Александр Тамоников - Вызываю огонь на себя
Командиры групп присели рядом с Сусловым за столом на небольшой «сцене».
– Итак, товарищи офицеры, прапорщики и сержанты, – приветствую вас на многострадальной сирийской земле.
– Очень рады, – ответил Смирнов, – где мы еще не работали, так это в Сирии.
Жилин покосился на него:
– Помолчи!
– Конечно, командир.
– Значит, парни, – продолжил Суслов, – вам в десять часов предстоит убыть в район Пальмиры. Точнее, к поселку Саар, название которого ни о чем вам не говорит. Этот поселок находится в семнадцати километрах от передовых позиций сирийской штурмовой роты, которая должна обеспечить вашу работу в древнем городе.
– Извините, товарищ подполковник, – подал голос друг Смирнова, прапорщик Дмитрий Соболь, – вопрос разрешите по ходу?
– Слушаю.
– От этой Пальмиры хоть что-то осталось? А то в Москве смотрел по телевизору, как игиловцы рушили в городе все, что можно. Арку какую-то, памятники.
– Осталось. Все уничтожить террористы не успели. А теперь им не до этого. Город практически окружен. Однако продвижение сирийских бригад затруднено сильной обороной противника, которую мы должны взломать с вашей помощью.
– Должны, значит, взломаем, – проговорил Смирнов.
– А ну отставить разговоры, – повысил голос Жилин, – разговорились. Все, мы на боевом выходе, а значит, никакой расслабухи и слушать товарища подполковника.
Суслов продолжил:
– Сразу скажу, товарищи офицеры, работа предстоит сложная. Но потому и прислали вас. Задача вам определена следующая. В ближайшее время проникнуть в район применения. Там спецназу провести разведку стратегически важных целей, перечень которых я передам майору Жилину, авианаводчикам осуществить наведение самолетов на эти цели. И все это в условиях местности, насыщенной боевиками бандформирований ИГИЛ. Это общая задача, уточнение получите непосредственно перед началом активных действий и определения порядка проникновения в район совместно с командиром сирийской роты и в большей степени – с нашим военным советником капитаном Волченковым. Все необходимое дополнительное вооружение – в вертолете. Это пулемет «ПК», «РПГ» с двумя сумками по пять выстрелов в каждой, ручные гранаты, портативные спутниковые средства связи. Особо хочу отметить, что нам вместе с сирийскими военными необходимо окружить Пальмиру в самые кратчайшие сроки.
– И тут политика, – не выдержал Смирнов.
Жилин хотел наказать офицера, но Суслов ответил:
– Да, товарищ старший лейтенант, вы правы. Через неделю в Женеве очередной раунд переговоров по Сирии. Нашей делегации и президенту нужны веские аргументы для продвижения российской политики. Но дело не только в политике. Затяжные позиционные бои могут привести к тому, что бандформирования ИГИЛ, обладая достаточными ресурсами, продолжат разрушение памятников мировой цивилизации. А как вам должно быть известно, именно Россия взяла на себя миссию не допустить этого. Поэтому и говорю, что работа вам предстоит сложная и, что скрывать, смертельно опасная.
Соболь отмахнулся:
– Не впервой! Прорвемся.
Суслов обратился к старшему группы авианаводчиков:
– Вы, капитан, готовы?
Володин поднялся:
– Так точно. Единственное, нам надо изъять из контейнеров, что прилетели вместе с отрядом, приборы наведения, «маяки».
– Это займет много времени?
– Никак нет. Минут десять.
– Хорошо. Вопросы ко мне есть?
– Порядок связи с вами? – спросил Жилин.
– По прибытии в Саар, на позиции роты. Обязательно после принятия окончательного решения по порядку проникновения в район и прибытия на место работы. В дальнейшем по необходимости, используя исключительно те станции, которые вы получите. Они защищены от перехвата и пеленгации.
В помещение вошел летчик:
– Разрешите? Командир экипажа «Ми-8» майор Макаров.
Смирнов усмехнулся:
– Гляди, а слона-то мы и не заметили.
– Проходите, майор, совещание уже закончилось, но если есть вопросы, я готов ответить на них.
– У меня один вопрос: данные разведки по наличию у обороняющихся ПЗРК есть?
– Сирийская разведка утверждает, что у бандформирований ИГИЛ практически нет переносных зенитно-ракетных комплексов. По крайней мере, активного их применения не зафиксировано. Это проверенные данные сирийской разведки. Сирийские курды сообщали, что видели ПЗРК у банд, рассредоточенных у турецкой границы.
– Понятно. Значит, придется страховаться.
– Да, майор, лучше подстраховаться. У вас все?
– Так точно. Вертолет на площадке за ангаром, у которого стоит «Ил-76». Машина, экипаж готовы.
– Благодарю.
Суслов обвел взглядом присутствующих.
– Что ж, товарищи офицеры, прапорщики и сержанты… – Он упомянул сержантов, хотя в группах был всего один сержант-контрактник, связист Сторский. – …Желаю вам удачи и благополучного возвращения на базу после выполнения важного государственного задания. Майор Жилин, командуйте!
Командир группы спецназа поднялся:
– Товарищи офицеры.
Все встали.
– Товарищи офицеры, – ответил Суслов.
Жилин приказал:
– Забрать сумки и строиться перед штабом.
Бойцы двинулись на выход.
– Пожалуй, я провожу вас, с полковником Северцовым пообщаюсь позже!
– Дело ваше, товарищ подполковник.
– Вы, майор, найдите контакт с советником. Он опытный офицер, по сути, это он командует усиленной ротой.
– Конечно. Без него никак.
– Идемте.
Спустя двадцать минут, ровно в 10.00, «Ми-8» с группами спецназа и авианаводчиков поднялся над площадкой аэродрома Хмеймим и взял курс на Пальмиру. Сзади по обеим сторонам пристроились ударные вертолеты «Ми-24». Боевая операция «Весна в Пальмире» вступила в заключительную активную фазу.
На борту Соболь и Смирнов сели рядом, по соседству устроился молодой лейтенант из группы авианаводчиков, напротив – майор Жилин.
Прапорщику было скучно, он толкнул в бок товарища:
– Боря, ты обещал рассказать, как чуть не женился на выпуске.
– Было такое дело.
– Расскажи, все одно под этот грохот не задремлешь, а лететь час с лишним.
– Ладно. Короче – выпуск. Ты в военном училище не учился, не знаешь.
– У нас в школе прапорщиков тоже выпуск был.
– Это не то. В общем, вручили нам дипломы, нагрудные знаки, прошли торжественным маршем, крикнули «все» и разошлись по взводам отмечать событие. Тут же – родственники, друзья, подруги, полный плац, взводы вышли за территорию. Достали закупленное ранее шампанское, по пузырю на каждого, выпили из горла полбутылки и разбили тару в середине круга. А вечером у нас было заказано кафе. Названия сейчас не помню. Выпускной вечер, так сказать. Ну мы с дружком моим закадычным Мироном пошли после торжеств в училище к нему на хату, он был местный, там же лежала форма новая и гражданская. Переодеваться не стали, сам понимаешь, только офицерские погоны надели. Дома, как положено, нажрались, туда еще двое парней подкатили, отец Мирона тоже не прочь бросить на грудь. Так – до вечера, к семи решили в кафе ехать. Еще соображали нормально. На улице – четверо местных. Стоят в сторонке, вроде ничего. Мы такси ловить. Идет тачка. Мирон руку поднял, и пацан штатский тоже поднял. Таксист остановился, мы к машине, и штатские туда же. Уступать никто никому не хотел, ну слово за слово, дали в морду местным и поехали. Тогда я брюки кровью забрызгал, до сих пор берегу, первые парадные брюки.
Жилин посмотрел на подчиненного, чему-то улыбнулся, но не перебивал.
Теперь можно и поговорить – не совещание.
Соболь взглянул на старшего лейтенанта:
– Это все хрень, ты про женитьбу несостоявшуюся расскажи.
– Так слушай. Не перебивай, я все по порядку расскажу, иначе ни хрена не поймешь.
– Ладно, – согласился прапорщик.
Старший лейтенант продолжил:
– Заходим в кафе, а там, мама моя родная, баб – как грязи. На одного нашего по три, не меньше, если не больше красавиц. А главное – незнакомые. За годы учебы многих знали, а на выпускном знакомых – раз-два и обчелся. И откуда взялись?
– Так друзья, наверное, пригласили.
– Спрашивал, сами удивлялись. Ну ладно. Пришли так пришли, нам же лучше. Обмыли звезды, выпили. Потом по второй, третьей, танцы-шмансы, смотрю, около меня блондинка за столом сидит. И подкладывает в тарелку салат, – закусывай, мол, а то развезет. А меня уже повело, и закуска не помогла. Помню только, танцевал с блондинкой, затем память отрубило начисто. Просыпаюсь в какой-то спальне, незнакомой, рядом эта блондинка, голая, я тоже голый, форма аккуратно на кресле развешана. Проснулась и девица, улыбается:
– Доброе утро, дорогой!
Старший лейтенант изобразил голос и мимику девушки так, что засмеялся и командир группы, и сидевшие поблизости офицеры, невольно слышавшие рассказ балагура и всеобщего любимца.
– Доброе, – говорю. А сам улыбаюсь. Ведь ни хрена не знаю, кто она, как звать, как на хате этой оказался и что за хата, в каком районе. Полный провал памяти. Но трахнулся с ней точно, следы остались. И ведь не спросишь: ты кто? И где я?
