нибудь подходящее и попросить их не звонить ему на трубку. Тут же телефон снова запел, на этот раз про лошадь. Вот он, Вова, только вспомни его…
– «Инфа» наиважнейшая, – сразу затараторил он. – Сейчас было перенацеливание групп, так «спортсменам» указали участок дороги для проведения засады, и после они должны шлепать к Куроедовке!
– К Курояровке, наверное?
– Ой, да тебе не пох? Записывай координаты, я их, блин, себе на руке записал. Хотел на телефон место на карте сфотать, да тут сейчас за «сотики» имеют страшно. Всех заставили сдавать – ящик перед входом на ЦБУ поставили, серьезно все, до одури.
– Диктуй, Рихард, я готов!
Черепанов надиктовал мне координаты, я их записал на обратной стороне карты и обрадовал Вовочку известием:
– Тебе Виктор Степанович звонил. Чертовски приятный голос у него, я тебе скажу…
– А то, – заважничал Вован, – сам выбирал! Викуся – «без царя в голове», вечно с какими-то фантазиями. Ты, надеюсь, сказал, что я на жутко секретном задании и сейчас бреду по пустыням Ирака в составе секретной группы «Чухан-13»?
– Ого, ну ты и загнул! Она и сама поняла, что ты занят. Просила после того, как выполнишь задание, прибыть к ней с банкой сапожного крема, бутылкой водки и банкой тушенки.
– Блин, опять ей муть какая-то в голову взбрела! Наверное, снова хочет поиграть в ролевые игры, типа «спецназовец приехал из Чечни»… Вот дура, блин! Ладно, сапожный крем, водка и тушняк – не проблема. Надо будет после этого дурдома заглянуть. Надеюсь, ты мне машину для романтической встречи в прокат дашь?
– Обязательно, Рихард, – еле сдерживаясь от смеха, пробормотал я и, пожелав Вове не провалить «явки», отключился.
Однако Черепанов – затейник, каких свет не видывал. Ишь ты, в Ираке он, в группе «Чухан-13»! Блин, он мне своими эротическими играми весь мыслительный процесс испортил… Так, посмотрим, что за координаты.
– «Ядро», привал! Движение по моей команде.
– Ыыезть, – ответил в наушнике голос Лени. Наверное, его лейтенант «чупа-чупсом» угостил, поэтому так мямлит.
Участок засады находился как раз на маршруте следования колонны оперативной группы летчиков. Понятно, значит, сдали не только нас, но и «летунов». Или все же прознали, что армейцы передвинули свой командный пункт на окраину Курояровки, или хотят взять «языка» из летчиков и допросить. Так что Каузов, помогая нам, заодно поможет и себе. Надо будет что-то придумать, чтобы вместе с Вермахтом не попасть под раздачу.
– «Ядро», пошли!
– Принял, начал движение.
Через сорок минут мы вышли к месту «подбора». Так, вот он, мост, внизу. С нашей высотки прекрасно видно дорогу на несколько километров до поворота. В сторону Курояровки видимость похуже, дорога резко поворачивала в сопки, и лес вплотную подступал к полотну асфальта. Дальше, примерно километров через шесть-семь, начинался участок, на котором «конкурентами» выставлялась засада. По карте здесь, вместо асфальтовой двухсторонней, должна быть грунтовка. Правда, карта со съемом местности – 1987 года, а сейчас уже двухтысячные, поэтому вполне могут быть некоторые несовпадения. По рассказу старого охотника Пачишина, такая трасса шла до самой Курояровки и за несколько километров после нее, а потом переходила в грунтовку, ведущую в охотничьи и лесные хозяйства. Если спрятаться под мостом, то с трассы нас не видно.
Микроавтобус у Ромы японский, дверь у него слева. Значит, нам надо сидеть с левой стороны моста. Отсюда сверху мы сможем прекрасно наблюдать за движением на трассе. Когда появится колонна, скатимся вниз, нырнем под мост, а потом запрыгнем в автобус. Главное, чтобы он остановился где надо. А пока, чтобы народ не расслаблялся, потренируемся в посадке. Я побегу первым, потому что Каузов из нашей группы хорошо знает только меня (у нас с ним при приветствии даже есть свой шутливый ритуал). Я открою дверь, и все остальные быстро-быстро запрыгнут.
