Владимир Колычев - Свинцовая совесть
– Ищет, – ничуть не сомневаясь в том, согласилась Вероника.
– И он тебя найдет. Только ты ему не говори, где ты была. Скажи, что от бандитов сбежала. Скажи, что они драться между собой начали, а ты сбежала. Шакалы часто между собой дерутся. Потому что шакалы…
– Да, я скажу, что сбежала от них. И не скажу, что ты их убил.
– Ты и Свиридову это обещала, – шутливо улыбнулся Глеб.
– Сейчас другой случай, – тоскливо проговорила девушка. – Он Олега моего убил… А ты меня спас… И ты все видел, – всхлипнула вдруг она.
– Что я видел?
– Как они… Со мной… Они меня били… Они меня заставили…
– Не знаю ничего. И ничего не видел.
Насильникам воздалось по заслугам, поэтому сейчас Вероника думала не о мести, а о том, что история может получить огласку. Изнасилование – это позор, и она не желала для себя дурной славы. Глеб мог бы выторговать ее молчание на свое, но такой обмен казался ему равносильным шантажу. Поэтому он ничего больше не сказал.
Он забрал личные вещи убитых, оружие, слил из джипов солярку, облил дом, поджег его. И машины на всякий случай протер тряпкой в тех местах, где касался их рукой.
Сумерки уже сгустились, когда они с Вероникой вышли за ворота. Чем ближе они подходили к спрятанной в лесу машине, тем светлее становилось – это полыхал дом.
Веронику трясло, когда они сели в машину. Глеб завел мотор. Сейчас двигатель прогреется и можно запускать печку. Он полез на заднее сиденье, сунул руку в сумку со своими пожитками, достал оттуда плоскую бутылку коньяка на двести граммов.
– Я не настаиваю, но думаю, тебе это сейчас не помешает.
– Я так не думаю, – с сомнением глянула на бутылку Вероника. – Но если ты настаиваешь…
Она забрала у него коньяк, сделала из горлышка маленький глоток, скривилась, но тут же приложилась снова. Девушка морщилась, кривилась, но граммов сто все-таки осилила.
– Ну что, едем?
– Едем, – кивнула она, закручивая пробку на бутылке.
Машина тронулась с места, упругие ветки с неприятным шумом скребнули по кузову. Но вот они выехали на дорогу, деревья отступили. Темнота вокруг сгустилась настолько, что пришлось включать фары.
– Я тебя отвезу домой, а дальше что? – спросил Дробов.
– Дальше что? – эхом отозвалась девушка.
– Свиридов закусил удила, он не успокоится, пока не решит проблему с тобой. Ты понимаешь, о чем я?
– Понимаю, – кивнула она.
– Твой Костя тебя не уберег…
– Почему «мой»?
Вероника снова приложилась к бутылке, сделала глоток, и в этот момент машину тряхнуло на ухабе. Послышался звук, с каким зубы стукаются о стекло, но девушка лишь крепче обжала горлышко губами. Почувствовала она действие успокоительного, поэтому тянется сейчас к нему.
– Ну, не знаю, мне показалось… Сколько ему лет?
– Двадцать восемь.
– Женат?
– Нет.
– Ну вот, уже семейное положение выяснила, значит, интересуешься, – весело сказал Глеб.
– Ничего я не выясняла! Он сам сказал!
– Значит, он тобой интересуется.
– А мне все равно!..
– Я бы на твоем месте нос от него не воротил. Тебе сейчас защита нужна.
– Да я и не ворочу нос… – заплетающимся языком проговорила Вероника.
– Нравится он тебе?
– Это неважно.
– Почему?
– Потому что я Олега люблю…
– И что, верность ему хранить будешь?
– А что, нельзя?
– Сколько тебе лет?
– Восемнадцать.
– У тебя жизнь только начинается…
– Не учите меня жить, – обессиленно пробормотала Вероника, опуская голову Глебу на плечо.
Она так хотела спать, что тряска не помешала ей уснуть. Но стоило машине остановиться, как она открыла глаза.
А остановиться пришлось, потому что нужно было выбросить личные вещи бандитов, их мобильники.
Глеб вернулся в машину, продолжил путь, и вскоре Вероника снова нашла опору на его плече. Но не успела она заснуть, как впереди появилась встречная машина с включенными фарами. Глеб снова нажал на педаль тормоза и, потянувшись через Веронику, открыл правую дверь.
– В лес беги, спрячься там. Чем дальше убежишь, тем лучше. Если со мной вдруг что случится, убегай. Вдоль дороги беги, там шоссе скоро, машину остановишь…
– Зачем бежать?
– Я сказал, беги! – заорал на нее Глеб.
Дорога узкая, с глубокими рытвинами по краям, на такой двум машинам не разъехаться. Да и не собирался шедший навстречу автомобиль объезжать препятствие. Машина остановилась метрах в десяти от «Нивы».
Напуганная Вероника к этому времени уже выскочила из машины. Глеб выходил не спеша. Сначала он приготовил к бою пистолет, затем снял куртку, распахнул водительскую дверь и лег под нее. Дорога мокрая, грязь под ногами чавкает, но Дробова это ничуть не смущало. Одежду постирать можно или новую купить, а жизнь не купишь.
Из встречной машины вышел водитель.
– Эй, кто там? – послышался грубый голос.
Глеб молчал, и это пугало стоящего возле машины человека.
– Киргиз, ты, что ли?
Открылась вторая дверь, и еще один пассажир покинул машину.
– Это ты, Смит? Чего молчишь?
Не оставалось сомнений в том, что это бандиты Свирида. Поэтому Дробов принял решение.
Оба объекта были у него на прицеле, но всех разом их не уложишь, а долгая пауза между переносом огня чревата тем, что один бандит выйдет из-под обстрела. А этого Глеб допустить не мог, поэтому два выстрела прозвучали как один.
Бандиты еще не упали, а он уже двумя точными выстрелами погасил встречные фары. Яркий дальний свет перестал терзать глаза, и сам он оказался вне видимости предполагаемого противника. Зато свет фар его машины освещал стоящий джип, и хорошо было видно, как из автомобиля кто-то выскочил, бросился в темноту леса, как раз в ту сторону, куда убежала Вероника. Глеб не мог преследовать этого человека, оставляя у себя за спиной обстрелянную машину. Вдруг там притаился вооруженный противник, который может ударить в спину…
Его «Нива» освещала фарами погасший джип, но стекла в нем непроницаемые, и не поймешь, есть кто-то в салоне или нет. Глеб осторожно приблизился к джипу… Нет там никого, только мертвые возле него лежат. А где-то в глубине леса трещали ветки – это удирал беглец.
Глеб не отошел еще от ранения, не готов он к большим физическим нагрузкам, но на его стороне богатый опыт. Марш-броски по лесной и пересеченной местности – его стихия. Глаза в темноте видят хорошо, слух острый, а беглец на удивление шумный, а значит, и глупый. И все-таки Глебу пришлось очень постараться, чтобы настигнуть его. Он достал его на пределе своих физических сил.
Беглец почувствовал его, развернулся, выстрелил, довольно точно определив направление, но Глеб ловко ушел в сторону, в движении ударил его рукой по шее. Хлестко ударил и тяжело, как медведь лапой.
Человек еще в падении потерял сознание, к тому же он неудачно приземлился – лбом стукнулся о массив древесного корня, выступающего из земли. Глеб тяжело дышал, у него вдруг разболелась голова, перед глазами запрыгали яркие мошки, но времени на отдых он себе не дал. Связал беглеца поясным ремнем с его же джинсов, обыскал, в кармане кожаной куртки нашел портмоне, в нем деньги, техпаспорт на машину, водительские права. Глеб не курил, огонька у него не было, зато в кармане у своего пленника он нашел зажигалку – щелкнул ею, осветил права. Артемов Валерий Сергеевич. Уж не Артемчик ли это собственной персоной?
Глеб взял пленника на буксир, не жалея сил, дотащил его до своей машины, запихнул на переднее справа сиденье. От сильного перенапряжения в ушах шумно стучала кровь, голова кружилась, раскалываясь на части от боли. И все-таки он уловил, как кто-то шевельнулся справа от него, резко выбросил в сторону руку с пистолетом.
– Не надо! – истошно вскрикнула Вероника.
– Извини, – опуская пистолет, сказал Дробов. – В машину давай…
Глеб откинул вперед водительское кресло, чтобы Вероника смогла забраться на водительское сиденье, совершенно обессиленный, занял свое место. Включил свет в салоне и кивнул на пленника:
– Узнаешь?
– Узнаю, – отозвалась девушка.
– Артемчик?
– Он.
– Ну, вот видишь, на ловца и зверь бежит…
Пленник стал приходить в себя – дыхание усилилось, веки задрожали, но его пробуждение в планы Глеба пока не входило. Он ударил бандита согнутым пальцем в мощную, сплетенную из мышц, шею. Дробов знал, как и куда бить, поэтому Артемчик отключился мгновенно.
Глеб надел перчатки, вышел из машины, приблизился к мертвому водителю, оттащил его в сторону. Джип так и стоял с включенным двигателем. Глеб сел за руль, сдал назад и в сторону, освободив дорогу для своей «Нивы». Пистолет, из которого стрелял, выбросил в ближайшую речку. Только он это сделал, как хлынул дождь. Казалось, сами небеса позаботились о том, чтобы смыть оставленные следы.
