Конрад Граф - Рэмбо на Сонг-Бо
В самом деле, что это он вдруг так разговорился? С ним это случалось довольно редко. И когда он снова вспомнил о Мэрдоке и вертолете, то догадался: он хотел забыть обо всем этом, и отвлеченный разговор был для него сейчас, как наркотик. О Мэрдоке будет еще время подумать, а теперь нужно приглушить, задавить все чувства и стать самим собой, чтобы быть готовым к встрече с господином Дзангом. Значит, этот господин, которого он принял за профессионала, и устроил на них облаву. Что же, один раз Рэмбо уже обвел его вокруг пальца и повел в счете 1:0. Наверное, господину Дзангу это очень не понравилось, и теперь он будет стараться во что бы то ни стало сравнять счет. И, конечно же, станет нервничать. А нервный противник — слабый противник: он быстро теряет контроль над собой и совершает множество ошибок.
— Так, значит, женщины вы не заметили? — спросил офицер. — А говорят, женщина очень красива.
— Я равнодушен к женщинам.
Чуткое ухо Рэмбо уловило далекий звенящий звук мотора. Он посмотрел туда, за реку, откуда доносился этот звук, и заметил черную точку, которая быстро увеличивалась в размерах. Он обернулся и обвел глазами заросли, в которых скрылась Ма. Она молодец, эта девушка. Она обещала остаться с ним до конца, и он верил ей: ведь конец еще не наступил. Рэмбо повернулся к офицеру и громко спросил:
— Это летит сам господин Дзанг, или он встретит нас с почетным караулом на военной базе?
— Думаю, он встретит вас на базе. У него свой вертолет. Солдаты плотным кольцом окружили Рэмбо с Джеком и оттеснили их в сторону, освободив площадку. Вертолет сел, и из него вышло несколько офицеров. Они надели на Рэмбо и Джека наручники и повели к вертолету. Проходя мимо своего лука с колчаном, Рэмбо остановился и обратился к окружавшим его офицерам:
— Прошу захватить мое оружие: господину Дзангу оно может послужить важным вещественным доказательством.
Ма проводила глазами вертолет и стала спускаться с дерева. Она поняла, что Рэмбо рассчитывал на нее, когда громко спросил офицера о военной базе. Он давал ей знать, где он будет, где его искать. Значит, он обманул ее, когда сказал, что наступил конец. Он хотел спасти ее и спас И теперь она должна спасти Рэмбо, и она спасет его, потому что он человек, а не расходный материал. И он верит в нее.
Амулет всегда приносил ей удачу. А она принесет удачу ему, Рэмбо: ведь он верит в нее.
Глава 17
Гаррисон посадил самолет, выключил моторы и откинулся на спинку кресла.
— Вы свободны, господин полковник, — устало сказал он.
— Благодарю вас! — рявкнул Траутмэн, открыл дверь и спрыгнул на площадку.
Он пытался сдержать свой гнев и не мог. Такого с ним никогда еще не случалось. Но ведь его никогда и не предавали так — нагло, бесстыдно, в открытую! Он распахнул дверь штаба и остановился, заставляя себя успокоиться. Мэрдок поднялся из-за стола и, улыбаясь, вышел навстречу.
— А, господин полковник! С благополучным возвращением!
— Я хочу поговорить с вами, Мэрдок, — сдержанно сказал Траутмэн и обвел глазами солдат и офицеров, испуганно смотревших на него.
— Вы хотите… — начал было Мэрдок, но Траутмэн перебил его:
— Я хочу поговорить только с вами, Мэрдок.
— Хорошо, полковник. В конце концов настало время поговорить, — он обернулся к своим подчиненным. — Прошу оставить нас одних, господа.
Штаб быстро опустел.
— Садитесь, полковник, — Мэрдок подождал, когда Траутмэн сядет, и сам сел по другую сторону стола. — Итак, о чем вы хотели поговорить?
Траутмэн, собравшийся высказать Мэрдоку все, что он думает о нем и его операции, распалявший себя во время полета, вдруг растерялся и не знал, с чего начать.
— Я видел Рэмбо так, — наконец сказал он, — как вижу сейчас вас. Его окружали враги… И я его бросил. Я оставил его, Мэрдок. Что произошло? Я ничего не могу понять!
— Успокойтесь, полковник. Ведь Рэмбо был не один?
— Не один. С ним был военнопленный. Я это сразу определил — на нем была форма… Вернее, то, что осталось от формы.
— Господин полковник, мы военные люди, и оба прекрасно знаем, что заслуживает солдат, не выполнивший боевой приказ. Рэмбо не выполнил своего задания.
Траутмэн даже приподнялся на стуле.
— Рэмбо?.. Не выполнил?.. Да он сделал больше, чем от него требовалось!
— А от него требовалось только выполнить приказ, — спокойно сказал Мэрдок. — Вы помните, полковник, я обратил ваше внимание на то, что он невнимательно слушал меня. И вот вам результат.
Траутмэн хотел что-то возразить, но Мэрдок предупреждающе выставил перед собой ладонь.
— Простите, полковник, я не закончил. Я дважды повторил ему приказ сфотографировать — только сфотографировать! — лагерь, к которому его выведет наш агент, и ни при каких обстоятельствах не вступать в конфликт с противником. Вы помните мои слова, полковник?
— Да, Мэрдок, прекрасно помню. Вы приказали сфотографировать американцев, которых, по его мнению, держат в плену.
— Это не имеет никакого значения, — возразил Мэрдок. — В том лагере, к которому его должны были вывести, американцев нет.
— И вы знали об этом?
— Разумеется.
— Но тогда чего вы добивались? Какие вам нужны были доказательства?
— Нам нужны были доказательства того, что американских военнопленных во Вьетнаме нет.
Траутмэн поднялся.
— Что вы хотите этим сказать?
— Сядьте, Траутмэн, и не стройте из себя невинную девицу. Если вы о чем-то успели забыть, я вам напомню. Но, скорее всего, вы не забыли, а просто не придали в свое время одному эпизоду никакого значения. Так вспомните. Сразу же после войны мы должны были, по соглашению, выплатить Вьетнаму за нанесенный стране ущерб триста миллионов долларов. Мы не выплатили им, Траутмэн.
— И они отказались вернуть нам пленных?
— Они отрабатывают деньги, которые соотечественники оставили в своем кармане. Думаю, теперь вы все поняли, полковник. А мы вынуждены были объявить наших пленных без вести пропавшими.
— И теперь вы хотели подтвердить свою ложь фотодокументами и вот этой, — Траутмэн обвел вокруг рукой, — вот этой театральной декорацией?
— Да, полковник, мы собрали с помощью этой декорации достаточно свидетельств того, что наших пленных не существует. И эти свидетельства будут щедро представлены прессе и телевидению.
— Но Рэмбо доказал обратное: пленные есть!
— Рэмбо мы преподнесем средствам информации как национального героя, погибшего в поисках истины. Вас это устраивает? А потом… Со временем, полковник, со временем!.. Мы подключим дипломатические каналы. Если ничего не удастся, то ведь вашу группу «Дельта» никто еще не упразднял. Ждите своего часа, полковник.
Мэрдок прошел к холодильнику, вынул запотевшую бутылку пепси, налил в стаканы себе и Траутмэну. Отхлебнул глоток и посмотрел на него так, как смотрит мать на больного ребенка.
Траутмэн, вы представляете себе, что было бы, если б хоть один военнопленный выступил по национальному телевидению? Это было бы равносильно объявлению войны. Снова вторжение, бомбежка Ханоя, антивоенные митинги, смена правительства… Неужели вы всерьез полагаете, что кто-то пойдет на это из-за нескольких десятков призраков?
— Людей, людей, черт побери!
— Полковник, — в голосе Мэрдока появились предостерегающие нотки, — вы, как и ваш Рэмбо, никак не навоюетесь. А времена меняются, и не забывайте об этом. Я же, со своей стороны, готов забыть о нашем разговоре.
— Благодарю вас Услуга за услугу: а я прошу вас не забывать о Рэмбо.
— Что вы хотите этим сказать?
— Он придет к вам, Мэрдок. Мэрдок улыбнулся.
— Я не суеверный, полковник. И кроме того…
Его перебило жужжание зуммера, на табло загорелась красная лампочка. Мэрдок схватил микрофон, щелкнул тумблером.
— Майор Мэрдок у аппарата.
Раздался знакомый рокочущий голос генерала.
— Почему не докладываете, Мэрдок? Что-нибудь не так?
— Прошу прощения, господин генерал, только что возвратился полковник Траутмэн. Все так, господин генерал! Завтра мы сворачиваемся.
— Благодарю вас, Мэрдок. Дайте мне Траутмэна.
Мэрдок протянул полковнику микрофон и зажал его ладонью.
— Послушайте мой совет, полковник: не усложняйте себе жизнь. Поверьте, это очень серьезно.
Траутмэн взял микрофон.
— Полковник, вы слышите меня? — пророкотал голос генерала.
— Я вас слышу, господин генерал.
— У вас все в порядке?
— Да… Но я хотел бы, чтобы вы приняли меня.
— С удовольствием, Сэм! Я тоже соскучился по тебе, старина. Жди благодарность от президента. А я обнимаю тебя, дружище, и благодарю от своего имени.
Раздался щелчок, красная лампочка погасла. Мэрдок осторожно вынул из ладони Траутмэна микрофон и с довольной улыбкой предложил:
