Александр Тамоников - Вызываю огонь на себя
Кордополов спросил:
– Предупредил?
– Так точно!
– Встревожился Сабир?
– Не без этого. Сирийцы все еще никак не привыкнут наступать. Идут с оглядкой, словно делают временное дело.
– Ну что ты хочешь, четыре года оборонительных боев не проходят даром, но ничего, привыкнут. Так что потом не остановишь.
– Честно говоря, сомневаюсь, товарищ генерал. Да, сирийцы хорошие солдаты, но, как бы это лучше сказать, все же они воюют не так, как хотелось бы.
– Не всем дано быть военными, но сирийцы – воины. Конечно, тебе было бы гораздо легче с курдами или иранцами. Кстати, как проявляет себя иранский взвод?
– Хорошо. Там все в порядке, основательно, спокойно, без нервов в период подготовки к боевым действиям, в бою же иранские солдаты храбры, я бы даже сказал, отчаянны, но работают расчетливо, слаженно, не допускают промахов. Чувствуется солидная подготовка.
– Сирийцы тоже подтянутся. Сейчас их достаточно хорошо тренируют и здесь, и в России. Передается новая техника, ты не хуже меня это знаешь.
В небе где-то за облаками послышался звук реактивного двигателя.
– Штурмовик, – сказал Кордополов, – видно, Виктор Алексеевич поднял самолет дежурного звена.
– Зацепит ли с такой высоты?
«Грачи» (так называли «Су-25» в войсках со времени Афганской войны восьмидесятых годов) оснащены лазерными дальномерами-подсветчиками «Клен». Система захватывает цель, и пилот поражает ее высокоточной ракетой «Х-25». Та попадет прямо в установку, разнесет ее в клочья.
В это время сработала сигналом вызова радиостанция Волченкова.
Генерал кивнул:
– Поговори, это наверняка касается вражеского «Града».
Капитан дошел до бронетранспортера, наводчик передал ему гарнитуру:
– Полоз на связи!
– Я – Евфрат. Штурмовик произвел пуск ракеты. Даже из-за хребта был слышан сильный взрыв, сейчас там поднимается большое черное облако. Самолет ушел.
– Хорошо, я уточню, уничтожена ли цель, но бегать к станции не буду, если не выйду на связь в ближайшее время, значит, «Град» уничтожен.
– Принял.
Когда Волченков подошел к Кордополову, генерал улыбнулся:
– Пришла информация, «Су-25» поразил залповую установку.
– Отлично.
– Отлично-то отлично, но беспилотник передал информацию еще как минимум о семи установках залпового огня. И это о тех, что стоят открыто, среди жилых домов, а сколько может быть укрыто? Это неизвестно.
– Разведка узнает. Но вы ведь вызвали меня не для того, чтобы узнать, как и что рота делала ночью и что показал захваченный главарь диверсионной группы?
– Нет, конечно. Я вызвал тебя по другому поводу.
Он достал пачку сигарет, протянул капитану:
– Будешь?
– «Золотая Ява»? Буду, все же свое.
– Не совсем свое. Но ладно, бери.
Генерал и капитан закурили.
Кордополов, сделав несколько затяжек, вызвал из КШМ помощника, лейтенанта.
Тот принес планшет.
Генерал развернул карту:
– Штурмовой роте капитана Сабира определена задача прорыва обороны, конкретно выход за хребет Умгдум по восточному проходу, захват высоты Джатель и освобождение от террористов населенного пункта Тара с дальнейшим переходом в оборону.
– Неплохо. А Сабир знает об этом?
– Ему поставит задачу командир бригады. Ту, что озвучил я.
– Но вы ведь понимаете, что в настоящих условиях это невозможно.
– А как же захват высоты Астара и позиций отряда аль-Диаба около нее? – глядя с хитринкой в глазах, спросил генерал.
– Так вы же прекрасно знаете, что это был отвод «духами» своего отряда на более выгодные позиции. Желай они отстоять позиции, рота не взяла бы их.
– Верно говоришь. Понял, что боевики сами отошли.
– Я же не дилетант, товарищ генерал. Позиции у Астары «духи» оставили, а вот за хребет будут драться не по-детски. И рота вся поляжет, не дойдя до восточного прохода.
– Согласен.
– Тогда почему нам определена задача прорыва? Заведомо невыполнимая задача?
– Не торопись. Все узнаешь.
Генерал докурил сигарету, затушил окурок о каблук ботинка.
– Чтобы осуществить прорыв, необходима воздушная обработка хребта, отдельных участков развалин между высотой и холмом Джатель, а также целей в населенном пункте Тара. Работать с воздуха, как обычно в других районах, мы не можем, уже за крепостью начинается древняя часть Пальмиры, которую мы не имеем права рушить. Да и крепость на холме Джатель, и селение Тара представляют собой определенную историческую ценность.
– Хребет тоже, как и все за ним, представляет историческую ценность.
– Да, поэтому в обычным режиме авиация не сможет работать.
– Что-то я плохо понимаю вас, Николай Леонидович.
– Это объяснимо. Делай то, чего делать нельзя при поддержке авиации, которая работать не может. Так?
– Именно так!
– Правильно, в обычном режиме авиация работать не может. Для того чтобы уничтожить конкретные цели, не разрушая исторические ценности, нужны корректировщики огня на месте. Или наводчики авиации, как угодно. Наводчики должны выставлять маяки в непосредственной близости от целей и в определенное время активировать их, находясь на безопасном расстоянии. Тогда луч пойдет от цели к самолету, а по нему обратно корректируемые бомбы «Су-24» или высокоточные ракеты со штурмовиков. На более крупные объекты, возможно, – крылатые ракеты с кораблей военно-морской эскадры.
Волченков тоже затушил окурок:
– Вы решили прочитать мне лекцию, товарищ генерал, как уничтожают цели в населенных пунктах с минимальным риском для мирных жителей и зданий, в которых они находятся? Я проходил эту тему, и память у меня хорошая.
– Нет, Юра, я не читаю тебя лекцию, я подвожу тебя к главному в нашем разговоре.
– Можно и без этого, товарищ генерал.
– Хорошо. Завтра, двадцатого марта, к нам вылетает борт. Прибудет спецназ Управления специальных мероприятий Министерства обороны, а также отряд корректировщиков огня, в том числе и наводчиков авиации. Конкретно к вам в роту будет отправлена группа наведения и группа спецназа. Их задача – скрытное проникновение в обозначенный район, определение основных целей, наведение на них авиации. Это касаемо авианаводчиков. Спецназ будет обеспечивать безопасность наводчиков, проводить разведку, уничтожать мелкие цели и в дальнейшем осуществлять поддержку наступления роты с тыла. Планируется усиление роты. Командованию роты следует разработать план проникновения спецназа и наводчиков на территорию, подконтрольную игиловцам.
– Интересно, каким образом?
– Думай, Юра, на то голова и дана. А решение примете совместно с командованием группы спецназа и старшим офицером группы авианаводчиков. С двадцать второго, максимум с двадцать третьего числа группы должны приступить к работе.
– Как говорится, товарищ генерал, чем дальше в лес, тем больше… ну меня на хрен?
Кордополов улыбнулся:
– Ну как-то так!
– Но как будут работать в тылу противника эти группы? Там же, куда ни шагни, повсюду боевики.
– Это, капитан, не твои проблемы. Спецназ знает, как работать. Наводчики тоже. Для нас главное, чтобы они прошли на вражескую территорию. А дальше справятся сами.
– Связь-то с ними будет?
– Ты уже знаешь, как обеспечить проникновение групп в тыл врага?
– Нет!
– Ну тогда твой вопрос преждевременен. Порядок взаимодействия определит командир группы спецназа.
– Понятно. Задали вы задачу.
– А кому сейчас, Юра, легко? Всем тяжело. И здесь, и в России. Такие времена настали. Кризис, мать его, санкции.
– Одно радует, Крым наш!
– Кстати, группа спецназа, что прибудет в роту, принимала самое активное участие в обеспечении проведения референдума в Крыму.
– Это, конечно, хорошо. Расскажут, как все было.
– Ты не видел фильм с президентом?
– Как-то не пришлось, товарищ генерал.
– Напрасно, он все по полочкам разложил.
– Значит, прибудет президентский спецназ?
– Можно сказать и так. Вопросы ко мне есть?
Волченков отрицательно покачал головой:
– Нет, вопросов у меня нет. Ремарку позволите?
– Ремарку?
– Ну да!
– Это что, уточнение?
– Слово по-разному трактуется, в нашем случае скорее дополнение, не имеющее прямого отношения к основной теме.
– А ты, оказывается, философ?
– Нет, я окончил мотострелковое военное училище.
– Ну давай!
– Насчет того, что сейчас всем тяжело и здесь, и в России. Про Сирию не скажу, это так, а вот кому в России очень хорошо и вольготно живется – не секрет.
– Только не надо мне рассказывать о чиновниках и депутатах.
– Почему?
– Потому что надоело уже выслушивать подобные речи, или ты считаешь, что только ты один недоволен нашими чиновниками?
– Нет!
– Ну и закроем эту тему. Ремарка, тоже мне. Погоди, а ведь, по-моему, писатель был с такой фамилией?
– Так точно, Эрих Мария Ремарк.
– Вот. Не читал.
– А я только одну его книгу прочитал. «Три товарища» называется.
